Крепостная Полтава выстояла в жестокой почти трехмесячной осаде, нанеся вражеской армии невосполнимый урон. Но и потери ее гарнизона за осадное время составили более трех тысяч человек: каждый второй защитник крепости был убит или ранен. Для истории Великой Северной войны героическая оборона Полтавской крепости стала беспримерной. В отечественной же истории она сродни обороне Смоленска и Пскова, Троице-Сергиевой лавры и крепостицы Корелы на рубеже XVII века.

Стойкая оборона Полтавы на три месяца приковала к себе главную королевскую армию и силы союзников короля Карла XII. Этого времени царю Петру I оказалось вполне достаточно, чтобы стянуть к осажденному городу-крепости свою действующую армию и дать неприятелю генеральное сражение в войне, которое было блестяще выиграно русским оружием.

Так случилось, что история Полтавской виктории, самой крупной победы России во многих войнах со Швецией, начиналась с осады главной королевской армии Карла XII небольшой и не самой сильной в фортификационном отношении на театре военных действий крепости Полтава. Мужество и стойкость ее защитников словно предопределили исход Полтавской битвы.

После неудачных штурмов Полтавской крепости 21 и 22 июня король Карл XII решил начать генеральное сражение: другого выхода он просто не видел в сложившейся ситуации. Но царь Петр I был уже готов к нему: главные силы русской армии стянулись к местоположению главной королевской армии на мазепинской гетманщине. Более того, петровские войска желали битвы.

На решение короля Швеции повлияло несколько обстоятельств. Из разных источников ему стало известно, что к Полтаве подходят крупные силы малороссийского казачества нового гетмана И.И. Скоропадского и калмыцкая конница. Последнее сообщение оказалось ложным: вместо 30 тысяч «свирепых калмыков» хана Аюки в русский стан подошло только три тысячи степных всадников, главным оружием которых были все те же лук и стрелы.

Кроме того, из Крыма и Бендер (от местного сераскира Юсуф-паши) были доставлены известия о том, что крымский хан и турки не вступят в идущую войну на стороне Швеции. То есть о создании широкой военной коалиции против России речи не шло. Крымчаки не решились пойти даже на рядовой грабительский набег в приграничье Московского царства и ушли обратно за Перекоп.

Неутешительные сообщения пришли и из Речи Посполитой. Стало ясно, что шведский корпус генерала фон Крассау и поляки короля Станислава Лещинского не придут на помощь Карлу XII. Об этом сообщили вернувшиеся в осадный лагерь под Полтавой королевские посланцы – полковник Сандул Кольц и чиновник Отто Клинковстрем.

Стало ясно, что через русские заслоны подкреплениям из польских земель не пробиться. Доказательством тому служила попытка Лифляндского корпуса генерала Левенгаупта прийти на усиление королевской армии. Полкам Крассау противостоял русский корпус генерала Гольца, действовавший совместно с польско-литовской конницей великого коронного гетмана Адама-Николая Синявского (Сенявского), сторонника короля Августа II Саксонского.

Королевский генералитет попытался было уговорить самоуверенного Карла XII уйти от Полтавы на берега Днепра, поскольку там имелись лучшие возможности соединиться с силами Крассау и Лещинского. Скорее даже не возможности, а желаемые предположения, которые оказались далеки от действительности. Жизнь показала, что из Польши на усиление главной шведской армии идти было некому.

Но король на военном совете ответил своему начальнику походной канцелярии обер-маршалу графу Карлу Пиперу достаточно резко: «Если бы Бог послал ангела небесного с приказанием отступить от Полтавы, то я бы и тогда не отступил…» Первому министру Шведского королевства пришлось согласиться с мнением монарха, который остался глух и к мнению генералитета.

Король Карл XII решил ускорить события. По его распоряжению фельдмаршал граф Рёншильд предложил письмом генерал-фельдмаршалу Шереметеву (главнокомандующему русской армией) установить день сражения. По указанию царя Петра I было намечено 29 июня. Списавшись, Карл Густав Рёншильд, сын судьи из немецкого города Штральзунда, и боярин Б.П. Шереметев «утвердили за паролем военным, чтобы до оного сроку никаких поисков чрез партию и объезды и внезапными набегами от обеих армий не быть».

Договорившись о дне генеральной баталии, стороны начали деятельно готовиться к ней. Карл XII начал подготовку с военного совета, который принял единогласное решение: атаковать противника. Установленный день баталии можно было считать джентльменской формальностью на войне. Король и фельдмаршал Реншельд рассуждали трезво: промедление в несколько дней означало дать русским возможность упрочить в инженерном отношении занимаемые позиции. Гетман Иван Мазепа на военный совет приглашен не был. Уже одно это свидетельствовало о недоверии шведов к такому союзнику.

Шведские историки утверждают, что план короля-полководца Карла XII на Полтавскую битву состоял всего из двух пунктов и выглядел в общих чертах примерно так:

1. Необходимо прорвать одним ударом систему русских полевых укреплений.

2. После этого, не дав русским развернуться для боя, атаковать их в самом укрепленном лагере и сбросить обороняющихся с обрыва в реку Ворсклу.

Историки Швеции и другие исследователи такой план на генеральную баталию венценосного полководца во многом подвергают критике, поскольку сражение под Полтавой закончилось разгромом королевской армии. Так, Петер Энглунд высказывает такое мнение: «План был проникнут непозволительно низкой оценкой способности русских на инициативу. Он исходил из пассивности противника, который будет спокойно сидеть и глазеть, пока шведы своими элегантными маневрами будут захлестывать удавкой его шею… если, упаси Господи, что-нибудь пойдет не так, шведским частям, уже проскочившими между редутами, будет трудно отступить с поля боя. В этом случае редуты преградят им единственную дорогу на юг, и им придется отступать с поля брани через неудобную заболоченную и лесистую территорию вокруг деревни Малые Будищи».

Тот же Петер Энглунд попытался «реконструировать» размышления короля-полководца перед Полтавской баталией. В его интерпретации они выглядят так: «Что он должен делать?..

С доигрыванием после окончания игры, маневрированием и затянувшимися придирками теперь покончено. Теперь произойдет решающее сражение.

Расчет прост. Боеприпасов хватит только на одну битву. В случае победы, возможно, удастся захватить нужное количество зарядов и пуль; тогда поход будет продолжаться, прямо на русскую столицу; в противном случае это все равно даст им передышку: армия пойдет на запад, чтобы там набраться сил перед новым броском.

И еще одним. И еще одним…»

Исследователи сходятся в одном: в той ситуации под Полтавой шведы могли только атаковать русских. У тех выбор в битве был шире: они могли обороняться, контратаковать или напасть на врага первыми.

План военного совета карлистов внезапной и быстрой атаки русской армии в ее полевом лагере был хорош только при удачном стечении обстоятельств. Если бы, разумеется, не действия царя-полководца Петра I. Он, осмотревшись на месте, решил не оставлять шведам шансов на подобные атакующие действия. Место, выбранное для лагеря не им, царя не удовлетворяло многим.