— Не доверяешь? — прямо спросил Зужел.

— Опасаюсь.

— Вот и я немного… эээ… в смятении, — честно сказал охотник, — Мои ночные друзья подсказали — чужак в наших краях.

Я закрутил головой. Ночные друзья? Слуха коснулось едва слышное жужжание — какая-то ночная труженица пыталась найти цветок. Мне даже не хотелось задумываться, могут ли пчелы собирать нектар ночью? Жужжит — значит, она где-то тут.

— Ты с пчелами общаешься? — спросил я.

— Ну, наша деревня славится своим медом, — усмехнулся Зужел, — Так повелось испокон веков.

Он замолчал, и я не знал, как продолжить разговор. Напряжение нарастало.

— Зачем ты здесь, Белый Волк?

— Дела.

— Прямо тут пару дней назад проходили звери. Недовольные, злые. А потом той же дорогой идет другой зверь. Странный, но сильный.

Зужел говорил занятными фразами, как настоящий абориген.

— А куда прошли злые звери, нельзя узнать?

Гудящая Пчела поскреб бородку.

— С ними у нас договор. Они не трогают нас, мы их.

— Ой, да ладно, мастер четвертое жало, — усмехнулся я, — Так уж они вас и не трогают?

Зужел вздрогнул, а я продолжил:

— Я, может, и странный зверь, но не глупый. Я ищу этих уродов, чтобы забрать у них то, что принадлежит мне. И попутно свернуть башку их главарю, этому хозяину Шмелиного леса.

Пчела молчал, внимательно слушая. Я не знал, делаю ли ошибку, рассказывая планы, но охотник был пока моей единственной зацепкой.

— Только не говори, что у вас с ними все хорошо, мастер Зужел. Я один разок общался с Драмом — он гнилье поганое! — я чуть не выплюнул эти слова, — Наверняка платите дань, и девок они у вас таскают. Уж первушек, как пить дать. А великий приор ведь сквозь пальцы смотрит, так?

Я вполне себе представлял, что может твориться в огромном лесу, полном разбойников, да еще вдалеке от столицы приората. Старшие в стаях Пчел и Ос живут по заветам предков, боятся преступить законы Неба. А младшие, которые видят, что творится вокруг, спокойно встают на скользкую дорожку.

Во всех мирах все одинаково.

— А молодняк у вас? Все, как один, хотят к этому хозяину Шмелиного леса? — попытался я дожать клиента.

Это задело старика.

— Такие слова надо произносить осторожно. Не один я слышу ночных друзей, — сказал охотник, нервно озираясь.

Он встал.

— Рад был познакомиться, Белый Волк, и удачи тебе в твоих делах.

Зужел направился к кустам, и я сказал вслед:

— Тебе же не нравится это, мастер? Разве для того растили зверят, чтобы они потом свои же деревни грабили?

Охотник развернулся, в его взгляде играли угольки костра, но я заметил там не только страх, но и сомнение.

— Великий приор придет, и во всем разберется, — сказал Зужел, — Так не будет происходить вечно.

Я встал.

— Ни приор, ни прецептор не придут, старик.

— Не смей так говорить, — Пчела испуганно приложил два пальца ко лбу и посмотрел на кроны деревьев.

Я, чтобы у собеседника было ко мне больше доверия, сделал то же самое. Но Зужел, не оборачиваясь, скрылся в кустах.

— Война на востоке, слышал про такую? — крикнул я вслед, — Она пришла сюда!

Шелест веток говорил мне, что гость удаляется.

— Завтра за твоей внучкой они придут, а ты ничего не сделал! — совсем отчаявшись, крикнул я.

Да уж, моя дипломатия была божественного уровня. Кусты молчали, и я со злости пнул угольки костра. Пламя недовольно фыркнул и встал — разлетевшаяся зола поплыла в его сторону.

— Извини, дружище, — я похлопал его по шее, хмуро глядя на кусты, — Просто бесят меня упертые бараны. Старые упертые бараны.

Конь покосился на меня — мол, а сам не такой.

Я усмехнулся и пробурчал:

— Я не старый…

Ну, в любом случае, есть хорошая новость — где-то рядом селение Гудящих Пчел. Хотя, если представить, насколько далеко могут уходить охотники, становилось не по себе.

Со вздохом я уселся обратно, к разметанному костру. Надо, что ли, отправиться вслед за этим зверем? Ага, попробуй выследить охотника.

— Трутень, — донеслось из кустов.

Это неожиданно вырвало меня из раздумий, и у меня только вырвалось:

— Что?

Зужел снова показался из кустов, хмуро глядя на меня.

— У Гудящих Пчел говорят — старый упрямый трутень.

— Ну, значит, ты старый упрямый трутень, — улыбаясь, сказал я.

Гость подошел к костру.

— А что ты можешь сделать? — его глаза внимательно рассматривали меня, чувствовались мягкие коготки его внимания.

Я не препятствовал старику, пусть рассматривает. Может, у него тоже было какое видение, а то вокруг меня часто творится такое — кому-то сны подсказывают, кому-то карты. Приору Зигфриду Небо вообще прямо сказало, что делать.

— Белый Волк, я не просто пришел сюда сегодня ночью.

— Ой, говори сразу, мастер Зужел, — пытаясь успокоить свое раздражение, сказал я, — Видение какое было, или предсказание?

Тот пожал плечами:

— Пчелы что-то нажужжали, — ответил он, — И у меня нет внучки, кстати. Внук.

Его губы дрогнули, будто вспомнил что-то. Во взгляде промелькнуло сомнение, но старик топнул ногой и поманил за собой.

— Пойдем, трутень упрямый, пока я не передумал, — старик скрылся в кустах, — Не старый он, видишь ли.

Я постоял еще несколько секунд, читая свои ощущения. Чувство опасности молчало, интуиция пожимала плечами. Конь тоже глянул равнодушно — мол, ты хозяин, тебе и решать.

Голос охотника подстегнул меня:

— Не поторопишься, за тобой придут другие.

Поэтому мне ничего не оставалось, как двинуться следом.

* * *

Надеяться, что Зужел поведет меня прямо в селение, было глупо. Он сразу сказал, что пока отведет в лесную заимку — далекую избушку, где лежали припасы и дрова для охотников, не успевающих возвращаться домой в зимние холода. Я даже порадовался, что попал в Нулевой мир посреди лета.

— Старейшине нажужжали пчелы про меня? — спросил я, пока мы пробирались через лесную чащу.

Старик вел меня одному ему известными тропками.

— Старейшина давно якшается с разбойниками, они приходят к нему, когда ранены или нужна помощь.

Я кивнул, а Зужел продолжил:

— Вот они и заявились пару дней назад. Злые, набедокурили в деревне, — Зужел зло сплюнул на землю, — Мухи навозные.