— И кажется, мне даже знаком один из них, — едко фыркнула я и собралась задать очередной вопрос, но учитель решительно поднялся с места.

— Я дал тебе достаточно информации для размышления, а теперь меня ждут дела. И тебя тоже, кто-то вроде собирался красить стены?

«Красить?..» — недоуменно оглянулась я. А, да, точно! И вдруг вспомнила одну важную деталь, которую хотела выяснить еще вчера.

— А можно последний вопрос?

— Давай, но не обещаю, что отвечу. — Маг уже почти дошел до двери и теперь, остановившись и повернувшись вполоборота, с усмешкой на лице ждал, что именно я спрошу.

— А зачем вы мне крокозябру на щеке нарисовали?

Вот почему я считала, что эрга Балисмуса невозможно изумить? Оказалось достаточно такого невинного вопроса.

— Что? — справившись с изумлением, осторожно спросил он. — Ты о чем? Что такое кроко… как там?

— Вот этот рисунок. — Шагнув к нему, я ткнула себя пальцем в щеку.

— Рисунок? — Он несколько секунд смотрел с недоумением, потом решительно подвел меня к висящему в простенке у входа узкому овальному зеркалу, размером с чайный поднос. — Посмотри хорошенько.

Пожав плечами, поворачиваюсь к зеркалу, смотрю. Потом на мага.

— Ну, и что дальше?

— Ты что-то видишь?

— Конечно, вот тут, серебристой краской.

Маг притянул меня поближе, с сомнением уставился на мою щеку, изучил ее так усердно, как мой папа изучает только самые подозрительные черепки, и вдруг, словно о чем-то догадавшись, поднес ближе руку. Но не коснулся. Щеке стало тепло, как от близости обогревателя.

— Черт! — Отдернув руку, маг смотрел на свою порозовевшую ладонь.

— Что… — начиная понимать, что происходит нечто незапланированное, заволновалась я. — Что там такое?

— Так, планы меняются! — резко объявил эрг. — Ты сейчас идешь, берешь бумагу и очень внимательно зарисовываешь эту кро… в общем, загогулину. Мне нужно срочно кое с кем посоветоваться. Не затевай пока особых работ, возможно, ты понадобишься. И еще… я пришлю Терезиса, не выгоняй его, пожалуйста, а? У него тут нет дома, а в гостинице поселка маги жить не любят… ты потом поймешь.

После его ухода я несколько минут сидела, пытаясь сообразить, что такое произошло и не пора ли мне начинать бояться. Или после того, как я решила поверить Дэсгарду и перейти сюда, бояться просто смешно? Как говорят, поздно пить боржоми…

Вот, кстати, и где носит Терезиса, когда у меня обнаружилась новая проблема? Или не совсем проблема? И тут я вспомнила, как пристально он изучал мое лицо утром, но даже словом не обмолвился об этом рисунке. Тоже не видел, как Балисмус, или видел и считал, что так и нужно? Я невольно дотронулась пальцем до виска, провела подушечкой по рисунку… прохладно. Интересно, он теперь навсегда тут или может исчезнуть?

Кто его знает! Но лучше побыстрее скопировать: хотя я и так помню, за точность мелких деталей поручиться не смогу.

Ворвавшись в спальню, обнаруживаю, что постель заправлена, разбросанных вещей не видно, а в ванной плещется вода. Заглядываю туда и вижу спину Сины, увлеченно намывающей стенку над ванной и краны. И сразу вспоминаю про ее пальцы.

— Сина!

— Да, зейра. — Она выключила воду и обернулась ко мне.

— Покажи мне твои руки.

Девчонка внезапно испугалась, просто затряслась. Лицо побледнело, губы сжались… да что я такого сказала?

А она уже держит передо мной руки вверх ладонями, и я вижу опухшие подушечки пальцев в бесчисленных царапинах и шрамиках.

— Что это такое?! — У меня даже голос сел от потрясения.

— Ежи. Морские ежи… Они очень вкусные, но колючие.

— А нельзя их чистить в перчатках или… Где ты их вообще берешь?

— Я работала на зейра Сеширла, там многие работают, — обреченно вздохнула Сина, подняла печальные глаза и спросила: — Вы меня увольняете?

— Почему? — не поняла я логики такого вывода. — Нет, конечно. Просто нужно подумать, как это вылечить, тебе же больно работать такими пальцами. И что, все девушки, что там работают, ходят с такими руками?

— Я там одна была из девушек, — снова поникла она. — У мужчин кожа грубее… но никто не умел чистить ежей так быстро.

— И все доставались тебе, — наконец сообразила я, — все понятно. Рассказывай мне, кто здесь лекарь или травник? А маги могут лечить?

— Маги бесплатно лечат только серьезные раны, — почти прошептала она, — и тех, кто в крепости.

— Но ты же теперь в крепости?

— Я еще не подписала договор, и еще нужно отработать три испытательных дня…

— Так, я все поняла. Вытирай руки, идем со мной!

Захватив бумагу, я решительно направилась вниз, нажала кнопку вызова и села рисовать странную татушку. Сину посадила напротив, держать зеркало.

Звонок раздался буквально через пять минут, и служанка отправилась открывать дверь.

— Привет, — расслышала я приглушенный голос Мета. — Какие будут указания?

— Зейра Таресса тебя звала.

— А она где?

— А она здесь, — проверив последний раз рисунок и написав сверху на листе несколько слов, сворачиваю его трубочкой и отдаю посыльному: — Срочно отнеси эргу Балисмусу.

— Э-э… зейра Таресса… — хмуро бормочет он, не поднимая глаз. — Простите, пожалуйста…

— Уже простила, — отмахнулась я, — иди.

— Что мне нужно делать? — едва ушел Мет, озадачила меня вопросом Сина, и я целую минуту задумчиво ее разглядывала, прикидывая: а что может делать девушка с поцарапанными пальцами?

По-моему выходило, что абсолютно ничего. Ну, кроме как сходить куда-нибудь или…

— Иди за мной!

Все-таки замечательно, что в моем доме такая крутая лестница и три этажа, похоже, к вечеру раскаяние по поводу тортика растает окончательно.

— Вот, — остановилась я возле своего шкафа, — доставай все платья.

Ну, помню я, что там их всего несколько штук, но не может же быть, чтобы ни одно не подошло? А то, что она ниже меня на полголовы, не страшно — где-то тут я видела ножницы.

Платье, разумеется, подошло, и не одно, а целых три. Потому что я никогда не надену ничего розового с атласными рюшечками, синенького в мелкий цветочек и коричневого с белым воротничком.

— Вот, — решительно сгрузив на руки Сине эти шедевры местных портных, скомандовала я, — это теперь твое. Отнесешь в свою комнату, примеришь и наденешь то, что нравится больше. А свое платье спрячь и пусть лежит где-нибудь в дальнем уголке на случай, если нам придет в голову делать нечто особо грязное — например, красить потолок.

— А если оно… будет слишком длинное? — Это хорошо, что она заранее представляет себе суть возможных проблем, мне не нравятся люди, которые, как говорит папа, сначала отрезают, а потом вспоминают, что нужно было отмерить.