в некоторых чертах образа Мышкина – узнаю дорогие и любимые черты. Книга эта разволновала всю меня и снова хочется верить в человеческую душу. Это очень важно, потому что последние два месяца я была в тупом состоянии.

Работаю много, иначе жизнь была бы невозможной. Особенных результатов, однако, пока нет, хотя работа задумана, говорят, интересно.

Снова перечитывала книгу «Элементы построения медицины» и хочу снова говорить с ее автором.

Рада, что ты получил две посылочки. Предыдущие две – посланы обыкновенной почтой (а одна из них по адресу 224/5) и очевидно придут позже. Денег еще перевела после тех 200 руб., о которых ты пишешь. Один раз послала 100 руб., потом 150 руб. Леля тоже послал 150 рублей. С 15 января – обещают снова принимать авиапосылки и сразу же вышлем тебе продуктовую, шапку и теплую материю для портянок. Газеты послала бандеролью. А в воскресенье пошлю тебе томик Пушкина, его купила в твой день рождения. Получил ли ты томик грузинских поэтов в переводе Пастернака?

Николай Павлович все болеет и всегда очень спрашивает о тебе. Также очень часто вспоминает тебя Н. В., Надя, Миша.

Родной мой, светлый мой, через десять дней будет канун Нового года. Я его встречу с тобой. Приеду пораньше домой и буду весь вечер одна с твоими бесконечно дорогими письмами. Помнишь, как мы встречали его в последний раз. Знаю, что будет очень горько. Будем, родной, верить в нашу встречу. Я этим живу, думаю о тебе постоянно, люблю тебя всей душой.

Пусть не оставляет тебя вера в нашу жизнь, в наше будущее. Храни же себя для этого. Обнимаю тебя, целую тебя горячо, люблю неизменно, благословляю.

Твоя К.

Трудами изнурен, хочу уснуть,

Блаженный отдых обрести в постели,

Но только лягу, вновь пускаюсь в путь —

В своих мечтах – к одной и той же цели.

Мои мечты и чувства в сотый раз

Идут к тебе дорогой пилигрима….234

Манечка здорова, бодра. Поздравила ее с днем рождения.

1949

№ 348. А. И. Клибанов – Н. В. Ельциной

31.XII.48 г. – 1.I.49 г.

Норильск

Родная моя, передо мной лежит твое письмо от тридцатого ноября: «Как бы хотелось, чтобы это письмо дошло до тебя к 31 декабря». Твое желание исполнилось. Я получил твой новогодний привет, как раз 31 декабря 1948 г. и в светлом приподнятом настроении встретил 1949 год. Вот что значит твое желание, сила твоей искренности. Раз ты уже обладаешь такой чудодейственной силой, то остается пожелать, чтобы твои добрые чувства и надежды осуществились с такой же точностью во всей своей полноте.

Получив твое письмо, я было собрался тут же на него ответить, но решил начать его в 1948 году, а кончить в 1949-ом. Это дает мне возможность рассказать, как я встретил Новый год. Ты писала в своем письме, что этот день ты проведешь со мной – моей карточкой, моими письмами. Так вот мы провели с тобой вместе наш новогодний вечер. Я тоже перечитал все твои дорогие строчки, всматривался в твое печальное и строгое лицо, такое любимое, и так пробыл наедине с тобой всю новогоднюю ночь, до четырех часов утра, когда и у вас в Ленинграде пробило двенадцать. Я написал стихотворение, которое начинается так:

В разгаре ночь. Торжественный и чистый

Созвездья расстилает небосвод,

И дни свои, как неживые листья

В невозвратимость отряхает год…

Это начало единственного за 1948 год стихотворения. Не теряю надежды прочесть его тебе целиком, когда настанет день нашего свидания. Перечел твои письма и за чувством твоей глубокой тоски и боли прочел нечто новое в тебе, что меня взволновало: ты стала еще глубже, сумела в окружившей тебя пустоте одиночества добыть новые душевные ценности, – плоды зрелости. Так я понимаю твое настроение: «Если бы я умела молиться, мне было бы легче». Деточка моя родная, я сознаю, как тяжело (почти трагически) сложилась твоя судьба на всем ее коротком протяжении. Не отчаивайся, найди в себе стойкость, ты уже находишься (так я чувствую) на такой ступени внутренней зрелости, когда вырабатывается философское отношение к окружающему и себе самому. Это не есть подавление в себе живого восприятия действительности, – это умение подняться над ней и оценить ее изменчивость и текучесть. Жизнь «процессуальна», как часто говорил Николай Павлович. Расти вглубь, накапливай новые и новые извилины в своей душе, тебе откроются новые, до сих пор скрытые, переживания, чувства, мысли – целый мир! Пусть не покидает тебя надежда на нашу встречу и жизнь. Мне очень досадно, что ты так глухо сообщаешь о своих успехах в работе. Я понимаю очень хорошо, что творчество требует душевного мира, хотя бы относительного. Создай его волевым усилием. Часто бывает, что у художников, ученых, артистов отсутствует то творческое состояние, которое одно преображает окружающую действительность и создает предметы искусств и науки. Бывает полезно в такие минуты отойти, переждать в стороне, но, кажется, лучше ввести себя в состояние творчества, переступить через «не хочу» или даже через «не могу» и пройти ту плотную глубину, со дна которой брызнет живой источник чувства и мысли. если ключ не вырывается сам, надо идти к нему навстречу.

Напиши то, что можешь, о своей работе, об отношении к тебе окружающих, наконец, о своей жизни, как она складывается в быту. Не холодно ли у тебя в комнате? Конечно, ты опять согреваешь ее керосинкой. Помогает ли тебе кто-нибудь? Что ты носишь? Так ты и осталась без зимнего пальто – я так желал тебя согреть и украсить новым! Имеешь ли ты боты, старые пришли в негодность еще в прошлом году? Тепло ли у тебя на работе? Как, наконец, решился вопрос о твоей зарплате, получаешь ли по прежней ставке или тебя все-таки восстановили в твоих правах. Имеешь ли планы на защиту диссертации?

Я имею десять твоих писем. Из них я знаю, что вы отправили мне три посылки. Одну из них (первую) я еще не получил. Бандероль с литературой пришла, но ей я не воспользовался. Одну бандероль с газетами получил – читал с интересом. Моих работ, пожалуйста, не посылайте. Они мне не нужны. Деньги (350 руб.) занесены на мой лицевой счет. Новые 100 руб. еще не пришли. До сих пор эти деньги лежали, как сокровище. Может быть, скоро они будут