к истинному источнику — ко мне. Или же, этот «кто-то» просто хочет заполучить силу себе, и вскоре избавятся от меня, — мягко, практически мурлыкая, произносила, надеясь, что Гретосс проникнется словами.

— Тебя никто не тронет. Я не позволю, — угрожающе рыкнул, и серебристые глаза на секунду вспыхнули расплавленным золотом.

— Ты не всесилен, Карим. Мы без понятия, с чем имеем дело. И…, - замолчала, прикрывая глаза, собираясь с мыслями, глуша одновременно злость на мужчину за то, что не может пойти мне на уступки. — Я могу призвать демона и без твоего согласия. Но не хочу ругаться с тобой, и надеюсь, ты поймёшь, что я испытываю. Потеряв сестру, весь мой мир разрушился. Я…существовала, каждый день закрывая глаза на правду. И сейчас, когда узнаю о Мире всё больше с каждым днём, отчасти становится легче, но я не перестаю думать: «Как сложилась бы её жизнь, не оттолкнув она меня в детстве?». Да, нельзя жить прошлым и строить неосуществимые предположения, но это единственное, что не даёт мне сойти с ума. И, как бы ты не старался заполонить мою жизнь собой, дать уверенность и искренние чувства, ко всему этому я…испытываю равнодушие. Мои мысли забиты другим.

Моя речь была ровной, но одновременно импульсивной, честной. Я жаждала понимания Альфы, хотя бы частично погрузить его в мою «шкуру».

Кажется, Гретосс напрягся ещё сильнее, и одной рукой коснулся спины, а затем талии, прижимая к себе теснее, отчего пришлось положить голову на стальную грудь. Оборотень коротко поцеловал меня в макушку в успокаивающем жесте, но мне совершенно не полегчало.

— Он не станет обращать меня в демона, — бросаю очередной факт.

— С чего такая уверенность? — хмуро выдыхает.

— Скажем так, демонизм не совместим с моей новой сущностью.

— Твои силы исчезнут при обращении в иное существо? — с какой-то необъяснимой надеждой мужчина хватается за слова, на что только грустно тихо усмехаюсь.

— Исчезнут, но или я просто изменюсь, или умру. Тут ответа дать не могу. Увы.

Вновь короткий поцелуй в макушку, и рука на талии тяжелеет, вскоре ложась на низ живота.

— И всё равно. Я против, — мрачно припечатывает, отчего хочется застонать в голос от негодования.

«Вот же упёртый баран!».

Провожу пальчиками по груди вверх-вниз, параллельно тяжело вздыхая, вскоре веду руку выше, и кладу ладонь на широкую шею. Чуть меняю угол наклона головы, отчего смотрю на волевое идеальное лицо.

— Карим, мне это важно, — нежно шепчу, потерев большим пальцем мужскую шею.

Кажется, я никогда так не пыталась манипулировать ни одним мужчиной, сейчас включая всю свою женскую харизму и хрупкость, пытаясь надавить на жалость. Гретосс не идиот, и мои манипуляции считывает на раз-два, но, кажется, ему это даже нравится. По крайне мере, вроде и взгляд сверху бросает снисходительный, упёртый, но одновременно и не противостоит особо.

— Слабо, — в итоге бросает ровно.

Сразу понимаю, к чему относится его высказывание и, ни секунды не думая, приподнимаюсь и целую оборотня, да так, что забываю, о чём вообще был разговор. Гретосс усиливает напор, беспощадно терзая губы, врываясь языком в рот, в желании поглотить меня. Не успеваю сообразить, в какой момент наглая рука пробирается в вырез халата, и грубые пальцы касаются нежных складок женского естества, вынуждая прогнуться в спине. Попытка отстраниться проваливается моментально. Сначала один, а затем и второй палец скользят по лону, стремительно оказываясь во влагалище, и, тут же надавливая на какую-то точку G, отчего тело коротко вздрагивает.

— Вот мои условия, — беспрекословно произносит, едва поцелуй обрывается, и мужчина ведёт языком по шее к метке. — Ты возвращаешься в наш дом, — короткий поцелуй в шею. — Больше никаких тайн и уловок. Все решения мы принимает вместе, как равноправные партнёры, — пальцы внутри меня вновь делают резкое поступательное движение. — Ты призываешь…Абигора, — не без удовольствия рыкнул. — Но при моём контроле. Никаких лишних манипуляций, Кира. Один просчёт, и я не понравлюсь тебе в гневе, — уже более агрессивно рычит, вновь надавливая на какую-то точку внутри меня.

«Да я и сейчас просчиталась», — недовольно выношу вердикт.

Думала, смогу женской хитростью обвезти волка вокруг пальца, да вот у него опыта в разы больше моего, и меня он считывает с лёгкостью. Для него ничего не стоило просто отказать мне и всё, но он всё же наступил себе на горло. Выслушал меня, прислушался к словам, и готов дать мне «зелёный свет» в моих желаниях, пусть и с собственными правилами, но это всяко лучше, чем «ничего».

— Я согласна, — со стоном выдыхаю, тяжело дыша.

В ту же секунду меня обжигает огненным взглядом, кажется, дыхание перехватывает. Мы просто пожираем друг друга глазами, а я не верю только что произнесённым словам. Всё, как в тумане. Когда Лилит узнает, на что я подписалась, будет крайне…недовольна.

Но все мысли исчезают, стоит Альфе наброситься на мои губы в подчиняющем душераздирающем поцелуе. Мы вновь растворяемся друг в друге, и на какое-то время выпадем из реальности…

Через часа два, одетая в короткое домашнее утеплённое платье с длинным рукавом и глубоким синим цветом, переминаюсь с ноги на ногу, изучаю книгу, а точнее страницу, по призыву нужного мне демона. Внутри грызёт червячок сомнения, бросаю короткий взгляд на Гретосс, задумчиво смотрящего вдаль, стоя у окна. Карим дал «добро», но я и без своих сверхъестественных способностей ощущаю сковывающее напряжение.

«Отступать поздно», — твержу себе под нос, начиная зачитывать простенький текст призыва.

Замолкаю. Пару секунд ничего не происходит, но, ощущая уже знакомую вибрацию на коже, перевожу взгляд перед собой.

Миг.

Образуется густой чёрным дым, и передо мной восстает высоченный мужчина в строгом тёмно-изумрудном костюме. Чёрные волосы идеально зализаны назад, волосок к волоску. Рассказы Лилит о демоне даже близко не описывали всю мощь и внешнюю идеальность. Меж тем, Герцог Ада поворачивает голову и награждает Карима равнодушным взглядом, после чего приподнимает руку и, кончиками пальцев выпускает силу, отчего Гретосс буквально впечатывается спиной в стену, начиная скалиться и рычать.

— Отпусти его, — мягко произношу.

Зелёные глаза направлены на меня в неком…скептицизме. Насколько знаю, что Ева, что Лилит, не вставали на защиту своих мужчин, так как их главной целью был «побег». У меня же иные приоритеты.

— С чего вдруг? — равнодушно бросает черноволосый.

— Я хочу поговорить с тобой, а не просить забрать с собой, — мягко произношу.

Пару секунд демон не сводит с меня внимательного взгляда, что-то выискивая, ожидая, но я более и слова не произношу.

— А ты другая, — загадочно протягивает Герцог, после чего отпускает Карима и летящей походкой оказывается у одного из кресел, после