– Воздух пригоден для дыхания, если вас не затруднит небольшой кашель. Но атмосфера там настолько «заряжена», что и все датчики вместе взятые не смогут толком её просканировать. Хотите получить самые точные показания – единственным способом будет просто спуститься самому и взглянуть.

– Раз наши датчики не справляются, значит, туда не пройдёт и любая радиация, верно?

– Ну, верно, но… – Ведж помрачнел ещё больше. – Генерал Калриссиан, должен признаться, мне не очень нравится направление, к которому клонится этот разговор. Мы действительно ничего не знаем об их обороне, генерал, мы даже не знаем численности войск!

– Хорошо.

– Хорошо?

– Как иногда молвит один мой старый друг, – Лэндо хищно оскалился, – «никогда не говори мне о шансах».

* * *

Хан Соло никогда не смог бы привести ни одного довода в пользу того, чтобы получать удовольствие от созерцания направленного на него пистолета. Взгляд в дуло своего собственного бластера совершенно точно не добавлял оптимизма. А уж когда в тебя целятся посреди грузового отсека твоего же корабля…

Он решил об этом не думать. Если Хан Соло начнёт сходить с ума, это делу не поможет.

– Хорошо, – проговорил он, позволив КИДу повиснуть на пальце. Он бросил через плечо короткий взгляд, адресованный Лее, в котором читалось красноречивое «Делай как я!», поскольку банда занявших трюм миндорцев разом запустила пальцы куда-то под лавовые доспехи и неожиданно извлекла массу разношёрстных карманных бластеров. Чубакка всё ещё стоял на одном колене между двумя ранеными, раны которых обрабатывал своими заботливыми массивными руками – руками, что уже сжимались в массивные, но совсем не заботливые кулаки, не говоря уже о демонстрации не менее массивных клыков и о рычании, не предвещавшем ничего хорошего.

– Полегче, полегче, Чуи, – осадил его Хан. – Разойдёмся с ними по-хорошему, слышишь?

Чубакка медленно расслабился и опустил голову – сразу после того, как Хан уловил проблеск понимания в голубых глазах напарника.

– На пол. – Эона Кантор двумя пальцами аккуратно взяла свой пистолет из руки Хана, не сводя ДЛ-44 с носа Хана. – Живо.

Хан вздохнул.

– Миледи, вы выбрали паршивое время для пиратства на моём корабле.

– А разве для пиратства существует подходящее время? – Эона пожала плечами.

– Ну и что ты станешь делать дальше? – Хан с жалостью посмотрел на неё. – Куда намерена деться? Отродье так набил всю систему своими гравитационными установками, что для прыжка тебе придётся подождать денёк-другой.

– Кажется, я велела тебе лечь на пол?

– Послушай. – Хан совершил очередной шаг к похитительнице. – Те астероиды вот-вот примутся бомбардировать звезду. Выдернешь корабль из атмосферы – и мы все поджаримся.

– Не твоя проблема, – отрезала Эона, направив изделие «БласТек» прямо в правый глаз Хана. – Но если не ляжешь на пол, я устрою тебе проблемы: высажу твои мозги и размажу по этому прелестному личику принцессы, разукрашу её губки бантиком…

– Что-что? – мгновенно выпалила Лея, чей голос приобрёл те самые угрожающие и чересчур знакомые нотки. Хан осторожно вытянул одну руку, чтобы попридержать разгневанную возлюбленную, но та поднырнула под препятствие, не сбавив ходу. – Не хочешь положить бластер и повторить ещё раз?

– Да что с вами, народ? – не понимала Эона. – А ну на пол! Сейчас же!

– У меня идея получше. – Хан непринуждённо взялся за пояс большими пальцами. – Как насчёт того, чтобы ты вернула мне бластер прежде, чем мой напарник продемонстрирует истинный смысл нашего «разойдёмся по-хорошему»?

Демонстрация Чубакки была до ужаса простой. Вуки вскинул свои исполинские волосатые конечности, схватил за горло сразу обоих ополченцев, стоявших перед ним, и резким движением столкнул их головами с выворачивающим душу звуком, будто Чуи взял громадный булыжник и разбил им полый ток-орех. Оба мужчины обмякли. Свалиться бесформенными грудами им не дал всё тот же Чубакка. Вуки не двинулся с места, удерживая свою добычу перед собой словно чревовещатель – куклы, и те повисли в ладонях Чубакки, служа ему довольно неплохим живым щитом.

– В данный момент они ещё дышат, пока что, – как ни в чём не бывало прокомментировал Хан. Он наставительно продолжил, обращаясь к Эоне: – Вот так в переводе с шириивука и означает «по-хорошему». И прежде, чем в твоей головке завертится хоть одна мысль о какой-нибудь уловке, я обязан уведомить: мой напарник немного волнуется, когда-то рядом начинает стрельбу, и без предупреждений сворачивает шеи возмутителям спокойствия. Просто ад кромешный. А теперь, быть может, ты всё-таки передашь мне бластер, или мы начинаем матч по борглболлу с бошками твоих друзей вместо мяча?

Зажатый в руке бластер не дрогнул.

– Или, быть может, я взамен пристрелю тебя.

Хан пожал плечами.

– Валяй.

Её палец нажал на спуск, но вместо выстрела последовал щелчок, и Эона прорычала нечто невразумительное. Наверняка какую-то нецензурщину, подумалось Хану. Он повернул левую ладонь так, чтобы Эоне стала видна зажатая между пальцев бластерная батарея производства «БласТек».

– Думала, я отдам заряженное оружие? Тебе?

Следующее её изречение – вопль «Взять их!» – было достаточно вразумительным, равно как в объяснениях не нуждался и стремительный бросок бесполезного пистолета, направленный в лицо Хану, после чего Эона сама бросилась в атаку с растопыренными пальцами, словно женщина решила расцарапать лицо негодяю.

«Негодяй» сноровисто перехватил свой ДЛ-44 в воздухе и, отщёлкнув большим пальцем зарядную камеру, одним движением вернул батарею на законное место. Всё действие по времени равнялось менее чем трём проделанным Эоной шагам, правда, секрет крылся не только и не столько в безупречных рефлексах Хана, сколько в реакции Леи, которая, не дав Эоне закончить третий шаг, метнулась вперёд словно распрямлённая пружина и сделала подсечку противнице. Последняя грохнулась лицом в пол и наверняка расшибла себе лоб в лепёшку, но так или иначе Лея запрыгнула противнице на спину и припечатала её головой об палубу – чтобы уж наверняка.

В этот же момент грузовой отсек «Тысячелетнего сокола» объял самый настоящий плазменный хаос, поскольку все вооружённые карманными бластерами ополченцы (или наёмники, или кто бы они там не были) одновременно открыли огонь, исторгая смертоносные густо-красные пучки энергии.

Основная причина, по которой разряды били куда угодно, но только не по Хану, Лее и Чубакке, заключалась в том, что вуки со свойственной ему прямолинейностью швырнул обеих своих жертв прямо в эпицентр, после чего припустил сразу за летящими телами, руководствуясь приобретённым за долгие годы работы с Ханом Солом личным убеждением, что если ты вдруг окажешься посреди перестрелки безоружным, самым безопасным местом можно смело считать именно эпицентр – меж двух, трёх или больше плохишей.