Открыв глаза, я сразу поняла, что что-то не так, ибо Кемира, мирно спящая всю ночь на пару со своим надоедливым вороном, начала просыпаться так же как и я ни свет, ни заря.

Девушка сладко потянулась в постели, зевнула, в тон ей каркнула летающая табуретка… а затем как подскочит с кровати, как забегает в суматохе по комнате! Делала она все это на удивление очень тихо, видя я сейчас второй сон, точно бы не просунулась, но я-то не спала…

– Кемира? – меня снедало любопытство, поэтому я не поленилась встать с мягкой постели и выжидательно уставится на соседку.

Кемира как раз проделывала махинации со своей тёмно-зелёной юбкой, надевая её на длинные ноги стоя в дверцах шкафа, и, услышав меня, резко остановилась.

– Лисса? – неприязненно переспросила девушка, поворачиваясь ко мне лицом.

Её поведение меня обеспокоило сразу, но придумывать у себя в голове различные причины её неприветливого тона, не стала. Мало ли что…

– Все хорошо?

– Эм, да. – Девушка бросила на меня гневный взгляд, и продолжила одеваться, её ворон тем временем взмыл в воздух и пролетел в предельной близости от моего лица. Эта клякса, что, угрожает мне? – Я… решила прогуляться до сборов.

– В такую рань? – я ошарашенно взглянула в сторону окна, там все ещё царил полумрак, – Подожди, о каких сборах ты говоришь?

Натягивая рубаху, девушка обернулась.

– В девять часов в Зелёном зале состоится сбор по поводу шабаша и дальнейшего обучения, кажется, мы переборщили с протестом. – Промолвила она, чёрная макушка появилась в вороте рубаки, – Разве ты не знала?

Отрицательно качнула головой, а затем застыла в изумлении, ибо мой взгляд уловил чёрные закорючки на пояснице Кемиры.

Нет, это не было похоже на руну смерти, о которой говорил Эмиль, но я почему-то была уверена, что эти чёрные символы на теле девушки появились не просто так.

– Лисс?

– Да? – соседка одёрнула рубашку вниз и недовольно посмотрела на меня.

Отведя взгляд от поясницы девушки, я вернулась к её лицу.

– В восемь в Зелёном зале. – Поджимая пухлые губы, сказала Кемира, и направилась к двери, – Увидимся.

Хлопок, и девушка скрылась в коридоре.

Странно все это…

Я уже успела обратно вернуться в кровать, с намерением подумать о необычном поведении травницы до того, как настанет время собираться на непредвиденный сбор, но раздался очередной хлопок и в дверях появилась Машка. В кошачьем теле.

– М-маш?

Мой удивлённый взгляд растолковали верно, но я никак не ожидала, что, запрыгнув ко мне на постель, оборотень выдаст вопросительное: «Мявк?»– а затем на секунду скроется в тёмном тумане, откуда явится вновь, но уже в человеческом обличии.

– Да-да? – спросила девушка, в голом виде восседая на краю МОЕЙ кровати, закинув ногу на ногу и перебросив через плечо вьющиеся локоны.

Я, честно говоря, сначала дар речи утратила, и думала, что надолго, но любопытство было сильнее!

– Ты как это… так? – немного невнятно вымолвила я, садясь ровно.

Машка лукаво улыбнулась, блеснула хитрыми зелёными глазищами, которые по форме ну очень напоминали кошачьи, наверное, побочный эффект от столь длительного пребывания в шкуре этого существа, и поднявшись на ноги, направилась к моему шкафу. Открыла его, и стала потихоньку вытаскивать оттуда мои одежды, рассматривая их, и применяя на себя.

Если наряд не удовлетворяла вкусы моей ненаглядной наставницы, она его просто откидывала в сторону…

– Я же говорила, – начала Машка, примеряя на себя очередной наряд, – ведьмы могут оборачиваться любым существом, которое близко ему по духу. У меня это кошка и, – девушка недовольно скривилась, – синица.

– Синица? – бровь медленно поползла вверх, изогнувшись дугой.

– Даже не спрашивай. – Отмахнулась ведьма, этот факт, кстати, я стала осознавать только сейчас, – Лучше вот что скажи, где там твоё изумрудное платье, которое ты на шабаш надевала?

Встав и подойдя к своему многострадальному шкафу, я отыскала платье и протянуло его Машке.

Та, воскликнув ликующее: «Ах!» – поспешила одеться, чему я бала безмерно рада, ибо мало ли кто зайдёт, а здесь Машка… голая.

– Как тебе? – бывшая оборотниха стала показательно вертеться, демонстрируя мне себя с разных ракурсов.

Как, как… я, вообще, в замешательстве! Сначала она на пару с предполагаемой свекровушкой меня подставили, отправив в университет один на один с Эмилем, а затем заявилась сюда, шокировала перевоплощением, отобрала единственное платье в моём гардеробе и ещё спрашивает, как мне?!

Однако, все, что я сказала: «Не твой цвет», – хотя с глазами платье сочеталось хорошо, только вот длинные каштановые волосы и светлая белая кожа почему-то портили всю картину.

– Хм… – тёмные брови в задумчивости свелись на переносице, – А если так? – и щёлкнув пальцами, Машка изменила тон платья, сделав его более светлым и насыщенным, как летняя трава, прямиком под цвет своих глаз, а также наколдовала широкий чёрный пояс, который бантом завязала сзади.

– Неплохо. – Признала, слегка улыбнувшись, но сейчас мне было не до этого, – Ты что тут делаешь?

Машка круто развернулась, сложилв руки под грудью, скептически уставилась на меня.

– Вдруг тебя кто-то увидит! – пояснила, возмущённо взмахнув руками.

– Лисса, – мягко произнесла ведьма, – мне пятьсот пятьдесят два года, думаешь, я бы пришла сюда, не имея никакого… прикрытия? Тем более не понаслышке зная о чрезмерной подозрительности своих же.

– И какое же у тебя прикрытие? – спросила усмехнувшись.

– А вот об этом, дитятко моё, ты узнаешь через час. – Улыбнулась Машка, и откинув длинные волосы назад, направилась к выходу.

Дежавю какое-то…

– Ах да, забыла. – Пробурчала ведьма себе под нос, а затем повернулась ко мне, и стала колдовать.

После проделанных манипуляций пространство над моей кроватью заискрилось, а затем на мягкую поверхность упала серая шубка.

– На улицу взгляни.

Кинула последний недоуменный взгляд на Машку и побежала к большому, аркообразному окну, выглянула, а затем запищала от восторга!

– Снег! – воскликнула, открывая ставни сильнее и пальцем снимая немного снежных хлопьев с подоконника и с восхищением поднося к лицу.

На улице царила самая настоящая зима, такая снежная, ослепительно белая и… сказочная. Высокие деревья и крыши домов были облачены в снежный покров, который слепил, отражая солнечный свет, играл и переливался, словно множество гранёных бриллиантов, на земле возвышались былые сугробы, а немногочисленные берёзы, кои великанами поднимались на территории нашего университета, застыли в белоснежной бахроме.