Девушка озорно блеснула глазами.

— Хотела вставить фитиль старой травнице. Пусть поймет, что в магии ничего не смыслит.

Скорпион с интересом взглянул на нее.

— Старушка думает, будто ей все известно.

Оксана пришла в такое хорошее расположение духа, что едва не пританцовывала по лесной тропе.

— Наверняка нас сейчас подслушивает. Знай же, старая кочерыжка — ты чуть своего Петеньку не погубила. Не знаю, с чего тебе этот смерд тупой так приглянулся. Но он скоро столкнется с испытанием, которое окажется для него последним. Если не догадается, как использовать амулет.

Она лукаво улыбнулась.

— А не поймет — тоже ничего. С тела сниму.

Где-то далеко, в чаще леса, заламывала руки от страха старушка-травница. Знала она, нимфа гораздо могущественней ее, и может видеть то, что от простой ведуньи сокрыто.

Однако как ни вглядывалась хозяйка троп лесных в будущее, сколько ни советовалась со своим товарищем, духом водным — так и не смогла понять, что за опасность угрожает Петру, и чем амулет Воротынского может помочь ему.

* * *

— Слуг у меня никогда раньше не было, — деловито произнесла полудница. — Поэтому спать будешь на полу, у моей кровати. Хотела бы я знать, правду ли сказала старушка…

Они вновь шли по лесной тропе, но было в их возвращении нечто неуловимое, чего ни один из них не мог описать или даже назвать. Словно стали они теперь гораздо ближе к друг другу. Друг другу не доверяя, в лицо бесстыдно обманывая, а в глубине души решая — как и когда лучше от нежеланного партнера избавиться, чувствовали они какое-то странное меж собой единство, словно два обломка одной вещи внезапно встретились и обрели целость.

«Уж не солгала мне старая травница», — думал Хорс. — «Может быть, роль моя в этой игре гораздо важнее, чем она пыталась меня уверить. А чем сложнее задача — тем проще шею сломать. Нехорошо. Надо бы снова потолковать с ней — да только как».

— Если амулет такой ценный, с чего Воротынский его не спрятал, как следует, — размышляла вслух девушка. — Наверняка толку от него мало, или почти никакого нет. Ну да ладно — как увижу, решу, что с ним делать.

«Остается надеяться, что сон у девицы крепкий», — продолжал Хорс. — «На полу полежать не страшно, если только не дует. Проситься о милостях не стану — все равно откажет, да только посмеется. А как только уснет, сразу к старушке пойду».

Мысль о том, как отыскать избушку травницы в незнакомом лесу, его не беспокоила. Если ведунья захочет с ним повидаться — сама тропку проложит. А коли нет — тогда и пытаться не стоит. Придется вернуться ни с чем и искать новые варианты.

«Не иначе, гадает, как мне в постель забраться», — самодовольно размышляла Оксана. — «Поцелуи мои ему наверняка понравились. Как я хитро придумала, сказав, чтоб он на пол лег. Наверняка возмутится».

«Главное, чтобы эта дура поскорее уснула», — думал Хорс. — «Да и то. Бегала по лесу, взад-вперед, несколько часов. Должна была притомиться. Только глаза закатила — а я за порог».

«Ишь как задумался», — восхищалась нимфа. — «Небось извелся весь, как бы ко мне подобраться. Надо ему хороший урок преподать, чтоб свое место знал».

«Сбило же ее с ног тремя пулями. Может, и волшебный меч пригодится. Стукну ее как следует, когда отвернется. Вот и ждать не придется, пока она уснет».

«Интересно, как он слюной не подавился. В мою сторону нарочно не смотрит — понимает, что я все пойму по его глазам».

— Небогато живешь, даже для нимфы, — насмешливо заметил Хорс, осматривая жилище Оксаны. — Ни центрального отопления, ни телефона, ни теплого клозета. Нищета, короче. Богатой невестой тебя, подруга, никак не назовешь, вот потому-то оставаться тебе в старых девах навеки вечные.

— Если б я только захотела, — высокомерно вскинула голову девушка. — Только все они хлипкие, поганыши против меня.

— Да и кому ж понравится, что суженая чуть что не по ней, принимается кровь пить.

— Я тебе уже сто раз говорила, что не вампир. Мы нимфы, а не вампиры.

— Кровь не пьешь, а как пилить начинаешь, хуже рыбы-пилы. Ладно, ложись, поздно уже, детям спать пора.

— Я не ребенок, — сварливо отозвалась Оксана.

— А кто о тебе вообще говорит? Кого ты вообще интересуешь? — удивился Хорс.

— А что такое клозет?

— Место отхожее, короче сортир.

— Нам, нимфам, оно не нужно.

— Тем более не удивительно, что от тебя все женихи разбежались.

— Ладно, смерд, ты мне зубы не заговаривай. Вздумаешь приставать, на месте убью.

— Я об этом даже не думал.

— Рассказывай, ишь глазенки сладострастно как горят.

— То-то я смотрю в гнезде этом от глазищ твоих светло как днем. Но ты лучше не мечтай, я старухами не увлекаюсь.

Последний довод сразил Оксану, потому что был наполовину правдой. Она отвернулась и обиженно замолчала.

«Интересно, она вообще не спит никогда? — досадливо размышлял Хорс. — Что-то она совсем на сексе зациклилась. Оно при других обстоятельствах и не грех. Но не сейчас. Нужно, когда она уснет, пойти проведать божий одуванчик. Поговорить о том о сем, кой-чего проверить».

Нимфа уже минут пять лежала молча.

«Может, уснула, — с надеждой подумал Скорпион. — Вот было бы славно».

Вставать проверять не хотелось. Девица точно неправильно все поймет. А потом примется донимать своими разговорами. Хорс услышал, как Оксана откинула одеяло. Приподнялась и села в кровати. Прислушалась и вновь застыла. Потом девушка соскользнула на пол и двинулась в его сторону.

«Не выдержала, скромница наша», — с иронией подумал Скорпион.

Нимфа подошла совсем близко, вдруг ноги ее как-то неожиданно подогнулись и она свалилась на пол. Хорс решил не приходить ей на помощь. Решила притворяться, пусть померзнет на полу.

Но нимфа лежала без движений довольно долго. Скорпион почувствовал, что случилось нечто неладное. Он подошел к лежащей на полу девушке и обнаружил, что она действительно лишилась чувств. Со смешанным чувством раздражения и нежности Хорс поднял нимфу и уложил на постель.

— Чего хвасталась, что такая сильная, а сама в обморок упала, как маленькая девочка, — прошептал он ей на ухо. — Глупышка.

* * *

Ничего не сказал Велигор своим слугам, только посмотрел. Но взгляд его был красноречивее всех слов.

Словно побитые собаки вернулись Старик и его команда в свои палаты. Разлеглись в изнеможении на лавках, покрытых шкурами волчьими и медвежьими и приготовились к худшему.

«Я бы после первого прокола избавился от таких помощников», — думал Старик, весьма реалистически оценивая себя и своих товарищей. — «Но видно уж очень большая нужда у колдуна в людях из другого времени. Но ведь всему на свете приходит конец, рано или поздно. Но видно, не сегодня».