стрелковой дивизии 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта М. В. Кантария вместе с сержантом М. А. Егоровым водрузили Знамя Победы на крыше Рейхстага. А руководил группой младший лейтенант А. П. Берест.

За этот подвиг отважные разведчики были награждены званием Героев Советского Союза с вручением орденов Ленина и знаков отличия «Золотая Звезда». А младший лейтенант Берест тоже был представлен к награждению «Золотой Звездой» Героя Советского Союза, но 22 августа 1946 года получил лишь орден Красного Знамени.

Так в чем же дело?

А дело в том, что сам бывший командир 150-й стрелковой дивизии генерал-майор В. М. Шатилов в 1966 году вдруг заявил: «Чем больше пишется об одном и том же событии, тем больше возникает различных расхождений, неувязок, неточностей. Сказываются тут и капризы памяти (не все ведь писали по горячим следам), и субъективность восприятия (в напряженной, смертельно опасной обстановке окружающее по-разному запечатлевается в сознании людей). Не все представляли себе ситуацию в целом. Одни пользовались непроверенными источниками, другие давали волю фантазии, пренебрегая исторической достоверностью».

Память, действительно, подводила многих. Тем более что основная часть воспоминаний участников взятия Берлина писалась в 60–70-е гг. Плюс очень многое объясняет следующая строка из воспоминаний бывшего командира 756-го стрелкового полка полковника Ф. М. Зинченко: «Ведь всем так хотелось быть первыми!»

Относительно самого Знамени Победы – тоже неувязка. Одни говорят, что оно 20 июня 1945 года было доставлено в Москву, чтобы принять участие в Параде Победы на Красной площади, другие утверждают, что оно в это время реяло «над развалинами нацистского Рейхстага».

А его водружение над Рейхстагом? Тут явно встает три вопроса.

Когда это произошло?

Где было установлено знамя?

Кто конкретно водрузил его первым?

Камнем преткновения во всей этой истории становится время захвата Рейхстага. Начало недоразумениям положило донесение командира 150-й стрелковой дивизии В. И. Шатилова своему командованию. В нем говорилось, что 30 апреля 1945 года в 14:25 сопротивление противника у здания Рейхстага было сломлено, и на нем (на южной его части) водрузили Красное Знамя.

Считается, что основой для такого «преждевременного доклада» стала информация капитана С. А. Неустроева, одним из первых ворвавшегося в Рейхстаг. Именно она «пошла наверх» и была принята в штабе 1-го Белорусского фронта, которым тогда командовал маршал Г. К. Жуков. Соответственно, в сводке Совинформбюро за 30 апреля было сказано: «Сегодня в четырнадцать часов советские войска овладели зданием Рейхстага и водрузили на нем Знамя Победы».

На самом же деле к этому моменту советские войска еще не захватили Рейхстаг полностью, и лишь отдельные боевые группы смогли проникнуть в него.

Но это же было обманом?

Да нет, конечно! Появление именно такой сводки Совинформбюро объясняется вовсе не идеологическими или политическими мотивами. Просто ошибку совершило командование 150-й стрелковой дивизии, которое поторопилось и преждевременно доложило о своем «успехе». Когда же командиры разобрались в ситуации, изменить что-либо было уже невозможно. Сообщенная по радио информация стала жить своей собственной жизнью.

Следует отметить, что потом стало указываться другое время взятия Рейхстага: в 13:50, в 15:30, в 18:00, «вечером 30 апреля», «с наступлением темноты», в 22:40, в 23:00, «в ночь на 1 мая» и т. д.

Мелитон Варламович Кантария

На самом деле, в ночь на 30 апреля 1945 года штурмовые отряды только готовились к решительному штурму здания Рейхстага: велась усиленная разведка, очищались от фашистов близлежащие к Рейхстагу здания, подтягивалась артиллерия…

К утру окружение здания Рейхстага было закончено, а в 13 часов началась артподготовка, продолжавшаяся не менее 30 минут. И лишь после этого пошел штурм.

