— У Тани было две девочки, — напомнила я.

— Михайлова утверждала, что Саша от другого мужчины, — возразила хозяйка. — Говорила уже, что Белка родила ее еще до поступления в институт. Но…

Фомина сцепила пальцы в замок.

— Давно мне эта мысль в голову пришла. Считаю, что Федя роман с Татьяной на вступительных экзаменах закрутил. А может, они раньше познакомились? Вдруг Саша тоже его кровь? Хотя Михайлова всегда подчеркивала: Александра от ее мужа, брак с которым то ли месяц, то ли пару недель продлился. Но какая теперь разница, три у Змея дочки или две? Сам-то он брешет, что ни одной нет. А я прекрасно знаю правду. Поэтому не с руки ему со мной дружить, в свой круг вводить — вдруг ляпну где не надо, что Змей врун?

— Вы закатывали шумные гулянки, на них присутствовала масса народа, в том числе Таня и Лена. Они сюда детей приводили, о том, что Федор их отец, знал весь институт, — возразила я.

— А вот и нет! — хмыкнула Надежда Павловна. — Дети никого не интересовали. Бегают под ногами, да и фиг с ними. Никто о них не спрашивал. И народ в нашей компашке постоянно менялся, все друг с другом переспали. Может, для вас это и странно прозвучит, но вопрос: «Откуда девочки взялись?» — никто не задавал. Змей же насчет своего отцовства, естественно, помалкивал. Мы были бесшабашные, девчушки росли, как сорная трава, с ними общались, как с дворовыми котятами. Потискают — и пошли вон, не приставайте. Мамаши заботой об отпрысках не парились. Режим дня? Диетическая еда? Занятия иностранными языками? Музыкой? Да вы что!

Фомина рассмеялась:

— Девочки сами со стола банки самых дешевых рыбных консервов потихоньку таскали и ели. Вот им и ужин. Спать ложились где и когда хотели, порой за полночь на какой-то пустой диван валились, а то и на полу устраивались. Вот на прогулки ходили, это да — от дома Михайловой до моего подвала был их регулярный променад, он минуты две занимал. Когда социальная служба дочек Белки забрала, я подумала: «Им точно будет лучше в приюте, там хоть питание четырехразовое, и Сашка в школу наконец-то пойдет».

— Хотите сказать, что старшая дочь Тани до того не посещала уроки? — удивилась я.

— Нет, — хмыкнула Надежда Павловна. — Михайлова забыла, что ребенка надо в школу записать.

— Очень странно, что на поведение Татьяны не обратили внимания органы опеки, — удивилась я.

Собеседница взяла из вазочки печенье.

— На дворе девяностые годы стояли, все отлаженные коммунистической властью механизмы пошли вразнос. По улицам бегали бандиты, затевали посреди белого дня перестрелки, полки в магазинах зияли пустотой, народ у метро торговал кто чем может… Да кого могла интересовать девочка, которая в школе не бывает? Не смешите!

Фомина потерла лоб рукой.

— После гибели Михайловой я больше со Змеем не общалась, всю эту историю похоронила в дальнем уголке памяти и жила спокойно. И вдруг, здрассти, звонок в дверь, а на пороге… Лиса! Я за косяк схватилась, ахнула: «Лиска! Ты откуда? Сто лет не виделись». А неожиданная гостья говорит: «Вы ошиблись, я Ника, дочь Елены Орловой». И тут только до меня дошло: с начала девяностых много воды утекло, Ленка сейчас стала апельсином не первой свежести, а на лестнице стоит девушка лет восемнадцати, выглядит как Лиса-первокурсница. Мне аж жутко стало — привидение из прошлого приперлось. Вероника руки к груди прижала и всхлипнула: «Извините за беспокойство, но моя приемная мать умерла, в нашем городе перспектив у меня нет, поэтому я приехала в Москву, хочу учиться. В столице я после того, как меня из нее в детстве увезли, впервые. Можно у вас переночевать? Один разочек только. Мне реально идти некуда, и денег нет».

