Недоуменно обернувшись на звук голоса, Элика уверенно ответила, сверкая своими голубыми глазками, словно сапфирами:

— Раффаэля Вотердор. Он мой родной брат. Более того, он виконт! Наследник нашего рода.

Поймав мой обескураженный взгляд, Эмилия лишь поплотнее закуталась в плащ, под который успела одеть обратно свою одежду ремесленника, судя по штанам, обтягивающим щиколотки.

— Опиши его, — не унималась Мила. И та стала описывать.

Не имея ни малейшего интереса к разборкам девушек, я наконец покинул клетку с оборотнем, запер её торчащими в замке ключом со связкой и обратился к Кирхарду.

— Какими судьбами здесь? Уж не для того же, чтобы припугнуть безмозглую студентку камерой?

— Что ты, — Осберн усмехнулся со своей знаменитой безумной улыбочкой. — Я хотел найти в первую очередь тебя и моего коменданта. Ведь вернулся обратно, проведать твое самочувствие после утреннего нападения, а в комнате никого нет. Более того, по всему общежитию ходят скабрезные шуточки на тему ниже пояса, точнее твоих с Эмилем гениталий.

— Кстати, насчет этого, — хотел было рассказать другу, в чем соль наших с Эмилем отношений, но не успел ни сказать, ни передумать. Потому как за нашими спинами кто-то вскрикнул:

— Это он!

А именно студенточка-блондинка. Вскинув руки вверх, она полезла обниматься с Эмилией. Моей Эмилией. Я же чудом подавил в себе желание кинуть в неё ядовитым метательным ножом. Ведь пальцы уже чисто инстинктивно успели нащупать привычную сталь в одном из потайных карманов.

Проследив за движением моих рук, Кирхард заметно нахмурился и заступил дорогу. После еле заметно мотнул головой. Дал знак, не вмешиваться.

— Элика? — позвал он, когда обернулся к ней. — Что вы себе позволяете?

— Я-я… — моментально засмущалась студентка и разом отодвинула от себя Милу на вытянутые руки. — Я всего лишь узнала, где пропадал мой брат всё это время.

— Где? — теперь уже я решил вмешаться в разговор вопреки дружеской просьбы.

— На Эрагате, он… — и тут девушка замялась, а после посмотрела странно на Эмилию. — Он был твоим братом? Это как?

Мгновенно поняв, что что-то тут не так, Кирхард решил выпроводить студентку поскорее, пока она еще чего-нибудь интересного не узнала. А меня направил взглядом разузнать и после поделиться сведениями, когда он вернется.

Стражник молча отправился за ними следом, не препятствуя. Еще бы. Ведь наш Осберн в гневе страшен. Даже мне его не одолеть, наверное, если он разойдется не на шутку. Его навыки некромантии и чокнутость уступают разве что легендарному Вусу Дрыньке. Хотя и в этом не уверен.

— Сводным, — только и успела поправить наша комендант, пока Элику не вывели за плечи из тюремной комнаты со словами, мол, студенткам не позволено в такой час находиться в таком месте.

Я же, вновь оставшись вместе с ней и не выдержал пристальных взглядов оборотней, направленных в её сторону из клеток. Эти потные грязные скоты чуть ли не облизывались. Запоздало вспомнив про кровь и наше неудавшееся соитие, раздраженно сплюнул на пол и пригрозил всем десяти оборотням кулаком. По глазам понял — в серьез меня не восприняли.

До моего же слуха донеслось:

— Я же говорил, что это "она". Так еще и течет как…

— То есть там, в подворотне я чуть было не убил этого несносного Раффаэля, брата Элики, который приставал к тебе? — перебил смелого гаденыша за моей спиной, произнеся громко и с намеком.

Но Эмилия даже не расслышала, как будто. Стояла задумчиво и смотрела в одну точку в полу своим взглядом прелестных глазок, обрамленных пушистыми ресничками, ровненькими, одна к одной.

Не удержался, по-хозяйски приобнял её за плечи и вывел в коридор, скрипнув комендантскими ключами в замке напоследок.

Мила от резкого звука вздрогнула и тут же проронила, словно оправдываясь:

— Все сошлось, её брат исчез более полугода назад, и приметы…

— То есть твоя мачеха, Руала притащила с собой к вам в Коско чужого брата, — заключил очевидное, припоминая вид этой женщины, образ которой так сложно вырисовывался в памяти. Хм. Странно, обычно с этим проблем у меня не наблюдалось. Неожиданная догадка вновь пришла в голову. И я не выдержал, стукнул кулаком по ближайшей стене.

— Ведьма! А инициация, которую она готовила в бухте контрабандистов, это было тебя и еще каких-то дурочек. И заправляла этим действом твоя мачеха, наложившая на себя слабенькие чары отвода глаз. Чтобы образ не откладывался в памяти. Ох и хитро! Я же даже не заметил подвоха тогда, когда приходил к вам в дом, только лишь то, что ты от меня сбежала.

А глядя на округлившиеся глаза моей Милы, нахмурился еще сильнее.

— Ты должна была переспать с мужчиной, чтобы пройти обряд.

После этих слов мы оба уставились друг на друга странно. Она испуганно, а я невероятно разозлился, осознав, что попался. Ведь сердце в груди перевернулось от осознания горькой правды, которая заставила еще раз кулаком стукнуть по стене, оставляя кровавые разводы. После чего я сипло выдавил из себя:

— Так ты ведьма?!

— Я-я нет! — вначале отрицала она, а после замолчала.

— Ты знаешь, кто твоя мать? — навел её на мысль. Вдруг все же ошибся.

— Она умерла, когда я была еще совсем маленькая, — на глазах Эмилии навернулись слезы. А я отчаянно боролся со своим долгом убивать всех ведьм, едва те встретятся мне на пути, слишком уж много горя принесли они моему королевству, и желанием защитить это хрупкое создание, мою Милу. Нет, баронессу Эмилию Шеннод, которая сейчас прячется под личиной Эмиля Шен. Коменданта общежития.

— Обещай мне, — потребовал от неё. — Обещай мне, что никто больше не узнает, что ты девушка. Ты меня слышишь?!

— Но-но, а как же ваша репутация?

— Что мне до репутации, когда на кону твоя жизнь!

Всё, я не выдержал, обнял её. Нет. Стиснул в своих объятьях, переживая за эту безмозглую мелочь, которая сама залезла в пасть к саблезубому. Тем более если узнают, что именно я её инициировал и стал её траллом, то путь на плаху нам обоим.

На себя плевать. Но она? Она же и жизни еще не вкусила!

— Заду-у-шите, — прохрипело её горло, прежде чем я опомнился. Отпустил. Всмотрелся в её голубые выразительные глазки, потемневшие до состояния неба, затянутого тучами.

Еле выжал из себя хрипло:

— Не слышу обещания.

— Обещаю, только отпустите, — попросила она с надеждой. А я не хотел. Я надышаться ей не мог, смотрел, затаив дыхание, и подмечал каждую морщинку на лице, запоминая. Словно нас кто-то мог разлучить в любую минуту.

— Нет, я против, — проронил, опомнившись. Подхватил её на руки и понес обратно в комнату коменданта. — Как только увижу, что ты наконец легла спать, только тогда отпущу.