В. – Возможно. Или же просто это последствие чрезмерного приема алкоголя. Я помню, у старшего егеря герцога Йоркского в Англии была белая горячка. Очень похоже.

в которой слово перед развязкой драмы в очередной раз предоставляется русскому путешественнику.

От издателя. В данном случае, издатель предпочитает ограничиться заявлением, что у него были свои причины в очередной раз приостановить действие и предоставить слово русскому путешественнику.

«Copyright» против «Habeas Corpus»

Что общего между законами о «copyright» и принципом «habeas corpus»? В том, что и те (законы) и другой (принцип) защищают право на что-то. «Copyright» – право на воспроизведение – текстов, музыки и т. д. (хотя часто это лукаво переводят как «авторское право»), «habeas corpus» – право владения собственным телом. В наше время, однако «copyright» и «habeas corpus» все чаще оказываются в конфликте из-за того, что общими оказываются теперь не только на абстрактные принципы, но пересекаются и конкретные области их применения, а выводы из этих принципов получаются разные.

О принципе «habeas corpus» в наши дни говорят сравнительно мало, поэтому есть смысл несколько подробнее рассказать о его истории и содержании. По смыслу выражение может переводиться как «да владеет [своим] телом», но в юридическом аспекте речь идет о том, что никто не может быть подвергнут аресту без законного, подтвержденного решением суда, основания, т. е. о защищаемой авторитетом суда неприкосновенности личности.

Англичане заслуженно гордятся тем, что сыграли выдающуюся роль во внедрении этого принципа в современное право. Уже «Великая хартия вольностей» («Magna Carta»), подписанная королем Иоанном Безземельным в 1215 году, содержала положения, по духу близкие к будущему «habeas corpus», ограничивавшие как произвольный арест, так и произвольный захват собственности.

В английском законодательстве собственно «Habeas Corpus Act» был принят парламентом в 1679 году, и запрещает произвольный арест, точнее, всякий заключенный, сам или через посредство друзей, может обратиться к правосудию с тем, чтобы, так сказать, получить возможность распорядиться своим телом и лично предстать перед судом для выяснения его законности. Никто не может быть подвергнут аресту в силу решения, применимость которого оставлена на усмотрение администрации, не говоря о каких-нибудь коммерческих структурах.

Тем более произвольному аресту или наказанию не должна подвергаться какая-либо часть тела. «Habeas Corpus» подразумевает защиту его целостности – даже в жестокие старые времена она не должна была, во всяком случае, нарушаться без судебного решения, а в современных цивилизованных странах по идее вообще исключаются наказания, связанные с нарушением этой целостности – каждый может, однако, напомнить себе о практике отрубания рук согласно шариату и задуматься о том, что означает цивилизованность.

Конфликт с другими принципами и законами начинает возникать тогда, когда не очень ясно, где проходят границы этого самого «corpus».

Инстинктивно большинство людей склонно трактовать их расширительно – не зря ведь жену иногда называют «половиной». Многие до какой-то степени склонны воспринимать свой дом или свою машину как продолжение тела. Еще более расширительная трактовка – смешивать «свое» и «чужое» – это не обязательно пережиток «первобытного коммунизма». Совершенно неправильно считать, что «прогресс» делает границы тела более четкими – наоборот, они явно вот-вот рухнут под натиском современных технологий.

Вспоминается эпизод из одного польского фильма – умирает старая женщина, герой войны (она сражалась на стороне англичан). В свое время ей, за счет английского государства, был установлен протез бедренного сустава, который содержит платину. Из посольства приходит представитель и пытается потребовать назад ценный протез, являющийся собственностью государства.

Немалому количеству людей в определенном возрасте под кожу груди устанавливаются кардиостимуляторы. Но кому они принадлежат? Кому принадлежит их программное обеспечение?

Кому принадлежат вживляемые под кожу чипы? Хотя бы те, очень полезные, которые должны впрыскивать по графику в кровь лекарства или не дать потеряться ребенку?

Но это, все же, на сегодняшний день, пожалуй, крайности. Поговорить стоит о чем-нибудь куда более обычном.

Музыке, фильмах, домашнем софте. О том, к чему легко привыкаешь, что легко начинаешь ощущать частью себя, с чем жалко расставаться. Если не частью себя, то, по крайней мере, частью дома, который тоже инстинктивно считаешь своим продолжением.

Все это не очень четко, расплывчато, не очень просто и не всегда хочется объяснять словами, и в то же время так понятно!

Кто-то скорее ощущает домом свою машину, гараж или сарай на даче, чем дом или квартиру, в которой приходится жить. Сколько молодых людей воспринимает как часть своего тела наушники, через которые слушают музыку? Но в любом случае речь идет о той домашней среде, о скорлупе, об уютной оболочке, которая защищает тебя от недоброго внешнего мира. То, что в ней находится, ты воспринимаешь, как свое. Лучше, разумеется, чтобы чувствовать себя комфортно, чтобы это тебе и правда принадлежало.

Но именно здесь, на уровне быта и домашнего уюта, и начинается конфликт поддерживаемого инстинктами «habeas corpus» и современных законов о копирайте, трактуемых все более расширительно.

Естественно, если что-то мы воспринимаем, как свое пространство – свой дом, свой автомобиль, тем более нам хочется, чтобы вещи внутри тоже принадлежали нам. Мы готовы сделать исключение для того, что нам кто-то одолжил, но почему мы вынуждены делать исключение для того, что мы честно приобрели? Но ведь именно такова ситуация с большинством музыкальных произведений, фильмов и компьютерных программ. Нас заставляют (в момент покупки, или чуть позже, при установке на компьютере) соглашаться с «пользовательскими лицензиями», которые фактически означают, что купленное нам не принадлежит, а дано в пользование на определенных условиях. Более того, средства контроля обычно «вмонтированы» в приобретенный продукт. Получается, таким образом, что мы перестаем быть хозяевами у себя дома.

Вот яркий пример. В большинстве фильмов теперь присутствуют так называемые региональные настройки. Купив DVD c фильмом в Чикаго, я могу, конечно, подарить его кому-нибудь в России, но при этом требуется смена региональных настроек, а если я использую легальную программу, то число смен резко ограничено – получается, что, подарив всего несколько фильмов (или переехав с диском из страны в страну), я могу сделать программу неработоспособной. Разумеется, это произойдет, если я слишком уважаю законы, которые мне кажутся абсурдными в силу того, что инстинктивно мне «habeas corpus» ближе, чем «copyright». Но ведь для того чтобы обходить законы, в наше время требуются еще и технические навыки…