Я резко обернулся к Карлу, а тот поглаживал свою бородку и продолжал смотреть на Элизабет, которая прохаживалась у окон и летний ветер трепал ее шлейф, открывая взглядам ровную спину и тяжелые рыжеватые кудри.

— Блэр и так принадлежит мне, вместе со всеми рудниками.

Ответил я и пригубил черное вино, которое освятил епископ, продолжая смотреть как Элизабет остановилась у одного из окон и чуть наклонилась вперед, выглядывая в сад. Мне был виден ее профиль, обтянутая материей грудь и обнаженные полушария над корсажем. Голое плечо отливало перламутром.

— Антуан Блэр обещал отписать эти рудники мне.

— Обещания… этот человек умел давать их пачками и не выполнить ни одного.

— Да, я слыхал как он пообещал отдать тебе в жены свою дочь, а потом передумал. Но разве ты не отомстил, племянник? Разве не обезглавил самого графа и не сжег его ведьму дочь?

— Конечно отомстил.

Ответил я и отхлебнул еще вина. Слуга принес курительные трубки, и я затянулся терпким дымом.

— Зачем нам ссориться, Морган, мы можем поделить богатства Блэра поровну. И я готов уступить больше, если ты отдашь мне свою оллу.

Я сдавил ножку бокала и расхохотался — вопиющая наглость, граничащая с абсурдом.

— Какая неслыханная щедрость, — ответил я, — обменять МОЮ оллу на МОИ рудники.

Король вздернул обе брови и подмигнул мне всем своим видом показывая, что именно так и есть. Он проявляет щедрость выставляя меня полным идиотом.

— Я так же дам тебе золота, Морган. Я не жадный. Это будет мой свадебный подарок… Ведь я мог бы отобрать силой все что принадлежит тебе. — Карл усмехнулся, и я ощутил, как во мне дернулось что-то темно-первобытное. Гортран был прав.

— Шучу… конечно же я шучу. Мы ведь не станем ссориться из-за шлюшки, которая так или иначе должна сдохнуть и рудников, которые принадлежат королевству, а не тебе лично.

— Разве наши законы не гласят, что земли, завоеванные в честной войне при побежденном и свергнутом противнике, отходят победителю всецело и безоговорочно. Разве ты, дядя, не воспользовался этим законом, когда завоевал южные земли, примыкающие к моему герцогству? А еще я Ламберт. Во мне течет королевская кровь. Ты разве хотел бы устроить междоусобную войну из-за моей шлюхи, Карл?

Дядя усмехнулся и его взгляд вспыхнул яростью, но тут же погас.

— Конечно нет. Это была всего лишь проверка насколько ты добр, мой любимый племянник. Но. Видимо доброта не конек семейства Ламбертов. А вот и твоя жена… Она такая красивая, надеюсь, ты не забудешь, что брак благословленный нашей церковью намного священней связи с оллой, которую надлежит уничтожить после исполненной миссии?

— Ты так конечно же отличаешься от меня дядя неподдельной добротой. Особенно я благодарен тебе за то, что ты напоминаешь мне об обычаях и законах. Ведь в такой волнительный день я мог их запамятовать.

Я встретился взглядом с королем и понял, что рано или поздно быть войне… И не только из-за рудников. Только что я не исполнил его желание впервые и впервые дерзил ему. Когда-то он мог забрать любую женщину, которая была моей. Я никогда ему не отказывал.

— Дерзишь… Вырос малыш, оперился, стал самостоятельным. А помнишь, когда пришел ко мне полудохлый, вонючий и ободранный. Помнишь, когда я мог отказаться признавать тебя и сжечь, как нарушившего границы заразного урода.

— Конечно помню. И я безмерно тебе благодарен…

— О… моя милая, Агнес, как же ты прекрасна, — он тут же улыбнулся и протянул ей навстречу пухлые руки, унизанные перстными и тихо проговорил мне — главное не забывай о своей благодарности. Я жду твою девку в своих покоях сегодня ночью…

И пошел навстречу Агнес.

— И что теперь?

Резко обернулся к сэру Гортрану, который стоял у меня за спиной, и я видел, как играли желваки на его широких скулах.

— А ничего.

— Быть войне?

Я сделал большой глоток вина и с грохотом поставил кубок на стол, темно-красная вязкая жидкость просвечивала языки пламени в камине. Я так и не ответил ему, глядя как оседает липкий осадок на дно бокала.

— Быть тому, что будет. Отправь сегодня же двух гонцов. Одного на юг и одного на север. Я хочу быть уверен, что суверенные мелкие графства на моей стороне. Вели отвезти им золота и мешки с зерном. Укрепи дороги ведущие в Блэр. Пусть основная часть войска будет переброшена именно туда.

— Значит быть войне.

Я поднял взгляд на Гортрана и он тут же прикусил язык. Страх закрывает рты быстрее золота. За пару монет можно и проговориться, а из-за одного кошмара наяву можно замолчать навсегда.

— Он не пойдет на это. Открытая вражда без причины?

— Королю не нужна причина.

— Нужна. Еще как нужна. Члены Совета не дадут начать войну без веской причины иначе он бы уже давно ее объявил. Ему нужно одобрение верных вассалов. Карл ничего не сделает без их согласия или если не будет уверен, что они примут его сторону.

— Значит он найдет причину.

— Для этого нужно постараться.

— Вы ослеплены страстью, а эмоции не лучший советчик. Сделайте, как он хочет. В королевстве сотни красивых женщин и любая будет счастлива родить вам наследника.

Я склонился к Гортрану и прорычал сквозь зубы.

— Завтра он захочет моих лошадей, послезавтра мой дом, а через неделю мои земли и всех вас вместе взятых. Мне уступить? Аппетит приходит во время еды!

— Будь это кто-то другой вы бы ее отдали.

— Но это не кто-то другой, Гортран!

Сказал и взгляд на нее перевел — все так же смотрит в окно на пламенеющий закат, который переливается в ее волосах, придавая им медный оттенок.

Он прав эмоции переполняют меня и вожделение, и страсть текут по венам, шпарят изнутри кипятком, заставляя меня терять контроль и бешеным усилием воли сдерживаться, чтобы не утащить ее в спальню прямо сейчас. Манит меня, будоражит, околдовывает так, что скулы сводит. Отыметь. Вцепиться зубами в ее затылок, прихватить за бедра и долбиться в нежное тело, что есть мочи, покрывать дико и бешено, как животное.

Краем глаза наблюдал за Карлом, расточающим милые улыбки моей жене, которая так же улыбалась и ему, приседая в реверансах, а сама бросает взгляды на меня, и я читаю в них призыв, ожидание и предвкушение. И понимаю, что не хочу.

Я никого не хочу. Ни ее, ни шлюх, которых мне доставлял Чарльз всех мастей, на любой вкус и любой каприз. Пресно, безвкусно. Смысл не в оргазме, а точнее не в физическом удовольствии я хотел эту сучку мозгами. Я думал только о ней. С каждым днем все больше. Последний раз я кончил с ней. А потом только выматывал себя и очередную девку. Трахал их тела, слушал фальшивые стоны, крики, иногда и настоящие и не мог освободиться от напряжения. Доходил до кульминации измотав себя и разочарованно понимал, что все не то и не так.