Он откинулся назад, вытянул руку поверх спинки дивана и широко расставил ноги.

– А вы?

Она вызывающе улыбнулась:

– Конечно. А куда еще я могу пойти?

– Тогда я тоже буду здесь.

– А потом вы уедете во Флоренцию.

Он посмотрел на нее мутным взглядом:

– До этого еще масса времени.

– Я бы тоже хотела поехать во Флоренцию. Здесь так скучно.

– А что вы там станете делать?

– Может, найду работу. У меня там подруга живет на набережной. Так что, возможно, сяду на поезд, поеду, поживу у нее.

– У вас все документы в порядке?

Она вскинула брови:

– Конечно.

Фальшивые документы, которыми ее снабдили монахини из монастыря на юге Рима, до сих пор ей исправно служили.

Максин послала ему воздушный поцелуй и убежала. Ах, если бы удалось уговорить Брукнера, чтобы он подвез ее до Флоренции…

Лоренцо снова уехал в Рим, а София готовилась к поездке во Флоренцию. Вечером накануне отъезда она очень удивилась, когда, открыв дверь на стук с черного хода, увидела перед собой Джеймса. Он явно замерз, усиленно тер руки и одновременно дул на них.

– Надеюсь, вы будете не против, – сказал он, едва шевеля посиневшими губами. – Я понимаю, что уже поздно, но на ферме сыро и очень холодно, а огонь развести я просто боюсь.

Раздумывала она всего секунду, радуясь, что собаки спят на кухне, иначе подняли бы громкий лай, который может и мертвого разбудить.

– Думаю, лучше вам подняться в мою комнату. А я растоплю камин. А если что-нибудь случится, вы можете быстренько скрыться в тайном ходе.

– Благодарю вас.

– Главное, чтобы вы снова не заболели. Есть хотите?

Он постучал себя по животу, и Софии сразу стало понятно, что гость еще и очень голоден.

– Надеюсь, еще остался пирог с кроликом. Сейчас посмотрю. Помните, как подняться наверх?

Джеймс кивнул.

– Максин здесь? – спросил он.

– Нет. Она еще в Монтепульчано. Идите наверх. Вас никто не увидит.

Он направился к лестнице, а она пошла на кухню. И обнаружила там Карлу, та вытирала стол.

– Это ты? – удивленно сказала София. – Еще не спишь?

– Нет еще. Хотите перекусить?

– Что?.. Да. У нас еще остался пирог с кроликом?

Карла отправилась в чулан, вернулась с куском пирога на тарелке и поставила на стол.

– Сейчас дам вилку, – сказала она. И озабоченно всмотрелась в лицо Софии. – Что-то случилось, графиня?

– Нет. С чего ты взяла?

Карла пытливо сощурилась:

– Вы немного бледны… а еще никогда не едите на ночь.

– От тебя ничто не укроется, Карла… Но если честно, со мной все в порядке. Пирог для Джеймса. Он сильно замерз и проголодался. – София взяла у Карлы тарелку с вилкой. – Я отнесу это к себе в комнату.

Камин наверху обычно всегда был наготове – только поднеси спичку. Раньше за этим каждый день следила Джулия, но теперь эту обязанность взяла на себя сама София и, следуя примеру Джулии, заранее складывала в камине дрова. Можно было, конечно, нанять другую служанку, но в сложившихся обстоятельствах она не хотела, чтобы в доме появился новый человек. София отдала пирог Джеймсу, а сама принялась мять бумагу, подкладывать растопку и сухие палочки в камин, ни на секунду не забывая о том, что он следит за каждым ее движением. Ситуация вышла странная, даже несколько неловкая, и София остро это чувствовала. Она чиркнула спичкой, пламя быстро занялось, и тогда она подвинула оба стоящих в спальне кресла поближе к огню.

София старалась не смотреть в сторону гостя, но чувствовала, что сам он не сводит с нее глаз. Один раз она не удержалась и все-таки подняла голову, но не вполне разобрала, что написано на его лице, только в глазах сверкнула искорка некоего проникновенного чувства, и она подумала, что британец, наверное, очень тоскует по дому. Эта искра печали в самой глубине его ярко-синих глаз тронула ее душу, и ей захотелось как-то утешить его.

Джеймс покончил с пирогом, и лицо его осветилось яркой улыбкой.

– Благодарю вас, – сказал он. – Вы очень великодушны.

– Не стоит, – ответила она.

– Я тут в последнее время искал новые точки.

– Точки? – переспросила она и поняла, что вопрос, вероятно, звучит глупо.

– Да, удобные места, откуда можно вести радиообмен, чтобы делать это не только с фермы, где я засел.

– Ну и как, нашли?

– Да, нашел пару-тройку. Колокольня заброшенной церкви, высокий амбар на вершине холма.

Он посмотрел на нее теплым, хорошо знакомым ей взглядом, и София вдруг ощутила некое беспокойство, словно оказалась перед ним совершенно беззащитна.

– Такие дела… а вы как тут поживаете? – спросил он.

Она оцепенела, одновременно сознавая, что обычно ее не так-то легко смутить.

– Неплохо.

Разговор явно не клеился, видимо, в результате ее растущего смущения оттого, что она так поздно находится в своей спальне наедине с привлекательным мужчиной, который не является ее мужем.

– Простите, – сказал он, отчетливо чувствуя ее беспокойство. – Наверно, мне лучше уйти.

Ответила София не сразу. Она размышляла, следует ли ей отослать его или не обращать на его слова внимания. У нее не хватало духу взять и отправить его обратно в промерзший насквозь дом, куда и шагать довольно неблизко, поэтому, стараясь говорить ровным тоном, София предложила ему еще несколько одеял.

– Благодарю вас, – ответил он и стал подниматься.

После секундного колебания, пытаясь спасти ситуацию, она проговорила:

– Послушайте, в самом деле… Зачем же так сразу уходить? Сначала хоть погрейтесь как следует.

Джеймс снова уселся.

– Вы очень добры, – промолвил он.

Короткая пауза превратилась в довольно долгое молчание.

– Может, расскажете что-нибудь о себе? – спросила она наконец. – Как вы живете… я имею в виду, у себя дома.

Джеймс потер подбородок. Лицо его выражало смирение.

– Боюсь, что делиться информацией личного характера нам ни с кем нельзя.

– Ах да, конечно. Глупый вопрос.

– Отчего же глупый? Нормальный. Я хочу сказать… в нормальной ситуации.

Они снова замолчали, а потом вдруг заговорили одновременно.

– Давайте вы первый, – сказала она.

Он улыбнулся, и она почувствовала себя настолько обезоруженной этой улыбкой и его сияющими глазами, что растерялась, перебирая в голове возможные и самые разные нетривиальные ответные реакции.