– Понятия не имею, о чем вы тут говорите. Взгляните в документы, в мое свидетельство о рождении. Там четко написано: мою мать зовут Александра. А отца – Петр. Меня и назвали в честь матери!

– Александра Николаевна была вашей, так сказать, последней матушкой. До нее были и другие.

– Не было у меня никаких других матушек. Придумаете же такое. Я думал, что в полиции служат разумные люди. Но вы, простите, просто какие-то фантазеры. Первая матушка, последняя матушка! Может, в промежутке были еще и другие?

– Были. А как же. Поэтому найти концы нам было весьма затруднительно, но наши сотрудники ради вас расстарались, проделали огромную работу, перевернули кучу архивов буквально вверх дном, но нашли ваше настоящее прошлое.

– Мое прошлое всем известно. Мне от общественности скрывать нечего. Я весь как на ладони! Кристально чист и честен!

– Но вы старательно скрывали от упомянутой общественности наличие у вас племянника. Почему?

– Вот опять! Говорю вам, не было у меня никакого племянника. Знать не знаю, о ком вы сейчас тут говорите.

К этому времени следователь в обществе Александра Петровича с его женой и нескольких оперативников уже поднялись на второй этаж. Саша проследовал туда за ними. И благодаря этому стал свидетелем дальнейшего общения следователя с подозреваемыми.

– Да что мы на пороге разговаривать с вами будем? – произнес следователь. – Вот мой кабинет, заходите, устраивайтесь.

Анна Геннадьевна пробовала заартачиться.

– Нет, я уж попрошу вас тоже зайти.

И женщине пришлось покориться. А как иначе, ведь сзади ее подталкивали двое оперативников, а еще двое надежно перекрывали все пути отступления своими телами.

– Вы сказали, что нам всего лишь надо подписать пару протоколов, – пробормотала с укором Анна Геннадьевна. – Сущая формальность, так вы сказали. Нам хватит нескольких минут. Вы нас обманули!

– Если будете откровенны со мной, то нескольких минут и впрямь хватит. В принципе я и сам уже все знаю. Единственное, что меня интересует, куда ваш супруг дел своего племянника.

И видя, что супруги буквально застыли, следователь предложил:

– Садитесь. В ногах правды нет.

Анна Геннадьевна с мужем тяжело опустились на предложенные им жесткие стулья.

– Начну с самого главного. В самое ближайшее время ваш племянник должен унаследовать огромное состояние. Унаследовать от своего отца – вашего единоутробного брата, родившегося все от той же Розалии Фроловны. Вот только мне интересно, как вы планировали разобраться со второй наследницей? Ведь у вас имеется не только племянник, но и племянница. И они вам сильно мешают. Сначала-то вы сгоряча попытались прикончить племяшку, но после первой же, по счастью, неудачной попытки вы новых атак на нее не предпринимали. Я так полагаю, вы передумали от нее избавляться. И почему?

– Не понимаю, о чем идет разговор.

– Я жду от вас правду.

– Мне нечего скрывать. Я предельно честен с вами. И я не понимаю, какой правды вы от меня ждете.

Но Саша заметил, несмотря на браваду, Александр Петрович уже не красен, а бледен. Он судорожно сглатывал. И никак не напоминал человека, которому нечего скрывать.

– Все вы понимаете, – проворчал следователь, зарываясь в свои бумаги. – Все!

Пользуясь тем, что никто на него не смотрит, Саша тихонько перешагнул порог кабинета. Может, если встать вот тут, у двери, то ему удастся услышать продолжение разговора. Потому что Саша чувствовал: если его заставят уйти, он просто лопнет от любопытства.

Следователь недолго ворошил свои бумаги. Вскоре он вынырнул, глянул одним глазом на Сашу, но ничего ему не сказал. Значит, Саше можно остаться! Облегчение как волной захлестнуло молодого сыщика.

– Значит, чистосердечного признания не случится, – вздохнул следователь, глядя на задержанных. – Жаль. В первую очередь обидно должно быть вам, потому что чистосердечное признание помогло бы вам достойно выглядеть на суде. Да и мне тоже обидно тратить свое время, чтобы доказать очевидные нам обоим вещи. Но раз вы так хотите, извольте.

– Я не желаю слышать, как вы порочите мое доброе имя.

– О своем добром имени вам следовало думать раньше, до совершения вами убийства вашего брата.

– Сколько раз вам повторять: не было у меня никогда никакого брата. И даже сестры не было. Я был у своих родителей единственным ребенком.

– У своих приемных родителей, – уточнил следователь. – У своих третьих приемных родителей. Вам не очень-то везло с родителями. Как с родными, так и с приемными. Они все от вас отказывались. Интересно, почему?

– Не имею понятия, о чем вы тут говорите.

– Ну, Александр Петрович, это же глупо запираться. Поймите, в этих бумагах вся правда о многочисленных усыновлениях, которым вы подверглись за свою жизнь. Мы также выяснили, кем были ваши биологические отец с матерью. Признаюсь, трудненько было идентифицировать родившегося у Розалии Фроловны Костенко и Кирилла Сергеевича Викторова мальчика Ванюши, но мы очень постарались.

– Какой еще Ванюша? Не знаю я никакого Ванюши.

– Ванечкой-Иваном когда-то были вы – Александр Петрович. Вот только с родителями вам сильно не повезло. Мать ваша Розалия Фроловна отличалась крайней любвеобильностью, но к быту была совершенно не приспособлена. Он ее буквально душил. Долго выдержать все эти скучные домашние обязанности хорошей жены она не могла. И уходила в поисках счастья и любви дальше. Она-то ушла, а вы остались. Отец ваш после ухода супруги сильно запил и вскоре умер. Вы попали в приют, откуда вас вскоре взяли в приемную семью. Но такова уж была ваша несчастливая планида, что и эта пара распалась, не просуществовав вместе с вами и полугода. Видимо, они надеялись, что ребенок спасет их брак, но получилось наоборот. Брак распался, а ребенок оказался не нужен ни одному из супругов. И вы вновь оказались в детском доме.

– Какой-то несчастный Ванечка… При чем тут я?

– Да, забыл сказать, ваши приемные родители номер один изменили вашу фамилию и отчество. Теперь вы именовались Козловым. А отчество ваше было…

– Какое это имеет отношение ко мне?

– Простите, отвлекся. Итак, следующие родители для вас нашлись быстро. Вы снова оказались в приемной семье и снова подверглись процедуре смены фамилии, отчества, а на сей раз и имени. Этим прекрасным людям казалось, что Ваня – это как-то слишком простонародно. И вы стали Эдуардом. Красиво, не так ли?

– Я Александр.

– Александром вы стали уже в третьей по счету семье. Со второй семьей случилась трагедия: они погибли на курорте, катаясь на яхте. Вас они с собой не взяли, так что вам, можно сказать, повезло. И вновь ситуация повторилась. Приют и новая бездетная пара, ищущая себе дитя. Эти люди оказались солидными и рассудительными. Ни разводиться, ни умирать они не собирались. Они-то и вырастили вас как своего сына. Назвали Александром, отчество дали по имени отца – Петрович. И все у вас было прекрасно, вы даже не подозревали, что являетесь приемным ребенком, потому что первые усыновления прошли в слишком раннем возрасте, когда ребенок еще ничего толком не может помнить. И вы считали себя родным сыном ровно до тех пор, пока… Что с вами случилось? Как вы узнали правду? Кто к вам пришел? Мать или брат?