— Как же хорошо в тебе… как же адски хорошо в тебе… о, да, ты — ведьма. Самая настоящая ведьма. Мояяя ведьма.

Накрывает мои губы своими, не давая освободиться, не давая увернуться от поцелуя. Атакуя мое тело, мой рот и мою душу. Такая беспомощная и жалкая с ним. Как и всегда. Как и там… Сломанная его руками, губами, поцелуями, страстью и ею же заклейменная. Оскверненная своей любовью… Да, любовь может быть грязной. Никогда не думала, что назову ее так… что мне будет казаться, что любить это так ужасно. Любить его. Чужого. Дикого и страшного. Любить Дьявола. Я даже не знаю в каком из миров он настоящий.

— Не надооо, — прошептала прямо ему в губы.

— Надо! Мне надо! — злится от моего сопротивления и толкается сильнее, яростнее, набрасываясь на мою грудь, впиваясь в соски поцелуями, облизывая их и втягивая в себя, кусая самые кончики. И я больше не могу сопротивляться… не могу отталкивать, не могу воевать. Я проиграла. Первым движением навстречу, в унисон, впуская в себя добровольно и выгибаясь назад. О дааа, как же это привычно ощущать сильные толчки его члена в себе, подставляясь по них, раздвигая ноги шире, поддавая бедрами, скользя лобком по его паху, ощущая голой кожей жесткие мужские волосы. Подалась вперед, обхватывая его шею и потираясь сосками о его грудь. Так естественно. Так по-настоящему просто отдаваться ему и стонать, кричать от каждого точка разрывающе каменной плоти.

Морган наклонился ко мне, прижимаясь мокрым лбом к моему лбу с этой ненавистно-порочной ухмылкой на чувственных губах.

— Хочееешь… ты хочешь быть моей, ведьма… скажи, что хочешь. Неет не скажи… прокричи мне это.

Скользнул ладонью по моему животу, просовывая руку между нашими телами, отыскивая чувствительный бугорок, нежно сдавливая его пальцами и потирая, всматриваясь в мой поплывший взгляд.

— Тебе хорошо? О дааа, тебе хорошо…

Мне было хорошо и плохо… но хорошо так ослепительно остро… так ячрко и чувственно, что я отдавалась этому режуще прекрасному ощущению целиком.

— Прокричи мне, как тебе хорошо… кричи, Лиза, кричи мне, — его голос такой горячий, такой хриплый, ласкающий голос, которым он берет меня так же как и членом.

— Хорошо с тобоооой, даааа, хорошо с тобой, — по телу проходят вихри удовольствия, спирали кипящего, как масло наслаждения, — оно колет меня там, где его пальцы сжимают клитор и где плоть мощно врезается в мою.

Мои глаза закатываются от разрывающего ощущения наполненности им, ощущения твердости, жгутов вен и раздувшейся головки, которая поршнем таранит мое лоно… Оргазм был настолько сильным, что меня подбросило к нему на грудь, я вцепилась ногтями в его спину и с громким криком «Мишааааа», впилась в его губы, ощущая, как внутри выстреливает его семя, как он весь трясется, как рычит и воет, вбиваясь в меня и сжимая мои волосы, оттаскивая от себя, глядя остекленевшим взглядом в мои глаза, которые пьяны от наслаждения…,

— Ми… шааа…

И уже с пониманием и с ужасом вздрогнуть, потому что его ладони держат меня за волосы так крепко, что кажется снимут скальп. Он задыхается и его плоть все еще содрогается во мне, а семя растекается внутри, но взгляд становится все страшнее, тяжелее, он словно давит меня удавкой и готов в одно мгновение свернуть мне шею.

— Кто… такой… Ми… ша?! — ревет мне в лицо и в эту секунду мы оба слышим яростный стук в дверь.

— Откройте! Именем короля!

— Пошли вон! — Дикий рык от которого дрожат окна.

— Именем короля ведьма Элизабет Блэр должна быть арестована!

В дверь стучат, а он смотрит мне в глаза и свирепо шепчет один и тот же вопрос:

— Кто этот Миша? Кто он, дьявол тебя раздери?

Мне было страшно. Я тряслась от ужаса и от понимания, что теперь происходит нечто необратимо жуткое, нечто, что невозможно остановить, как огромную и запущенную машину. Я видела это в глазах Моргана. Видела в них какое-то отчаяние, нечто не поддающееся пониманию. Он был растерян и от этой растерянности стало страшно и мне. Пока стража стучала в дверь, он натягивал на меня одежду лихорадочно быстро, второпях пока дверь не сломали и стража короля не вломилась в покои герцога. Я увидела, как Морган схватил в руки меч и тут же резким движением задвинул меня к себе за спину. Он стал между мной и стражей.

— По какому праву вы вламываетесь в мои покои? — рявкнул он и воины вытянулись по стойке смирно.

— Приказ короля, Ваше Сиятельство. — один из них сделал шаг вперед и протянул свернутый в трубочку пергамент герцогу, — Король велел взять под стражу леди Блэр и отправить ее в темницу. Позвольте нам выполнить приказ Государя.

— С чего вы взяли, что МОЯ олла — это Элизабет Блэр?

Морган продолжал стоять между мной и стражниками и их главный не решался сделать еще один шаг.

— Я всего лишь выполняю волю короля. И мне, к сожалению, приказано арестовать каждого, кто помешает мне в этом. — он сделал паузу, откашлялся, — даже вас.

— Ну так попробуйте меня арестовать.

Перекинул меч с левой руки в правую, а я посмотрела на стражников. Шесть человек, вооруженных, в латах. А он в одной рубашке, босиком. Где-то в голове промелькнула мысль, что может быть это и есть спасение, что король освободит меня и… я вдруг увидела перед глазами окровавленного Моргана. Так реалистично, так по-настоящему. Он лежал в снегу, раскинув руки и из его рта текла кровь, а серые глаза смотрели в небо. Завывал ветер и белые снежинки, кружили и, падая таяли в алых пятнах, расползающихся по груди герцога. И мне стало больно. Так невыносимо больно, что ребра сдавило этой дикой болью и захотелось завыть.

Выскочила вперед и протянула руки главному или как они здесь называются.

— Арестовывайте.

Схватил за плечо, дергая к себе, но я вырвалась и процедила сквозь зубы:

— Я сказала арестовывайте.

* * *

И опять подвал, сырая темница с окошком под потолком и крысиным пометом на полу. Вот и все. Кажется, мои приключения окончились. Довольно быстро, если е сказать, что стремительно. Всего лишь какие-то пару часов назад я лежала в объятиях герцога, а сейчас сижу в темнице, скованная цепями и ожидаю вынесения приговора, корчась от боли в руке, которую жжет так, что я не выдерживаю и с моих губ срываются хриплые стоны… Какая разница их здесь все равно никто не услышит. Из-под рукава белого платья сочилась кровь, и я застыла от ужаса, когда увидела во что проклятая змея превратила мое запястье. Она изъела его как будто мне на руку вылили кипяток. От жгучей боли хотелось лезть на стены… Что это? Что со мной происходит? Кто я? Что я? Почему эта тварь сжирает мою плоть, и я ничего не могу с ней сделать, она ускользает, вьется под кожей буграми и жалит, жалит так, что хочется отрезать руку и не ощущать этого ада.

Ко мне никто не приходит и слабая надежда на то, что герцог спасет меня начинает таять с первыми лучами восходящего солнца. Осознание того, что скоро умру и, возможно, этот приговор будет оглашен с его согласия и меня разрывало изнутри от понимания, что именно так и будет.