Запищал радар, обнаружив первый навигационный бакен.

– Отлично! – обрадовался Роджер, надеясь, что теперь Барни замолчит. И тот действительно ненадолго замолчал и, понаблюдав за прыгающими диаграммами нагрузок двигателей, решительно прибавил тяги.

– Эй, а куда ты так спешишь, нам же остался час с небольшим? Или я чего-то не знаю? – спросил Роджер.

– Все в порядке, просто быстрее – это быстрее, – сказал Вулфовиц, старательно отводя взгляд.

Роджер посмотрел в один боковой иллюминатор, потом в другой. Затем привстал, чтобы выглянуть из-за панели через мутное лобовое стекло.

Как будто ничего особенного, и вдруг – снова писк радара, а потом – шварк! И словно молния пронеслась над фелюгой, заставив зазвенеть весь корпус.

– Регистрация! – догадался Роджер. – Где твой регистрационный блок?!

Он поискал глазами, но блока не было, на панели отсутствовала треть «малонужных» приборов, и в их числе оказался блок регистрации, в который была зашита информация о судне и его параметрах. Благодаря ей суда опознавались пограничной службой, судовой полицией и самое главное – противометеоритной автоматической системой, которая уничтожала летящие к планете каменные глыбы и фрагменты технического мусора. И вот теперь система защиты планеты посчитала несущуюся фелюгу этим самым мусором.

– Барни, урод! Делай что-нибудь, нас сейчас расплавят!.. – закричал Роджер, паникуя по-настоящему, поскольку теперь молнии сыпались на суденышко с нескольких направлений, а Вулфовиц до упора раскручивал движки, которые теперь визжали, как мокрые покрышки.

– Не беспокойтесь, они в меня еще ни разу не попадали!.. – прокричал Барни, пригибаясь к самой стойке и зажмуриваясь. Это ужас длился секунд десять, а потом жуткий срежет от пролетавших молний разом прекратился, и Барни вынырнул из-за стойки.

– Вот и все! – сказал он, вытирая рукавом взмокшую физиономию. – Они же глупые, мистер, эти станции, у них жесткий алгоритм! Если цель разгоняется, значит, это не метеорит – тот летит с одинаковой скоростью!..

– Уф, – выдохнул Роджер и открыл банку с газировкой, чтобы промочить пересохшее горло. Тем временем Вулфовиц начал сбрасывать скорость, и к двигателям вернулся нормальный тон.

– Ну, а что ты врешь полиции, когда у тебя спрашивают про отсутствие регистрации?

– Всегда одно и то же – временные неполадки. Они требуют назвать номер по радио, и я называю номер одной из барж, что вы видели…

– Понятно.

– А вот и туманность, за ней Котуран…

Судно на полном ходу вошло в облако серебристой пыли неизвестного происхождения, скрывавшего едва ли не половину планеты. Обшивка зашуршала, словно от касания морского песка, судно стало заметно терять скорость, однако перегрузок не ощущалось.

– Удивительно, правда? – спросил Вулфовиц.

– Да, очень необычно.

– Я еще студентом был, когда этот эффект только начали разгадывать.

– И что, разгадали?

– Нет. Понятная нам физика здесь бессильна.

Внезапно серебристая пелена расступилась, и за лобовым стеклом Роджер увидел зелено-желтый Котуран.

– Пояс спутниковой навигации, – сказал Вулфовиц, кивая на показания навигатора, который стал выдавать безопасные коридоры прохода.

– Да, мы приехали, – согласился Роджер и протянул Вулфовицу пять тысячных бумажек.

Тот принял деньги с достоинством и не стал их мять и нюхать, как в прошлый раз. Просто убрал в карман и застегнул молнию.

– Куда желаете приземлиться?

– Желательно, конечно, на дневную сторону, но в идеале – какой-нибудь мегаполис.

– Тут только один – Бразилейру. Но малые суда принимает только его пригород – Гатемалу.

– Годится.

Они спускались еще полтора часа, то и дело сбрасывая скорость или напротив – прибавляя тяги. Днем над этим полушарием был час пик, поэтому из желающих приземлиться стояла целая очередь.

Экран радара очень четко ее демонстрировал в виде гигантского ожерелья из светящихся точек.

Наконец им дали координаты приземления, и фелюга, выпустив дополнительные плоскости, стала переходить в планирующий полет.

Канал радиосвязи был постоянно открыт, и на волне то и дело звучали генерируемые роботом стандартные фразы: «проверьте рысканье, тангаж», «следите за значением вектора перегрузки». А когда пошли на площадку приземления, робота сменил живой человек:

– Ну что, какие-нибудь проблемы имеются? Вам помогать или как?

– Все в порядке, диспетчер, я здесь не впервой, – сказал Вулфовиц.

– Ну и замечательно, удачной посадки.

Канал связи закрылся, и через полминуты планирования шасси коснулись посадочной полосы. Колеса застучали на стыках, заскрипели тормоза, и вскоре Вулфовиц зарулил на выделенную для стоянки площадку, втиснувшись между двумя большими транспортами с еще горячими соплами.

– Ну, спасибо, Барни, – сказал Роджер, подходя с чемоданом к дверце.

– Спасибо вам, мистер Флойд, за возможность заработать.

Вулфовиц распахнул дверцу и сказал:

– Осторожно, трапа у меня нет.

– Ничего, тут невысоко.

Роджер соскочил на бетон и, сориентировавшись, зашагал по выделенной желтой полосе в сторону здания порта.

Ощутив под ногами твердую почву, он почувствовал себя почти счастливым. Приземление на Котуране еще не означало окончание всех его проблем, и за ним по-прежнему гнались охотники, однако здесь он, по крайней мере, мог куда-то бежать. Здесь было больше возможностей укрыться, а доставивший его Вулфовиц не мог сообщить противнику ничего лишнего, ведь преследователи уже были в пути – в этом Роджер не сомневался.

За окном такси мелькал калейдоскоп городских видов: фасады зданий, рекламные панно, спешащие по своим делам пешеходы. Здешний климат был жарковат, поэтому Роджер попросил таксиста включить кондиционер.

Такси он поймал возле порта и назвал отель, выбранный по туристическому буклету – на самой западной окраине.

– Может, вам получше место выбрать, мистер? Я знаю недорогие гостиницы, но куда более чистые, – предложил свои услуги таксист, когда они уже выруливали на шоссе.

– Нет, приятель, я не выбирал это место, у меня там встреча.

– С женщиной?

– О, если бы, – вздохнул Роджер, демонстрируя свое сожаление. – Просто долбаная деловая встреча, причем срочная. Ненавижу срочные встречи.

Сказал и уставился в окно, показывая, что к разговорам не расположен – общения с Вулфовицем ему вполне хватило.

Когда они добрались до места, Роджер расплатился и, выйдя с чемоданом к подъезду отеля, дождался, пока такси отъедет. Затем вошел в холл и поморщился, ощутив запах сырой тряпки – потертый ковер в центре холла давно не проветривали.