Когда вы разбираетесь с неудачей и уже стало очевидно, что ваш выбор не соответствовал вашим ценностям, придется бороться не только с болью неудачи, но и с ощущением, что вы предали сами себя. Эндрю пришлось смириться со своим решением и не выражать опасения и беспокойство относительно нового проекта, промолчав во время собрания. Мне пришлось разбираться с последствиями замалчивания своих ощущений, чтобы моя книга увидела свет.

Я знала, что для меня (а может, и для многих других людей) самый эффективный способ поговорить о стыде заключается в использовании слегка забавных или нелепых повседневных историй вроде «сексуального риса». Это помогает проиллюстрировать, как мы становимся жертвой смешных и недостижимых сообщений о совершенстве. Но я последовала «совету Ницше» и стала серьезной, прекратив клоунаду. Я также узнала, что можно продавать книги, надев сумку-кошелек. К сожалению, тогда я еще приняла близко к сердцу замечание о самолюбии и решила, что буду важным и сложным автором, который может дистанцироваться от неприятного испытания продвижения и продажи книги.

Когда я оглядываюсь на эти два опыта, понимаю, что то были моменты падения, которые, случись они сегодня, привели бы меня, как я думаю, в состояние неуверенности и стыда.

Я благодарна за совет редактора, но это не значит, что я должна принять его беспрекословно.

Да-а-а! Это замечание о самолюбии причинило мне боль и, вероятно, имело целью пристыдить меня, но эта точка зрения на мои стремления должна способствовать моей самооценке. Тогда у меня не было сегодняшней информации или опыта, и поэтому вместо того, чтобы проявить интерес к той боли, которую я испытывала, я ее замолчала, прикрыв экспертными мнениями. Выбор в пользу мнений экспертов вместо собственных чувств и знаний о своей работе сделал эти разговоры (которые были моментом падения) гораздо более болезненными.

В обоих случаях я отступила от двух ценностей, которые определяют мою жизнь: веры и обязательства быть смелой. Моя вера призывает меня практиковать любовь, преодолевая страх, но в этом опыте я позволила страху растоптать мою любовь к себе самой. Я принимала все решения с мыслью «Что скажут люди?» вместо того, чтобы думать: «Я – самодостаточная личность». Это ужасно для меня. Смелость призывает меня открываться и быть увиденной, а в этом случае я буквально спряталась дома и ждала, что кто-то (издатель или покупатель) придет, чтобы я могла показать ему свою работу. Из всех моментов этого опыта больше всего я сожалею о том, что предала свои ценности и была так недобра к себе. Но, как вы увидите в следующем разделе, сожаление – жесткий, но справедливый учитель, чьи уроки сочувствия и сострадания стали для меня крайне важными составляющими искренней жизни.

Неудача продемонстрировала мне, насколько важно в нашей жизни чувство сожаления. Это одно из самых мощных эмоциональных напоминаний о том, что нам необходимы изменение и рост. На самом деле я пришла к выводу, что «сожаление» – своего рода пакет услуг: это функция эмпатии, призыв к смелости и путь к мудрости. Как и все эмоции, сожаление можно использовать конструктивно или деструктивно, но полное его отрицание будет неправильным и даже опасным. «Нет» сожалению означает не смелость, а жизнь без рефлексии. Жить без чувства сожаления означает верить в то, что учиться нечему, ошибки исправлять не надо, а стать смелее невозможно.

Один из моих друзей, зная, что я изучаю чувство сожаления, прислал мне картинку, на которой был изображен мальчик с татуировкой на груди, гласившей: НЕТ СОЖАЛЕНИЮ. Позже я узнала, что это изображение из фильма «Мы – Миллеры». Это прекрасная метафора для того, что я узнала: если вы не испытываете сожаления или намерены прожить жизнь без этого чувства, то, думаю, вы упускаете значение чувства сожаления.

Одну из вернейших мыслей о сожалении высказал в 2013 г. Джордж Сондерс в Сиракузском университете. Он рассказывал, как в его школе дразнили одну девочку, и хотя сам он не дразнил ее и даже иногда пытался защищать, но по-прежнему думает об этом. Он сказал: «В этом что-то есть, пусть и немного банальное, но я не знаю, что с этим делать… Больше всего в своей жизни я сожалею об отказе от доброты. В те моменты передо мной был другой человек, который страдал, и я реагировал… сдержанно… слегка…»

Во время исследования фокус-группы в Вест-Пойнте я спросила группу офицеров, многие из которых потеряли в бою товарищей, о слове «сожаление» и о том, как оно вписывается в их опыт. Один из них так ответил на мои вопросы: «Я бы не сказал, что это сожаление. Это другое. Я испытываю глубокое горе, помня о потерях. Я сам делал все звонки родителям погибших. Я бы поменялся местами с каждым из своих солдат, если бы мог. Но я не могу. И я проходил это много раз. Я считаю, что делал все, что мог. Хочу ли я, чтобы сейчас все было иначе с этими ребятами? Да, постоянно!»

Мне стало интересно, стремился ли он когда-то к полному отказу от сожалений, и я спросила его, были ли у него вообще сожаления. Он ответил историей, удивительно похожей на ту, что рассказал Сондерс: «Да. Когда я учился в средней школе, у нас была девочка, которая была не такой, как все; она была особым ребенком. Иногда эта девочка обедала с нами в столовой. Она была влюблена в меня, и мои друзья дали мне об этом знать. Когда она однажды спросила, можно ли сесть рядом со мной, я отказал ей. Я глубоко сожалею об этом. Я мог поступить иначе в тот момент, но я этого не сделал. Я глубоко сожалею об этом».

Я считаю, что больше всего мы сожалеем о своем отказе от смелости, которая означает мужество быть добрым, в том числе к самому себе, быть открытым, говорить о своих чувствах, устанавливать границы. По этой причине сожаление может быть местом рождения сочувствия. Когда я вспоминаю моменты, когда я не была доброй или великодушной, когда я делала выбор в пользу того, чтобы нравиться другим, вместо того чтобы защитить кого-то или что-то, я чувствую глубокое сожаление. Но, как я еще поняла, сожаление научило меня тому, что отказ от своих ценностей не приносит мне пользы. Сожаление о том, что я не рисковала, сделало меня храбрее. Сожаление о том, что я стыжу или обвиняю людей, сделало меня более заботливой. Иногда самый неприятный опыт оказывается и самым важным.

Во введении я написала: «Люди, которые смело вступают в зону дискомфорта и уязвимости и говорят правду о себе и своих поступках, для меня – реально крутые». Я думаю, именно поэтому я так ценю историю Эндрю. В моей книге он «реально крут». Это лидер, который мог бы переложить вину на команду или клиента, но вместо этого с мужеством прошел через боль и признал, что испытывает стыд. Он протянул руку другу и открылся ему, признал свои ошибки перед своими сотрудниками и взял на себя всю ответственность.

Дельта между фразами «Я неудачник» и «Мне не удалось» кажется небольшой, но на самом деле она огромна. Многие из нас тратят всю свою жизнь, пытаясь преодолеть болота стыда, чтобы добраться до сухого места, где можно позволить себе быть несовершенным и считать свою жизнь удавшейся.