Однако после 1933 г. и в автобиографии самого Цеттлера, и в справке о нём из СВР появляется слово «нелегальный», что обычно ассоциируется с разведкой. Но нет! Ещё нет: пока это была «нелегальная партработа в Голландии и Бельгии»[623].

Правда, ни на доминирующий тогда в официальной Бельгии французский язык, ни на считавшийся там не совсем «породистым» фламандский Цеттлеру в Бельгии переходить не пришлось: работу он вёл в немецкоязычном районе Бельгии (кстати, мало кто знает, но для части бельгийцев родным является именно немецкий язык; перед тем, как перейти на евро, бельгийцы даже добавили немецкий к французскому и фламандскому на свои франки; странно такое говорить, но не Коминтерн ли был одним из первопроходцев в деле отношения к Бельгии как к трехъязычной стране?). Ещё одна тогдашняя «целевая аудитория» Цеттлера – немецкие эмигранты в соседних Нидерландах[624].

В 1934 г. его и там, и там дважды арестовывают[625]: сперва задержали в Амстердаме и выслали в Бельгию, а затем, в марте, снова повязали и выслали обратно Нидерланды[626]. Он перешёл на нелегальное положение. А дальше – Испания.

В собственноручно написанных автобиографиях и собственноручно заполненных анкетах по поводу своего житья-бытья на Пиренейском полуострове Цеттлер допускает поистине интригующие противоречия. И дело не в плохом почерке – здесь всё читается как раз весьма чётко. То он так заполняет графу анкеты о пребывании за границей: «1934–1936 гг. – Испания»[627]. То в автобиографии указывает: «1937 – доброволец Интербригад в Испании» (то есть не включает в период пребывания в Испании даже 1936 г.). То всё-таки пишет: «1936–1937 гг. […] Сначала был лейтенантом, потом политическим комиссаром батальона»[628].

По одной из его же версий, он попал в Испанию задолго до начала гражданской войны (получается, покинув Бельгию / Голландию после того, как стал подвергаться там арестам)! Что он делал в Испании? Как этот блондин с серыми глазами смог раствориться в главным образом темноволосой и кареглазой южной среде? Интригующие вопросы, на которые пока нет ответа.

Согласно современным немецким данным, Цеттлер оказался в Испании всё же в 1936 г.: либо летом[629], либо в середине октября[630] (хотя и здесь мы видим загадочный люфт в несколько месяцев). Уже хорошо нам «знакомый» по характеристикам других «ледорубов»-ветеранов гражданской войны на Пиренейском полуострове «Густав» (ответственный за немцев в Комиссии по иностранным кадрам ЦК Компартии Испании) дал ему следующую оценку: «В военном смысле: очень вдумчивый, мужественный и ясный, но несколько медлительный. Личные качества: спокойный характер, хороший дух и высокий культурный уровень»[631].

Медлительный или нет, но повоевал Цеттлер, например, под Гвадалахарой[632], был политкомиссаром не какого-то тылового, а весьма боевого немецкого батальона им. Эдгара Андре[633], получил два ранения[634].

А дальше – ключевой момент, который позволит австрийскому историку Шафранеку написать: «в отличие от многих других агентов-парашютистов […], Цеттлер получил многолетнюю военно-политическую и разведывательную подготовку». За этой фразой – не только обучение в «М-школе» в Москве в начале 1930-х гг. За этой фразой – тот факт, что в Испании немецкого коммуниста Йозефа Цеттлера вербует Разведуправление Генштаба Рабоче-крестьянской Красной армии, то есть ГРУ.

Приведём официальный ответ СВР (лишний раз подчеркнём, что именно она унаследовала архив разведуправлений НКВД/НКГБ, выступавших «официальным перевозчиком» агентов-«ледорубов» в годы Второй мировой, чьими бы эти агенты ни были). Итак: «В 1936–1937 гг. находился в Испании в составе интербригад, где был завербован резидентурой ГРУ и направлен в Москву для использования на нелегальной работе по линии ГРУ. Окончил спецшколу ГРУ, получил подготовку по фото-, радиоделу, подрывному делу»[635]. Вот где речь идёт об истинно разведывательном учебном заведении! Ну, и, кстати: до сих пор об этом писали только полуофициально, но автор многочисленных книг об истории ГРУ А. Колпакиди назвал Цеттлера именно «сотрудником ГРУ»[636] (при весьма важной для российских спецслужб разнице между штатными сотрудниками и завербованными агентами).

В Испании своему вновь обретенному сотруднику Йозефу Цеттлеру резидентура советской военной разведки присваивает, честно говоря, не очень замысловатый оперативный псевдоним «José», «Хосе» (по сути, испанский эквивалент его немецкого имени «Josef», «Йозеф»). Кстати, мы не знаем, когда ему присвоили фамилию-псевдоним «Клейн» (может быть, в 1931 г. в «М-школе»), но с 1937 г. эта фамилия-псевдоним соединяется с новым псевдонимом-именем. Он сам пишет о себе в анкете: «Цетлер Йозеф / Клейн Хозе (по паспорту, по которому прибыл в СССР в 1937 г.)»[637].

В своего рода скобках разберём ещё одну занятную штуку. Почему из «Хосе» он стал «Хозе»?! Думается, будучи немцем, Цеттлер явно читал и произносил это испанское имя (José) по правилам сразу и испанского, и немецкого языка. Первый слог выговаривал на испанский манер – как «Хо», а во втором скатывался на то, как такое сочетание букв произносится в немецком имени «Йозеф» или, если коротко, «Зепп». Получалось «Хо-зе».

И даже став «José», работать он продолжил, прежде всего, по Северной Европе.

Из доклада «Густава»: «В апреле 1937 г. он был отобран партией для специального обучения»[638]. Из автобиографии: «С 1937–1940 гг. я был в школе Красной Армии (для работы)»[639]. А дальше… Согласно сразу двум источникам, в 1939 г. он вернулся в Нидерланды[640]. И, значит, оказался в той части Европы, где именно тогда закладывалась основа «Красной капеллы».