Американцы встревожились и попытались дать генеральное сражение, рассчитывая на свое численное преимущество. Действительно, заводы, клепающие танки, работали в три смены и бронированных гробов настроили вроде бы немало. Как вскоре убедились танкисты, это и впрямь были гробы.

Однако все же у американцев хватило мозгов на то, чтобы вначале попробовать свои возможности на чем-то полегче, чем основные силы Альянса. Для этого была выбрана сводная танковая группа генерала Ротмистрова, прорвавшаяся дальше всех и оказавшаяся в отрыве от других соединений. В лобовом бою сошлись Т-34 разных модификаций, Pz-IV и новейшие ИСы с одной стороны и впятеро превосходящие их числом «Стюарты», «Гранты» и «Шерманы» с другой. Последние только-только начали поступать в войска, считались пока секретными и в боях до сих пор участия не принимали. Интересно даже, что бы сказали американские военные, если бы узнали, что чертежи этих танков появились в Германии и СССР еще до того, как первая серийная машина вышла из заводских ворот. Скорее всего, ничего цензурного, однако надо отдать должное безвестным разведчикам, они не только пересняли секретную документацию, но и смогли это сделать незаметно.

Помимо этого, у американцев оказалось еще пара десятков тяжелых М6 и столько же экспериментальных «Першингов», которые они свели в отдельную ударную группу, а всего они успели подготовить к сражению более тысячи двухсот машин. Внушительная сила, учитывая, что советских и немецких танков в том сражении участвовало всего около двухсот пятидесяти штук.

Сражение началось на редкость спонтанно и неожиданно для обеих сторон. Все потому, что разведданных из-за неустойчивой связи Ротмистров вовремя получить не успел, да и, откровенно говоря, с ними вообще оказалась проблема. Третий день низкая облачность и дождь затрудняли работу авиации, поэтому аэрофотосъемку провести толком не получалось. К тому же работа самолетов-разведчиков в этой войне оказалась на редкость сложной. Американские летчики боролись за свое небо отчаянно, компенсируя меньший опыт численным преимуществом, а потому бои шли с переменным успехом. Вот и получилось, что появление американских танков, да еще в таком количестве, стало для советского генерала серьезной неожиданностью.

Американцы оказались не в лучшем положении. К темпам продвижения советских танков они еще не приспособились, и в результате встретились с ними в походных колоннах на полста километров раньше, чем планировалось. Естественно, все первоначальные планы разом ушли псу под хвост, и столкновение авангардов произошло в лесистой местности, при ограниченной видимости и на сравнительно малых дистанциях. Последнее было выгодно, скорее, американцам, но использовать свое преимущество они не успели – танкисты Ротмистрова, не забывающие, что идут по вражеской территории, а потому сохраняющие осторожность, все же обнаружили их первыми и первыми же нанесли удар.

Около сорока «Грантов» сгорели, не успев ничего предпринять, когда из мелковатого сырого леса, как спички ломая деревья, выскочили им во фланг полтора десятка тридцатьчетверок. Узкая дорога, паршивая маневренность и слабый грунт вокруг – что еще нужно русским танкам для того, чтобы зажать противника? По раскисшей почве Т-34 шли, почти не снижая скорости, и легко поражали американские танки в слабо защищенные борта. Впрочем, их длинноствольные трехдюймовки и жалкие пятьдесят семь миллиметров лобовой брони американских танков с такой дистанции проткнули бы насквозь, а целиться в громоздкие и высокие трехъярусные машины было одно удовольствие.