Точнее так – штурм самого здания, которое обороняли более тысячи солдат и офицеров противника, начался силами 171-й (под командованием полковника А. И. Негоды) и 150-й (под командованием генерал-майора В. М. Шатилова) стрелковых дивизий. Однако первая попытка штурма, предпринятая утром, была отражена шквальным огнем оборонявшихся.

А вот второй штурм был начат в 13:30 после артподготовки.

Но и он успеха не имел.

И тогда в 18:00 начали третий штурм Рейхстага. Так что внутрь здания советские воины ворвались уже после 18 часов 30 апреля 1945 года. Соответственно, и знамя на куполе Рейхстага водрузили явно много позже официально объявленного времени. Да и сам бой длился потом еще больше суток: гарнизон Рейхстага капитулировал лишь в ночь на 2 мая 1945 года.

В своих воспоминаниях, опубликованных в 1990 году, командир батальона 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии капитан С. А. Неустроев указывает на то, что было три неудачных штурма Рейхстага. Якобы около трех часов дня к нему на наблюдательный пункт пришел командир его полка полковник Зинченко и сообщил о приказе маршала Жукова, в котором объявлялась благодарность войскам, водрузившим Знамя Победы над Рейхстагом.

«Я, – пишет Неустроев, – спросил командира полка: “Рейхстаг не взят, знамя не водружено, а благодарность уже объявили?” – “Так выходит, товарищ комбат”, – в задумчивости ответил Зинченко…»

Потом на наблюдательный пункт капитана Неустроева позвонил уже генерал Шатилов, потребовал передать трубку командиру полка и приказал тому:

– Если нет наших людей в Рейхстаге и не установлено там знамя, то прими все меры любой ценой водрузить флаг или флажок хотя бы на колонне парадного подъезда. Любой ценой!

Любой ценой…

Вскоре из «Журнала боевых действий 1-го Белорусского фронта» исчезло даже упоминание о том, что бой за Рейхстаг длился практически до 2 мая 1945 года.

Всему виной поспешные, непроверенные донесения. Возможность их появления была не исключена. Бойцы подразделений, залегших перед Рейхстагом, несколько раз поднимались в атаку, пробивались вперед в одиночку и группами, вокруг все ревело и грохотало. Кому-то из командиров могло показаться, что его бойцы если и не достигли, то вот-вот достигнут заветной цели.

ФЕДОР ЗИНЧЕНКО,

командир 756-го стрелкового полка

Заметим, что этот документ в том виде, в каком он сейчас доступен в Центральном архиве Министерства обороны, оформлялся уже после завершения войны – в июле 1945 года. По крайней мере, начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал-полковник М. С. Малинин и член Военного совета фронта генерал-лейтенант К. Ф. Телегин утвердили его своими подписями 25 июля 1945 года. То есть, по сути, это была существенно отретушированная версия журнала боевых действий, из которой убрали все, что могло бросить хоть какую-то тень на командование фронтом.

Получается, что вокруг такой, казалось бы, не очень-то и существенной детали относительно точной датировки одного из последних эпизодов войны развернулась настоящая драма.

Казалось бы, какая разница, взят Рейхстаг, вовсе не являвшийся ключевым звеном немецкой обороны Берлина, в 14:25, в 15:30, в 18:00 или в 23:00?

Оказывается, это очень важно.

В «Воспоминаниях и размышлениях» Г. К. Жукова сказано:

Командующий 3-й ударной армией генерал В. И. Кузнецов, лично наблюдавший за историческим боем взятия Рейхстага, около 15 часов 30 минут позвонил мне на командный пункт и радостно сообщил:

– На Рейхстаге реет наше Красное знамя! Ура, товарищ маршал!

Относительно точного времени маршал Жуков, наверное, слегка запамятовал: по другим источникам, о взятии Рейхстага ему донесли раньше. Но тут суть в другом: получив заверения подчиненных, что Рейхстаг уже взят, и