Надежда Павловна посмотрела на меня.

— И как бы вы поступили в этом случае?

— Оставила бы девушку у себя, — ответила я.

— Ну я так и сделала, пожалела ее, — вздохнула Фомина. — Она у меня долго прожила, а потом неожиданно обиделась и уехала.

— Да ну? — удивилась я. — На что обиделась? Или вы ей плату за постой подняли?

— Я похожа на человека, который потребует деньги с сироты? — поморщилась Фомина. — Конечно же, бесплатно ее пригрела. Не много зарабатываю, но на еду нам с Никой хватало. И вроде мы нормально вместе существовали. Буду откровенна, я думала, что девочка ненадолго у меня задержится — поступит в вуз, ей дадут общежитие. Но оказалось иначе. Ника попала в институт, да ведь студентам теперь за нехилые деньги жилье предоставляют. Вот она в моем подвале и зависла. Меня совсем не радовало то, что теперь не одна живу, да и расходы увеличились, но я ни разу не сказала Веронике: «А не пора ли тебе съехать?» И вдруг! Сидим завтракаем, я холодильник открываю и говорю: «Ника, где пакет молока, который я вчера купила? Что-то не вижу его». Она как закричит: «А-а-а-а! Я, по-твоему, воровка? Краду продукты? Вот как ты обо мне думаешь? Не хочу с тобой больше жить!» Шмотье в сумку покидала и улетела. Все! Сначала я растерялась, даже виноватой себя почувствовала. Потом подумала: «Какого черта! Нахалка ни малейшего права не имеет хамить женщине, которая ей помогала!» Через день я в магазин собралась, мне незадолго до этого приличные деньги в издательстве заплатили. Я планов настроила, много чего купить хотела, да времени не было. Деньги в шкафу лежали в коробке из-под печенья. Открываю «сейф»…

Фомина замолчала.

— Пусто? — предположила я.

Надежда Павловна скривилась:

— Да, она меня обчистила. Когда прочь убегала, ключи не отдала, а потом в отсутствие хозяйки сюда пришла и унесла деньги. Смотрю я на пустую коробку — обидно до слез, потом подумала: «А чего ты, дура, хотела? Вероника ведь ребенок Лисы и Змея. Вот генетика и ожила. Папаша с мамашей легко могли чужое к рукам прибрать, их дочурка тоже с липкими ладошками».

— Касьянов и Орлова были нечисты на руку? — уточнила я.

Собеседница, поджав губы, кивнула:

— Да. Один раз я видела, как Федор по карманам пьяных приятелей шарил. А Ленка, если к кому-то в гости ходила, никогда без «подарка» не возвращалась, тырила все, что у хозяев плохо лежало. Но справедливости ради замечу: у меня они никогда не крысятничали, правило птицы «нельзя гадить в своем гнезде» соблюдали. А вот кровиночка их не столь щепетильной оказалась. Поубивалась я по своим денежкам, потом успокоилась. Что Господь ни сделает, все к лучшему. Потеряла гонорар? Зато от иждивенки навсегда избавилась, надеюсь, никогда о ней более не услышу. Да не тут-то было. Примерно через год некая женщина явилась сюда и спокойно так заявила: «Или выплачиваете долг, или я на вашу дочь в суд подам». Я ей в ответ: «Господь наследников мне не послал». И начали мы с ней разбираться. Выяснилось, что Ника, назвавшись моей дочкой и показав паспорт с регистрацией по Синицыну переулку, взяла у Маргариты Назаровой на реализацию товар и пропала. Потом дочурка Лисы еще нескольких человек обманула. У одной бабули квартиру сняла, полгода там прожила, не заплатила и тайком съехала. Одним словом, аферистка. Всех, кто сюда приходил, перечислять не стану, но нервов они мне немерено попортили. Постепенно поток обиженных Вероникой людей стал иссякать и наконец вообще пересох. Долго меня никто не беспокоил, и вот сегодня вы приехали.