Ну, и что было?

Погладив коня по гриве, сотник отвернулся от ветра, посмотрел на левый берег, на рябиновую рощицу, на заросли ивы у самой реки, на тянувшийся синей полосой лес.

Вечером… Что вечером? В корчму не наведывались, у себя сидели с девчонками – перекусили, поболтали да улеглись почивать. Никуда не выходили, разве что на двор, в уборную… Стоп! А что во дворе-то? Драка! Вернее, специально организованное ристалище, народу – не протолкнуться. Ну, понятно – ставки, денежный интерес. Что в этом необычного, неприятного? Ничего… В драке – ничего… Но люди… Собравшиеся…

А не слишком ли пристально посмотрел на Михайлу некий богато одетый муж? Византийская туника, роскошный пояс, холеная брода в две косички… купец как купец, и вряд ли знакомый. Впрочем, может, и виделись где-нибудь в Турове или даже в Ратном, на заезжем дворе.

Но если знакомый – почему не подошел, не поздоровался? А если незнакомый, тогда к чему столь пристальный взгляд? И – да-да! – как-то поспешно стушевался купец, едва только столкнулся взглядом с Мишей, отвернулся, нырнул в толпу…

Ага! Пожалуй, вот оно… вот что тревожило, казалось бы – пустяк. И в самом деле – пустяк? Или нечто большее? Ну, посмотрел слишком уж пристально… Да в том-то и дело – не смотрели так в те времена на незнакомых людей, не принято было, некрасивым считалось. Разве что принял за знакомого… Но тогда б извинился, если б не узнал… Или поздоровался, если б узнал. А он, купец-то – нет. Ни то ни другое – просто скрылся. Поспешно!

Та-ак… Еще что смутило… могло бы смутить? Мужик-то вечерний к утру бы забылся, а настроение-то мрачное – с чего бы? Значит, и утром что-то такое было, за что-то зацепился взгляд… За что?

«Думайте, думайте, сэр Майкл, времена на дворе суровые – ни одной подозрительной мелочи упускать из виду нельзя!

Ага! Вот еще – пара мужичков у коновязи стояли. Неприметные такие мужички, в овчинах, один – в шапке суконной, второй – в заячьем треухе. По одежке судя – чьи-нибудь холопы… иль смерды. Да, по одежке, но… Что-то ведь смутило тогда… Что?

Вспоминайте, сэр Майкл, живенько! Эх… не вспомнить… Нет такого внимания, как у здешних – средневековых – людей, хоть и вжился уже в этот мир – деваться некуда. И все ж по повадкам своим не стал…»

Так что тут думать-то? Надо позвать того, кто в тот момент рядом был. Та-ак… парни уж выехали… Добровоя с ними… Остался он сам, Михайла… Лану ждал, да – та сапоги натягивала – Неждан Лыко за свой счет подарил, молодец! Напротив коновязи как раз и встала девица, сапог поудобней натягивала…

– Лана! – подогнав коня, сотник нагнал половчанку. – Лошадь придержи – поговорим…

– Да, мой господин!

– Ну ведь говорил же уже сто раз, – скривился Михаил. – Не «мой господин», а «господин сотник»! Поняла?

– Да, мой… господин сотник.

В карих блестящих глазах девушки вспыхнули золотистые искорки, видать, она и сама была рада поболтать, быть чем-то полезной.

– Мужички у коновязи? – половчанка наморщила носик. – Ну конечно же видела, мой… господин сотник. Верно, закупы… или рядовичи.

– Почему не холопы, не смерды?[4]

– Для холопей слишком уж сапоги богатые, юфтевые! Такие и не каждый смерд себе позволить может, тем более – одеты-то оба небогато.

Молодец, девочка!

– Еще пояса, – припоминая, продолжила Лана. – Кожаные, наборные – воинские. На такой пояс хорошо нож вешать… или даже меч. Да и глаза…

– Что – глаза?

– Зыркали они, – девушка даже изобразила, посмотрела туда-сюда, влево-вправо – показала, как именно зыркали. – Ровно бы высматривали что-то. Или сговаривались. Нарочно стояли – лошади-то у коновязи – не их!

– С чего ты взяла? – удивленно переспросил сотник.

– Так торбы-то без овса были! Лошадушки уж извелись, бедные. Были б свои – разве ж не насыпали бы? Да первым делом.

– Добро, – Михайла поблагодарил степнячку кивком и тут же предложил подумать: – Как мыслишь, кто они и зачем?

– Думаю, мелкие тати, – без раздумий отозвалась девчонка. – Добычу себе по силам высматривали. Тех вот лошадок как раз и хотели свести!

– Так тут же постоялый двор, люди!

– О! Способов туча, мой господин… господин сотник.

Ну что же, мелкие тати были для дружины не опасны, скорее – наоборот. И все же… Коли было время подумать, так можно было думать, соображать, что Михайла и делал, прорабатывая абсолютно все варианты, даже самые невероятные.

– А вот скажи, Лана, мы, ватажка наша для кого-то – добыча?

– Еще какая!

И вновь девушка ничуть не раздумывала, ответила сразу:

– Парни младые – отроки – всегда продать можно, плюс кони. Еще оружие – кольчужки, мечи, щиты… Не продать, так – самим.

– А кому?

– Хотя бы половцам или какой-нибудь шайке… большой разбойничьей ватаге!

– А тут такие есть?

– На торговых-то путях? Да перед распутицей? – половчанка расхохоталась, показав кривоватые зубки. – Если про нашу ватажку узнали б… Могли б и засаду – наглости хватит.

Большая разбойничья шайка! Местного разлива – все пути-дорожки знают. Вот только не ведают, куда мы пойдем. Можем по реке, а можем и берегом, по овручскому тракту. И там, и сямь – в обе стороны.

– Однако сложно рассчитать…

– Рассчитать-то, господин сотник, сложно… – согласилась Лана. – Однако будут ли рассчитывать? Захотят напасть – высмотрят, пошлют соглядатаев, гонцов…

– А вот это – верно!

Тронув коня, сотник нагнал ватажку:

– Слушайте приказ! Тем, кто впереди – внимательно посматривать… Обращать внимание на свежие следы. Сани ли, лыжи, лошади…

– Есть, господин сотник! – вытянулся в седле рыжий Велимудр. – Только это… снегопад же!

– Вот я и говорю – свежие.

Подозрительные следы первым увидел Глузд. Парнишка спешился, наклонился…

– Господин сотник! Эвон…

Михайла тут же подъехал, за ним следом – и Ермил с Велькой, и Добровоя.

– Что скажете, други? – спрыгнув с коня, обернулся сотник.

– Всадник… один… – Ермил внимательно всмотрелся в цепочку следов от лошадиных копыт. – Рысью ехал – а тут вон вообще – в галоп. И недавно, снег еще не запорошил.

– Из лесу выскочил, – показал рукой Велимудр. – Тут больше, видно, никак… Потом опять – в лес… Там прямой путь, думаю.

– Спешил, стало быть, – задумчиво протянул Миша. – Зачем? Давайте будем готовиться к плохому. Не просто так спешил, а по наши души. Сведения кому-то передать.

– Так разбойной ватаге! Татям лесным.

– Засаду устроят, господин сотник…

Михайла махнул рукой:

– Это понятно. Давайте-ка думать, как ее избежать… Как самим на вражин ударить.

Так и решили, и