Более того, к концу дня после массированных ударов немецкой авиации 56-й моторизованный контратаковал и отбросил 21-й мехкорпус на 40 км от города. К этому времени Лелюшенко потерял большую часть своих танков.

Советское Информбюро сообщило: «В течение 28 июня наши войска, отходящие на новые позиции, вели упорные арьергардные бои, нанося противнику большое поражение. На Шауляйском направлении наши войска захватили много пленных, значительное количество которых оказалось в состоянии опьянения». Карманы у этих пленных были, как водится, набиты фотографиями «замученных женщин, детей, стариков. Меня это потрясло: в ту пору я еще не представлял себе, что гитлеровцы дошли до такого садизма», — сообщает нам генерал армии Г.И. Хетагуров. Непонятно только, когда и где танкисты Манштейна, которые четыре дня без отдыха рвались к двинским мостам, успели замучить столько народу, разве что в Восточной Пруссии?

Генерал Манштейн стремился продолжить свой рейд по тылам противника, но командующий танковой группой приказал ему остановиться. Гёппнер опасался, что 56-й мотокорпус, оторвавшийся от основных германских сил на 100–130 км, может оказаться в окружении, и потому решил подождать выхода к Двине войск 16-й армии и корпуса Рейнгардта. Манштейн заскучал: «Цель — Ленинград — отодвигалась от нас в далёкое будущее, а корпус должен был выжидать у Двинска».

В полосе обороны 8-й армии противник до 29 июня активных действий не вел, подтягивая войска к Западной Двине. Отдельные советские части в это время прорывались на восток, в частности остатки 12-го мехкорпуса, в котором осталось около 40 танков, отошли за реку в районе Риги. Штаб корпуса, полностью потерявший всякую связь с командованием и своими частями, был в этот день окружен в лесах южнее Борисели и уничтожен немцами. Раненый генерал Шестопалов попал в плен и умер от ран 6 августа в лагере военнопленных в Шауляе.

29 июня 41-й моторизованный корпус форсировал Двину в районе Крустпилса. А 30 июня передовым отрядом 26-го армейского корпуса 18-й германской армии были захвачены мосты в Риге. Все это исключительно осложнило положение 8-й армии, которая отступала на правый берег медленнее, чем наступал противник. С целью обеспечения отхода советских войск части 10-го стрелкового корпуса внезапным ударом с востока выбили врага из Риги, а затем взорвали мосты через Двину. 1 июля Рига была оставлена.

Командование группы армий «Север» в период с 29 июня по 1 июля накапливало силы на плацдармах для последующих операций и приводило соединения в порядок. Согласно приказу немецкого Главнокомандования сухопутных войск, соединения 4-й танковой группы должны были начать стремительное наступление в направлении на Остров и Псков с целью отрезать оборонявшимся в Прибалтике советским войскам путь отхода южнее Чудского озера.

56-й мотокорпус полностью сосредоточился в районе Даугавпилса, включив в себя третье моторизованное соединение — дивизию СС «Мертвая голова»; 41-й моторизованный корпус — в районе Крустпилса. Одновременно к Двине подтянулась пехота 18-й и 16-й армий.

Казалось бы, у командования Северо-Западного фронта появилась возможность укрепить свои позиции за речной преградой и организовать прочную оборону. Этого опасался и Манштейн: «…после внезапного рейда корпуса на Даугавпилс прошло уже шесть дней. Противник имел время преодолеть тот шок, который он получил при появлении немецких танков на восточном берегу Двины». Однако советское командование совершало одну ошибку за другой. Вначале войскам 24-го и выделенного из резерва Ставки 41-го стрелкового корпуса 29 июня было приказано сосредоточиться в районах Виляка, Остров, полностью доукомплектоваться и быть готовыми нанести контрудар на Даугавпилс с целью восстановления обороны 27-й армии по Западной Двине. На другой день это решение было отменено и принято другое. Командующий фронтом отдал войскам приказ на отход в Псковский, Островский и Себежский укрепленные районы. Войска приступили к исполнению этого приказа. И наверняка это было самое правильное решение в данной обстановке. «Посади людей в окоп, поставь у них за спиной, на пригорке, хорошую батарею, и в таких условиях даже не слишком хорошие солдаты остановят противника, в три раза превосходящего их по численности» — вот рецепт полковника Лаймана времен Гражданской войны в США.

Однако 1 июля немцы не вели активных действий. Советская фронтовая разведка доложила, что численность войск противника на даугавпилсском плацдарме составляет около пехотной дивизии, усиленной танками. Узнав об этом и учитывая требования Ставки о ликвидации вражеских плацдармов, комфронтом отменил свой приказ от 30 июня и вновь потребовал от войск подготовки к наступлению, которое должно быть начато 2 июля. Сам приказ о наступлении был отдан в час ночи 2 июля. Исходное положение для наступления войска должны были занять к 10 часам утра. 8-й армии надлежало ликвидировать крустпилсский плацдарм, а 27-й — уничтожить противника в районе Даугавпилса. Вновь готовилась авантюра нового контрудара: без подготовки, без разведки, без взаимодействия.

Во исполнение этого приказа в армиях в первую очередь приняли меры к тому, чтобы остановить отход войск и возвратить части на рубеж Западной Двины в ранее занимаемые ими районы. Утром 2 июля войска фронта все еще находились в движении и не были готовы ни к наступлению, ни к обороне. Как уже говорилось, начало советской атаки намечалось на 10 часов утра. В этот же день, но значительно раньше — в 5 часов утра, при поддержке всей авиации, возобновили наступление немцы.

Понесшие в боях под Даугавпилсом значительные потери, будучи не подготовленными к обороне, войска 27-й армии не смогли противостоять мощным ударам противника и начали отходить в северо-восточном направлении. В составе 5-го воздушно-десантного и 21-го механизированного корпусов в этот момент оставалось 4296 человек, 74 орудия и 7 танков. Против них действовали одна танковая и две моторизованные дивизии корпуса Манштейна. Немцы прорвали оборону советских войск и, наступая вдоль шоссе Даугавпилс — Остров, к исходу дня вышли в район 20–25 км южнее Резекне.

В этих боях бойцы Лелюшенко совершали прямо-таки былинные подвиги: «Автоматчик И.П. Середа из полка Ермакова в одном из боев оказался рядом с неприятельским танком, остановившимся за укрытием и ведущим огонь из пулемета (пушка, по-видимому, была выведена из строя). Советский воин дерзнул его уничтожить, но пулей броню не пробьешь. Храбрец прокрался по канаве с тыла, быстро вскарабкался на танк и ударами саперного топора вывел из строя пулемет и экипаж танка. Огонь прекратился». Сам боец остался жив и был удостоен звания Героя Советского Союза.

С утра 3 июля немцы продолжили наступление по всему фронту. В этот день 41-му моторизованному корпусу удалось развить успех на стыке двух советских армий. С целью ликвидации этого прорыва командование фронта выдвинуло части 12-го мехкорпуса, во временное командование которым вступил начальник автобронетанкового управления полковник П.П. Полубояров. В корпусе оставалось 35 танков, и сделать они ничего не смогли.

«3-й механизированный корпус не существует, — говорилось в донесении начальника автобронетанкового управления фронта. — Остатки 12-го механизированного корпуса и остатки личного состава 3-го механизированного корпуса необходимо свести вместе, расположив их в районе города Луга для нового формирования».