Но что же меня смутило? Закралось под кожу, зудело и не отпускало целый день. Я никак не могла понять чувств, что поселилось в моей душе. Задыхалась, была невнимательная. Мою рассеянность приметила Надя, но мне удалось отшутиться, чтобы не быть уличенной в более опасной тайне, которую я берегла.

Я поняла, что со мной происходило лишь тогда, когда вернулась домой. Не к себе конечно, но квартира Германа стала для меня пусть временным, но почти домом.

Убедившись, что агентство мне не подобрало ни одного предложения по требуемым запросам, я начала сомневаться, а сильно ли я расстроилась из-за этого. Да, я хотела переехать, чтобы не мешать Герману. Перестать пользоваться его добротой. Но, вглядываясь в телефон, где не было ни одного звонка или сообщения из «Квадратных метров» я немного улыбнулась. Опять же отругала себя за радостное настроение, но выдохнула.

Приготовив ужин, я встретила Германа. Он вернулся около семи часов вечера.

Услышав, как в замке повернулся ключ, я насторожилась, все еще готовая к внезапному появлению нежданных гостей, но услышав его голос, выглянула из комнаты.

– Добрый вечер, – прошептала, приближаясь к Герману.

Он замер, вглядываясь в мое лицо.

Наверное, моя улыбка была слишком широкой, потому что я смутила его. Он резко отвернулся, переобулся и снял плащ.

– Я приготовила ужин, – прошептала, привлекая его внимание.

Он кивнул, но прошел мимо. Ни слова не сказал.

Герман направился в свою спальню, пока я стояла в коридоре и растеряно смотрела в его спину. И что я сделал не так в этот раз?

Вернувшись в свою комнату, я не показывалась до самого позднего вечера. Я слышала, как Герман передвигался по квартире. Была уверена, что он поужинал, потом заперся в кабинете. Но я боялась появляться у него на глазах.

Чуть позже, когда устала слушать тишину, я выбралась из комнаты. Быстро перекусила и перебралась в гостиную. Мне нужно было закончить чертеж для Дани, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему. Моя безвозмездная помощь тоже имела границы.

Разложив перед собой учебник и листы, я принялась исправлять по памяти ошибки. Действительно глупые ошибки, которые отняли у меня пол вечера. Кропотливо создавая исправленный вариант, я не заметила, как в комнату вошел Герман. Вновь испугалась. Появилась дурацкая затея повесить ему колокольчик, либо почистить собственные уши. Но я промолчала, искоса взглянув на мужчину, прижимая раскрытую ладонь к сердцу, пытаясь его унять.

Герман занял кресло, опять в его руках книга. Кажется, на иностранном языке. Французский? Не удалось рассмотреть названия, так как я быстро отвернулась, возвращаясь к чертежу. Стоило поторопиться и уйти, но так сразу не могла. Он бы неправильно понял мое решение.

Занимаясь чертежом, я понимала, что почти не сдвинулась с того места, на котором остановилась после появления в гостиной Германа. Зависла, рассматривая лист. Пыталась себя заставить работать дальше, но руки отказывались подчиняться. В голове пустота, все правильные ответы вылете из нее напрочь. Поглядывая на мужчину, я приметила, что он за последние пять минут не перелистнул ни одной страницы. Может, язык такой сложный или он заучивает текст? Сколько же глупых догадок в голове, когда нужно поторапливаться и уходить.

– Чем занимаетесь? – поинтересовался Герман спустя минут десять после своего появления.

Я вздрогнула, взглянув на мужчину.

– Переделываю практическое задание.

– Я могу вам помочь?

Изумлено уставилась на мужчину. Он заметил мое смятение и быстро добавил:

– Кира, я архитектор по образованию, – улыбнулся, убирая в сторону книгу. – По первому образованию.

– А по второму? – прошептала я.

– Экономическое. Бизнес школа. Не достаточно уметь проектировать, чтобы создать свой бизнес с нуля.

Я согласно кивнула.

– Так я могу помочь? – он не сводил с меня подозрительного взгляда, словно ожидая моего отказа, но не желая его слышать.

– Я почти закончила, – натянуто улыбнулась.

Поджав губу, вернулась к чертежу.

– Да и не моя эта работа, – пробормотала себе под нос. – Помогаю.

Герман выпрямился. Книга слетела с его колен, но он не потянулся за ней, а подошел ко мне и присел рядом, на край дивана.

– Кому помогаете? – заглянув через плечо, он следил за моей работой.

Внимательно, тщательно, от чего мне стало не по себе. Словно на экзамене, к которому я совершенно не готовилась.

– Однокурснику, – тихо ответила, замечая, как дрожит рука, и линия получается кривой.

Герман накрыл мою ладонь, отбирая карандаш. Чуть подвинул меня в сторону, всматриваясь в готовый чертеж, ловко поправил кривую линию, словно знал, как закончить.

– Однокурснику? – переспросил он.

Кивнула, наблюдая за его рукой. Пораженная той легкости, с которой он завершал чертеж, я позавидовала его умению и опыту. Чтобы мне достичь такого уровня, понадобятся годы практики.

– Ваш друг? – Герман продолжал работать над чертежом, но я была уверена, что он искоса поглядывал на меня.

Смутилась, пряча лицо в ладонях.

– Да, друг, – выдохнула я.

– Вам он нравится? – кажется, мое смятение Герман неверно расценил.

Замер с карандашом в руке. Напряженный, сжатый кулак, угрожающе завис в воздухе.

– Думала, что нравится, – быстро пролепетала я, боясь посмотреть на мужчину.

Он выронил карандаш, который скатился со столика на пол. Я хотела поднять карандаш, но была поймана. Притянута к мужской груди, усажена на колени. Вот так просто, за одно мгновение, я попала в его плен.

– А теперь? Он все еще нравится вам?

– Нет, – я смотрела в глаза Германа.

Темные, грозные, они парализовали меня. Внушали страх. Хотелось закрыться, спрятаться от его взгляда. Он видел меня насквозь, прожигал, оставляя в душе черные дыры.

– Три года я была уверена, что он нравится мне. Но теперь все иначе, – шептала я, пряча лицо от Германа. – Мне нравится один загадочный мужчина, который за вечер не прочитал ни строчки.

Тихий выдох над ухом. Поцелуи, покрывающие мои волосы, шею, щеки, руки. Нежные объятия, вселяющие уверенность.

Вручая Дане переделанный верный чертеж, я словно отрывала от себя этот лист бумаги. Герман закончил то, что я не могла сделать. И теперь это единственное, что объединяло наши усилия, перешло в чужие, недостойные руки.

Именно так я думала, стоя напротив однокурсника. Даже другом не могла его назвать. А Даня с довольным лицом рассматривал чертеж и кивал, словно понимая, какие ошибки были исправлены. А я сомневалась, не верила ему.