Американцы в панику не ударились, но управление соединением было потеряно моментально. Головной и замыкающий танки загорелись в первые секунды боя, наглухо заткнув дорогу и лишив остальные машины возможности маневрировать, а многих и использовать свое основное вооружение. Тот, кто командовал русскими танками, неплохо знал свое дело, атаковав американцев с левого фланга, тогда как спонсоны с орудиями располагались у их танков справа. Попытки же съехать с насыпи заканчивались лишь тем, что «Гранты» наглухо застревали. И кто-то в результате пытался принять бой на невыгодных условиях, кто-то в спешке покидал свои машины и бросался прочь, что выглядело в такой ситуации самым разумным. Пехота, следовавшая за танками на бронетранспортерах, попыталась организовать оборону, но в результате вместо помощи своим избиваемым танкистам привлекли внимание советских. Несколько Т-34 перенесли огонь на них, и тут же выяснилось, что защита что колесных «скауткаров», что полугусеничных М2 против русских орудий не более чем фикция. Бронетранспортеры разлетались в клочья от первого же попадания, а толку от их «браунингов» в бою с современными танками не было вовсе. Впрочем, само наличие американской пехоты несколько затормозило советских танкистов, предпочитающих расстреливать их издали. Так продолжалось минут пять, пока не подошла немного отставшая советская пехота, после чего, при ее поддержке, тридцатьчетверки вновь ринулись в атаку и окончательно уничтожили американскую колонну, втоптав в землю тех, кто еще пытался обороняться.

Разгром был полный. Победителям, имеющим в пассиве восемь раненых и ни одного убитого, в скоротечном бою достались, в числе прочего, даже два брошенных американцами танка, но это были мелочи. Больше времени затратили на то, чтобы спихнуть горящие остовы американских танков и бронетранспортеров в сторону, однако и с этой задачей справились успешно, как раз к тому моменту, когда из-за поворота выскочила вторая колонна янки.

Сложно сказать, какие чувства испытывали американские танкисты, обнаружив перед собой русских. Вряд ли хорошие, вот только поделиться своими мыслями на этот счет не успели. Идущий по дороге ИС в упор всадил стодвадцатидвухмиллиметровый бронебойный снаряд прямо в головной «Шерман», а уж стальная, начиненная первосортной взрывчаткой дура свое дело знала. Она не просто пробила сравнительно тонкую, даже тоньше, чем у «Гранта», двухдюймовую броню, которую не спасли даже рациональные углы наклона. От удара литой корпус треснул и развалился пополам. Снаряд не взорвался, даже попав в двигатель, и искореженный четырехсотсильный агрегат от удара полетел в одну сторону, а изменивший свою траекторию снаряд – в другую. Грохнул он уже над лесом, щедро осыпав ни в чем неповинные деревья веером крупных, иззубренных осколков, а двигатель погибшего танка угодил точно в белую звезду на лобовой броне второго «Шермана», заставив боевую машину загудеть, словно колокол.

К чести американских танкистов, даже несмотря на жестокую контузию, они успели произвести ответный выстрел. Мощное орудие советского тяжелого танка обладало серьезным недостатком в виде раздельного заряжания и, как следствие, низкого темпа стрельбы. Семидесятипятимиллиметровый бронебойный снаряд высек искры из стального лба советской машины, и… и, в общем– то, все. Пробить толстую, наклонную броню он оказался неспособен. Вновь глухо проревело орудие ИСа, буквально «сдув» американский танк с дороги, и избиение колонны продолжилось.

Следующие несколько часов столкновения между группой Ротмистрова и американцами продолжалось по одному и тому же сценарию. Вначале танкисты Альянса обнаруживали противника, а потом расстреливали его. При этом засекли их американцы первыми или обнаружили уже после начала боя, особой роли не играло. Да, на стороне янки была численность, но танки Ротмистрова оказались на поколение совершеннее, а люди заметно лучше обученными. И неудивительно, что на этом этапе боя армия США потеряла свыше двухсот танков и не менее двух дивизии пехоты. Правда, большая часть солдат не погибла, а просто разбежалась по окрестным лесам, но из активных действий эти деморализованные люди выбыли бесповоротно. Ротмистров лишился восьми танков, причем двух по техническим причинам, и около полусотни человек погибшими, захватив в качестве трофеев двенадцать американских танков и столько же бронетранспортеров. Ну и пленных свыше тысячи человек, что оказалось даже большей проблемой, чем собственные потери в людях – их же надо было охранять, плюс они снижали мобильность соединения. Однако настоящее веселье еще даже не начиналось, и каких оно достигнет масштабов, Ротмистров, не знающий численности противостоящего ему неприятеля, даже не догадывался.