Забили фонтаны, с моря подул легкий, теплый ветерок, засмеялись люди, зазвенели бокалами официанты в кафе.

— Агнесса? Кто это? Представь нас! Надо же, — Керри поморщился. — Кофе остыл…

— Нет-нет. Я уже ухожу. Не буду вам мешать. Вы, видно, давно не виделись. Простите меня. Госпожа Агнесса… — лорд Реллер улыбнулся, приподнял шляпу и… исчез!

Агнесса смотрела туда, где он только что стоял. Запах вишни…

— Он — маг? По всему видно, что весьма и весьма влиятельный… Почему ты не попросила его остаться, Агнесса? Ты могла бы представить меня! — от обиды Керри нахмурился.

— Извини. Я… мне пора.

— Агнесса! Подожди! Мы ведь даже не поговорили…

Но Агнесса уже не слышала его. Зачем? Зачем она вообще позволила сесть этому ничтожеству рядом с собой? Захотелось порисоваться. Похвастаться, что без него у нее все хорошо! Она в прекрасной форме, на ней элегантный костюм, новые туфли. Прическа получилась удачно. У нее новая работа, мужчина…

Мужчина. Самый лучший мужчина на земле, которого она только что так глупо потеряла…

…

Почему?! Ну вот почему она не объяснила все Генриху, как есть?!

Что Керри — это далекое и ненужное прошлое. Что их ничего не связывает и связывать просто не может! Что после встречи с лордом Реллером ее не могут интересовать другие мужчины в принципе — слишком велик контраст.

Что ее бывший парень, приехавший в Лидор в отпуск, узнал ее и подсел к ней за столик несколько минут назад. Что она не прогнала его лишь потому, что хотела похвастаться. Дескать — смотри, какая я. Каких успехов достигла. И так не похожа на ту наивную трепетную девушку, которая задыхалась от слез, когда ты ушел, и просто не знала, как жить…

Похвасталась…

Почему же она всего этого не сказала? Почему?

Гордость?

Гордость…

Слишком велика была пропасть между нежным мужчиной, который целовал ее утром, и разъяренным чудовищем, что выскочило на веранду кафе, не разобравшись, в чем дело. Даже не попытался! Словно лорда Реллера заколдовала злая ведьма из старинной сказки.

И… почему он о ней такого мнения? Обвинил… Взял и обвинил, как будто бы ее в принципе можно было заподозрить в подобном! Он… Да он ее даже не знает! И как смеет он…

Слезы текли против воли, но остановиться просто не было сил. Она пошла еще быстрее! Почти бегом. Невозможно. Просто невозможно было оставаться в окружении людей. Ей казалось, что еще мгновение — и она начнет задыхаться от гнева, несмотря на все свои методики.

Керри… Что она в нем нашла тогда, много лет назад? Какой же глупой и наивной дурочкой она была! С другой стороны, он был единственным, кто обратил на нее внимание и стал ухаживать. Ну, или по какой-то причине она просто не замечала остальных. Верила, что его чувства искренни. Еще бы! После всех этих женихов, которых приводила мама, чтобы выводить чистопородную линию Пресци, отношения с Керри казались волшебным сном. Судьбой. Любовью…

Ветер. Ветер растрепал ее волосы, небо потемнело, набежали тучи.

— Каррр! Каррр! Карр!

Ворон! Ворон и свист! Свист несущейся метлы!

— Садись! — Присцилла Моран нависла над головой.

— Вы?

— Каррр! Каррр! Каррр!

— Вы… вы, наверное, почувствовали магию? Это лорд Реллер. Он…

— Я почувствовала тебя, девочка. Садись, сказала! Полет лечит.

И они взмыли в темнеющее небо.

Небо приняло их.

Не спрашивая о проблемах, обидах, не интересуясь достижениями и уровнем магического потенциала, оно заглянуло в душу, почувствовало грусть и обняло, расплакавшись, сочувствуя, забирая боль, унося печаль вместе с встречным ветром, согревая огненными всполохами уходящих солнечных лучей.

— Йохууууу!

Там, в вышине, боль растворялась в сумерках, пряталась за черепичными крышами, куталась в рваные облака, дразня и играя. Иногда, конечно, нет-нет да и напоминала о себе ноющей тоской, но с этим уже можно было жить дальше. Улыбаться, пусть печально, но все же дышать, осознавать себя живой, зная, что время лечит и все пройдет.

— Йохууууу! Не грусти, девочка! — стараясь перекричать ветер, бросила из-за спины Присцилла. — В конце концов, он всего лишь мужчина.

Агнесса, хоть и понимала, что сидит у ведьмы за спиной и та ее все равно не видит — согласно кивнула. Присцилла права. Всего лишь мужчина, с которым, ко всему прочему, не совсем разумно заводить отношения. Сноб и тиран. У них ничего бы не вышло, она прекрасно это понимает, но что-то внутри никак не могло успокоиться — рыдало испуганной, обиженной девочкой, которую вместо праздника заперли в чулан.

— Держись!

Присцилла заложила крутой вираж.

— Аааааааааа!!! — все мысли вылетели из головы. — Ааааааааа!!!

Агнесса вцепилась в метлу, сердце подскочило к горлу, не от страха, не то от восторга, она сама еще не решила, но одно было неоспоримо — старая ведьма этим вечером превзошла саму себя! Мысли о лорде Реллере рассыпались, просвистели мимо, и исчезли вместе со шляпой Присциллы, что сорвалась с седой головы и черным вороном унеслась, хлопая широкими полями.

— Пусть ценит то, что ему досталось! — пробормотала старая ведьма вроде как про себя, но так, чтобы Агнесса услышала. — Иначе ничего не получится. Любовь там или страсть — не важно.

Сколько они носились над засыпающими крышами Лидора? Час? Два? Сумерки темно-синим шелком уже окутывали город, аккуратно, не спеша, словно сказку на ночь рассказывали.

Ведьмы эффектно спикировали к порогу, дверь перед ними гостеприимно распахнулась.

Окна дома напротив были темны, дверь балкона — закрыта. Никто не сидел с ароматной сигарой и чашечкой кофе в алом бархатном халате, не наблюдал за окружающей обстановкой с одной единственной целью — следить за ней, за Агнессой.

— Жаль…

— Он завтра придет, — без тени сомнения сказала Присцилла. — А нет — не стоит времени тратить на такого мужчину.

— Я… сама виновата. И…

— Вам не по шестнадцать лет! — оборвала ее ведьма. — Два взрослых неглупых человека либо договорятся между собой, либо нет.

Психолог опустила голову.

Все это она знала. Советовала другим. Но…

— Я вас целый день жду! — раздался обиженный голос Милы. — А вы — летаете… Ужин остыл. А еще будете летать? Я тоже хочу…

Агнесса и Присцилла переглянулись. Стало стыдно, как будто их застали за чем-то неприличным.

— Не сердись, девочка, — старая ведьма провела шершавой ладонью по растрепавшимся во все стороны золотым волосам Милы. — Завтра тобой займемся.