– Сколько, говоришь, просить собираетесь? – переспросил он, вытаскивая крючок изо рта рыбы специальными щипцами.

– Двадцать четыре миллиона рублей. Пять сразу и девятнадцать во втором квартале.

– Молодцы. Дружно поработали. А Чернов как?

– Не ошиблись мы в парне, Сергей Степанович. Толковый парень. Даже слишком, по-моему.

– То есть? – не понял Кудрявцев. – Ну, давай, по второй.

Они выпили по второй чарке обжигающей настойки, и Петрович налил из термоса по большой кружке чая.

– Что значит слишком? Натворил он что-нибудь?

– Да пока нет, хотя все не просто. Во-первых, за ним слежка. Наш водитель дважды засек машину наружного наблюдения.

– Кто следит? Установили?

– Да, установили. Машина зарегистрирована на Шляха Артура Григорьевича. Не судим, временно не работает. Паспорт выдан в г. Чебоксары, в Москве жилья нет, живет у тетки под Москвой в Раменском районе.

– А что ему надо?

– Пока не выяснил. Надеюсь, что обычные бандюки. Денег хотят. Парень, наверное, засветился где-то с кошельком, вот они его и взяли на контроль.

– Понятно. ПЛОТ выдали?

– Так точно, Сергей Степанович. Еще вот какое дело, Сергей Степанович. Чернов хочет взять кредит сразу на всю сумму, которая нужна по плану. Лишние деньги потратить на продукты, которые весной хочет продать в расчете на то, что они подорожают. Таким образом, вернуть кредит досрочно и сэкономить на процентах.

– Ну, а вы что ему ответили?

– Ничего не ответили, Сергей Степанович. Вот приехал к вам посоветоваться.

– Ну, а сам-то ты как думаешь? Есть мнение? Кто-то это просчитывал?

– Заказали маркетинговый обзор рынка растительного масла, Сергей Степанович. В понедельник будет готов, там все, надеюсь, будет расписано.

– Это правильно. Кто заказал?

– Чернов.

– Я думал, ты. Ну, а твое все же, какое мнение?

Петрович взял железный ковшик и стал медленно разгребать в лунке собирающийся ледок.

– Я, думаю, Сергей Степанович, что лучше не надо. Мы же не на это настраивались, у нас все мысли на громоотводы направлены, тут технологии надо осваивать, кадры подбирать. И вдруг это масло. Какое масло? Почему масло? При чем тут масло?

– Масло при том, Петр Петрович, что на нем он деньги хочет заработать. Денег пытается заработать, кстати, на вас всех, не забывай об этом. Премии все получат, если он прав окажется. Вы все взрослые, в данном случае, не технологи. Вы воспитатели, пойми ты это. Вы предпринимателя готовите. Парень идею дал, и не просто дал, а обосновать пытается. А вы ему руки отбиваете, вместо того, чтобы ухватиться за эту мысль и самим ее проработать, помочь пацану.

– А если он неправ окажется? Кто будет отвечать? Петрович?

– Бизнес, Петрович, – это риск. Как ты лично думаешь, велик риск, что не продадите вы весной это масло?

– Продать то продадим, но вот почем?

– Ладно. Я сам с ним поговорю. Еще что?

– Бухгалтера он нашего Экселю научил. Она теперь ходит, всем рассказывает, какой мальчик умный этот Чернов, – с улыбкой продолжил Петрович, решив отойти подальше от скользкой темы.

Сергей Степанович холодно взглянул на него.

– Сколько у вас этот бухгалтер получает?

– Сорок тысяч рублей, Сергей Степанович.

– И Экселем не владеет?

Петрович замялся.

– Гнать надо такого бухгалтера. Найди нового.

– Сергей Степанович, – взмолился Петрович, не ожидавший такого поворота дела, – да она опытнейший бухгалтер, я ее лично знаю много лет. Как же так?

– У нас, что, господин Девятов, – отчетливо выговаривая слова, с расстановкой сказал Сергей Степанович, – на рынке труда есть проблемы с бухгалтерами на такую зарплату? Найдите такого же опытного, но со знанием Эксель. Вопросы есть?

– Никак нет. Слушаюсь, – ответил помрачневший Петрович, – есть найти нового бухгалтера.

Номер, который Димон заказал в Интернете, оказался неожиданно маленьким. Настолько маленьким, что казался чуть больше того купе, которое они недавно покинули.

Димон заподозрил неладное, когда таксист подвез их к невзрачному шестиэтажному дому где-то на задворках Невского проспекта. Вывеску гостиницы он не сразу и заметил, маленькая, неброская она находилась прямо над аркой старого царской постройки дома.

Молодая девушка на ресепшене попросила их паспорта, быстро сделала несколько записей в компьютере и с улыбкой дала Димону карту.

– Это ключ от вашего номера, по лестнице второй этаж, комната 219. Я Вика, если нужны экскурсии по городу, звоните мне. Завтрак до двенадцати часов. Приятного отдыха.

Они поднялись на второй этаж по лестнице с широкими стертыми ступенями и чугунными, узорчатыми перилами.

– Я читала, – почему-то шепотом сказала Женя, – это раньше были такие доходные дома.

– Ага, – тоже шепотом ответил ей Димон, – здесь, наверное, Раскольников жил или старуха-процентщица.

Старинная лестница выходила в самое начало длинного коридора. Судя по нумерации, их комната была в другом конце.

Посередине темноватого коридора тянулась лента ковровой дорожки, по обе стороны были двери. Они дошли до конца коридора, там была еще одна лестница, по-видимому, черный ход.

Димон вставил карту в щель на двери с номером 219, дверь открылась. Он пропустил Женю вперед. Прихожая оказалась такой маленькой, что одновременно раздеться в ней двоим было невозможно.

Женя прошла в комнату, скинула сапожки, сняла пальто и бросила его на одну из двух маленьких кроватей. Димон втиснулся за ней в прихожую с тремя сумками, и, чертыхаясь, разместил их в миниатюрном шкафчике. Он снял туфли, куртку, повесил ее на плечики, взял Женины вещи с кровати и тоже аккуратно разместил все в том же шкафчике.

– Я теперь понимаю, что такое мини-отель, – задумчиво сказал он, – все-таки заказывать по Интернету опасно. Ну, кто же знал, что номер будет такой маленький? А вид какой? – он подошел к маленькому окошку, больше похожему на бойницу, и отдернул занавеску.

– Жень, ты погляди – это не колодец, здесь улица какая то!

– Зато душ есть, что еще нужно? – ответила Женя из маленькой туалетной комнаты. – Ты подожди, я сейчас быстро.

Димон снял свитер, повесил его на стул, взял с маленького столика проспект гостиницы и начал его изучать. Из прихожей раздался звук воды, бьющей о пластмассовые стенки душевой кабины, и Димон мгновенно представил себе Женьку в душе, как она жмурится и нежится под тонкими струйками горячей воды, и ему страшно захотелось туда, к ней.