Так сидел и убивался лорд Орланд, в то время как опустошенный и убитый горем Джон брёл пешком по дороге, удаляясь от Ихтара, в то время как лесной народ созвал совет старейшин во главе с Ио, а её ученики хлопотали над телом Мариэль.

Зус возвращался домой после своих безрезультатных поисков дивийцев и к своему большому удивлению увидел идущего ему на встречу одинокого путника, старик узнал в нём брата Мариэль.

— Может, я могу вам чем-нибудь помочь? — окликнул он Джона.

— Мне уже никто не поможет! — ответил тот, не глядя.

— Послушайте, Джон! Да, не удивляйтесь, я вас знаю, а ещё лучше я знал вашу сестру. Я слуга лорда Орланда.

— Ты тоже говоришь о ней в прошедшем времени! Почему знал, а не знаешь?!! Она не умерла! Проваливай к своему хозяину!

— И всё-таки послушайте старика, давайте я отвезу вас в её поместье на Карловое озеро, вы же пешком будете идти очень долго. А там мы с вами поговорим, я попытаюсь всё объяснить, — сказал ему вдогонку Зус.

— Объяснить? Ради этого я готов поехать с тобой! — останавливаясь, ответил Джон.

Слуги в поместье остались в недоумении, кода поздно вечером приехал Джон, без их госпожи, очень уставший и расстроенный, и тут же заперся в комнате со старым слугой седьмого лорда.

Зус помолчал немного, а потом заговорил:

— Скажите, Джон, что сказали вам хаты?

— Я уже рассказал твоему лорду. Они сказали, что её тело мертво, а душа ещё летает по Охии и чтобы я больше ничего не спрашивал и ни с кем кроме вас с Орландом об этом не говорил. Может, ты мне ответишь, почему? Почему это всё произошло? Я же имею право знать, я её брат.

— В душе вы, я вижу, вините во всём лорда Орланда — это зря. Он переживает не меньше вас, уж поверьте мне я хорошо его знаю.

— Ни за что не поверю! Такой человек не может переживать! — прервал его Джон.

— И, тем не менее, это так. Мариэль много значила для него, — спокойно ответил Зус.

— Я не понимаю, вы, что разыгрываете меня? Они ненавидели друг друга!

Старый слуга улыбнулся и покачал головой:

— Нет, они любили друг друга. Такая вот невероятная у них любовь. Каждый уверял себя, что ненавидит другого, а получилось наоборот. Чтобы мой рассказ не показался вам бредом сумасшедшего старика и хоть как-то прояснить эту историю, я приоткрою вам лишь малую часть огромной тайны, но вы должны мне поклясться ради вашей сестры, никому об этом не рассказывать.

— Хорошо, я клянусь никому и никогда! Но почему только малую часть?

— Я не имею права говорить вам всего. Мариэль знала всё и верно хранила эту тайну. На лорде Орланде лежит древнее проклятье. Он должен умереть молодым в страшных муках, а те, кого он любит, погибают вместе с ним.

— Да, что-то похожее она бормотала вчера, — вспомнил Джон.

— Так вот, не перебивайте меня, Орланд изо всех сил старался не полюбить её, и чтобы она не привязалась к нему. Поэтому он был всегда так груб с нею и холоден. Я попросил Мариэль, вопреки его воли, помочь ему и она согласилась. Готовила для него снадобья. Вас не было здесь в Охии в то время, поэтому вы не стали свидетелем их встреч. А когда Орланд понял, что его любовь убьёт её, он быстро отпустил Мариэль с вами и приготовился умереть. А она … видите, как она почувствовала это! Если бы она его не любила — никогда бы не вернулась. Так что вы должны уважать её чувства.

— А если я не могу её понять? Что толку от её чувств теперь? Он жив, а она! Что мне делать?

— Хаты древнейший народ в нашем мире, никто их никогда толком не понимал. Что у них на уме неизвестно, — задумчиво произнёс Зус.

— Они сказали, чтобы я зря не надеялся, — пробормотал Джон.

— Но ведь надежда умирает последней! — многозначительно поднял бровь старый охиец. — А теперь мне пора, нельзя оставлять хозяина надолго одного в таком состоянии.

— Будь здоров, старик! Спасибо тебе за всё!

Постепенно, слухи о том, что Мариэль исчезла, распространились по всей Охии и на Карловое озеро примчался, обеспокоенный Ваас.

— Джон! Я узнал страшную новость, но не поверил в этот бред! Где Мариэль?

— Нет её, она пропала, — угрюмо встретил его Джон.

— Что? Что значит, пропала, ведь она была с тобой! Как человек может бесследно пропасть? Когда? — не веря своим ушам, спросил, растеряно Ваас.

— Десять дней назад.

— И я узнаю об этом последним! А ты не мог приехать ко мне? Мои люди всё бы перевернули, но нашли её!

Джон нахмурился и отвернулся, темно-синяя вена запульсировала у него на виске.

— Её нет в этом мире, Ваас! Твои люди не смогут её найти, — тяжело вздохнул он.

— Ты хочешь сказать, что она как-то вернулась назад, в ваш мир?

— Нет! …Я не знаю. Я не могу найти её и пойти за ней не могу. Моя сестра исчезла без следа, — сокрушенно покачал головой Джон.

Ваас присел в кресло и, подперев голову рукой задумался, глядя на мрачного Джона. Через некоторое время, нарушив тяжелое молчание, он сказал:

— Ты совсем мне не нравишься, Джон. Поедем со мной, тебе станет легче среди людей. Мой дом — твой дом. Если Мариэль не умерла, может она вернется, ведь тела ты не нашёл. Значит, есть надежда, что она жива!

Джон прикусил губу и как-то неопределенно пожал плечами.

* * *

Мариэль помнила всё! Она понимала что умирает, потому что перестала ощущать себя физически. Не было больше ни боли, ни холода, ни усталости, ни единого звука, ни вздоха. Всё исчезло. Она вдруг оказалась в пустоте. Пустота кругом, снизу, сверху. Это место не имело ни названия, ни чётких границ. Её окружали только безликие тени человеческих очертаний, они существовали в этой пустоте, безмолвные призраки. Время здесь остановилось. Душа её трепетала. Те чувства, которые она испытывала в жизни, ещё крепко держали её в мире живых людей. Но она уже не мучилась мысленно своими волнениями, переживаниями, мыслями, «что теперь будет и что всё это значит», не было сожаления того, что её больше нет. Она только ощущала, насколько она привязана к тем, кого оставила. Привязана любовью к друзьям, к брату, к Орланду, к самой жизни. Она хотела раствориться в этой пустоте или вырваться из неё к свету, идущему из ниоткуда и такому манящему, но мешало чувство, будто сзади её кто-то держит. Мариэль не могла обернуться и увидеть, что же держит её. Иногда пустоту озаряли яркие вспышки и тогда, она ясно в них различала лица людей: Джона, Орланда, Вуа, Ио. Лицо Ио она видела чаще всех, озабоченное, крючковатое лицо старой знахарки, она пыталась ей что-то сказать, но Мариэль не могла уловить её мысль.

Постепенно состояние транса заполнило её. Она видела перед собой только одну картину — она пытается сложить пазлы в картинку, а фрагменты рисунка на пазлах, это она сама. Она пытается их сложить, но это кажется таким сложным. Картинка никак не получается, кусочки рисунка никак не совпадают. Это начинает терзать её и мучить, она хочет любыми силами сложить себя на картинке. И это состояние начинает растягиваться в бесконечность. Ведь время здесь остановилось.