Дело в том, что, покинув Интернет-кафе, я по дороге к пивной сначала зашел в больницу и выцыганил у девчат-медсестер (понятное дело, не задаром) три ампулы сыворотки.

Змей и впрямь в нашей местности было немного, но все равно иногда грибники попадали в неприятные истории с укусами ползучих гадов. Поэтому запас сыворотки в райбольнице был, и она не считалась большим дефицитом.

Но даже защищенный таким образом от летального исхода, я все равно чувствовал себя как в разведке. И это в своем доме!

Мать бы его так, этого ведьмака…

Следующее пробуждение – где-то в четвертом часу – было ужасным. Я открыл глаза, посмотрел на окно – и едва не спрятался, как в детстве, под одеяло, укрывшись с головой.

Во дворе творилась самая настоящая чертовщина. Там кривлялись и безобразничали какие-то полупрозрачные светящиеся амебы. Они то опускались к самой земле, то взмывали вверх, где их растворял лунный свет.

Что это!? Чувствуя, как мои волосы на голове встали дыбом, я собрал остатки мужества, встал, и на нетвердых ногах подошел к окну.

Нет, мне ничего не привиделось. Безумный хоровод призраков продолжал кружить в фантасмагорическом танце. Мало того – амебы начали приближаться к избе с угрожающей настойчивостью.

Я пребывал в шоке. Можно сколько угодно быть атеистом и не верить в потусторонний мир, но когда на твоих глазах рушатся устои здравого смысла, и ты понимаешь, что не все в этом мире так просто, как кажется с первого взгляда, то поневоле перекрестишься и уверуешь.

Сил перекрестить у меня не было. Мои руки стали такими тяжелыми, словно налились свинцом. У меня было состояние как во время дичайшего похмелья: голова ничего не соображала, в горле пересохло, в глаза словно песка насыпали, а по телу будто каток для укладки асфальта проехал.

Но и это было еще не все. То, что произошло дальше, совсем меня доконало. Нечаянно оглянувшись (мне трудно было оторвать взгляд от картины за окном), я вдруг увидел, что светящие амебы начали проникать в избу!

Они появлялись прямо из стен, и, вырастая в размерах, начали циркулировать по горнице вместе с потоками воздуха. Это уже было выше моих сил. Издав нечленораздельный крик, я выскочил на улицу (при этом едва не выломал дверь) и бросился бежать, не разбирая ни дороги, ни направления.

Ужас гнал меня минут пять. Я бежал с большой скоростью (вернее, мне так хотелось думать), но все равно казалось, что ноги двигаются недостаточно быстро. Я словно плыл по воздуху, перебирая ногами, а не бежал – как во сне.

Опомнился я уже в воде. Что меня толкнуло прыгнуть в озеро – не знаю. Но холодная вода мигом остудила мою голову и вернула способность более-менее здраво мыслить.

А потом я начал рвать, как после отравления. Меня выворачивало наизнанку минут пять. Хорошо, что воды было под рукой – хоть залейся. Вырвав, я начинал жадно пить воду, затем опять рыгал, потом снова пил…

В конце концов, мой желудок очистился как те самые Авгиевы конюшни, над которыми упирался Геракл, пустив в них воду из реки через вырытый им канал. Голова просветлела и мысли, наконец, обрели способность выстраиваться в логический ряд.

Действительно, что это было? Бред, навеянный стрессовым состоянием?

То, что появление змей было для моих нервов серьезной встряской, не секрет. Нервов, которые и так порушены «безмятежной» семейной жизнью и эмоционально тяжелым прессом большого города, задыхающегося в выхлопных газах, запахах плавящегося на солнце асфальта и миазмах, исходящих от мусорных баков.

Но если это не бред, то что?

Выбравшись на берег, я рухнул в траву совершенно без сил. Сейчас меня мог бы придушить даже младенец. Одной рукой. У меня было состояние как после тяжелой болезни. Словно я провалялся в коме месяца два.

Я лежал, глядел на светлеющее небо, и вяло размышлял. Ведьмак, думал я, это все он. Уверен. Это его штучки. Но как он смог вызвать столько призраков? Да и вообще – существуют ли призраки на самом деле?

А то как же. Ты сам только что видел. И бежал от них, как заяц.

Нет, это невозможно! Нет никакой мистики! Все это чушь собачья! Тебе все привиделось. Меньше пить нужно.

Заметано – с завтрашнего (пардон – сегодняшнего) дня только пиво. Самогон и виски предназначены для настоящих мужиков. Таких, как Зосима. А ты, Иво Арсеньев, слюнтяй, ипохондрик, почти шизофреник и вообще слабак.

Но как же хочется спать. Глаза слипаются. Спать… Спа-а…

– Загораете?

Я подскочил, словно ужаленный. Надо мною голубело небо, солнце уже вышло из-за дальних лесов, а в озере плескалась рыба, доплясывая зорьку.

Голос доносился откуда-то сверху. Я ошалело покрутил головой и наконец заметил возле себя пару сандалий как минимум сорок седьмого размера. В них торчали ноги без носков – тощие и волосатые, которые тянулись вверх как два столба.

Я поднял голову – и увидел улыбку Чеширского кота. Надо мною парило лицо Кондратки, которое лучезарно и одновременно загадочно улыбалось.

Только встав на ноги, я заметил, что на мне, кроме спортивных хлопчатобумажных трусов, ничего нет. Да и те были изгвазданы в иле до непотребного состояния. Ну и видик…

– В общем… да, – ответил я, с трудом выдавив из себя ответную улыбку.

– Отличная погодка, – бодро заявил Кондратка.

– Не то слово…

Кондратий Иванович был одет в рубаху-гавайку немыслимо яркой и пестрой расцветки (наверное, привез ее из дальних странствий) и видавшие виды коротенькие шорты, которые, похоже, сохранились у него еще со студенческих лет.

– А я вот рыбку решил поудить, – сказал Кондратка.

– Хорошее дело…

– Главное, полезное, – снова заулыбался Кондратка. – Рыба – богатый источник фосфора. А он благотворно влияет на мышление. Рыба для человека науки – это Клондайк, золотая жила творческих замыслов и новых открытий.

С какой это стати у него такое отменное настроение? Неужели ненасытного Кондратку кто-то успел накормить до отвала прямо с утра? Если это так, то тут без Зосимы точно не обошлось.

Что же это он, старый хрыч, нашу охотничью добычу так разбазаривает!? Непорядок. Надо сделать внушение.

– Вы знаете, какая штука случилась ночью? – понизив голос и оглядываясь по сторонам, едва не шепотом спросил Кондратка.

– Откуда? – Вопрос был, что называется на засыпку, и я решил прикинуться шлангом. – Я, знаете ли, по ночам… сплю.

– Я тоже. Но тут такое…

Блин! Кондратка снова улыбнулся – с совершенно счастливым видом. Неужто ночные призраки подбросили ему рукопись монаха Авеля? Облагодетельствовали хорошего человека.

– Тут такое было, – продолжал Кондратка. – Вся деревня взбудоражена.