Но подлая Маргарита только еще крепче вцепилась в куртку байкера, и не думая выполнять мой приказ.

— Да пусть сидит! — снисходительно сказал этот бородатый ловелас. — Она устойчивости придает.

— Поняла?! — тотчас заартачилась старая негодяйка. — Я не балласт, а устойчивость придаю, вот! Не то, что некоторые легковесные…

Нельзя было терять драгоценные секунды на бесполезные препирательства с этой моторизованной нимфоманкой. Я прыгнула в седло и беспощадно вцепилась Маргарите в подмышки.

— Вперед, Веник!

— А-ай! — заорала Марго. — Ты чего щиплешься?! Мне же больно! Синяки будут… у меня тело нежное!..

Тело у нее… подумаешь! Квашня старая!

— Если не заткнешься, синяков у тебя будет гораздо больше! — грозно пообещала я. — Мне ведь надо за что-то держаться!

Мы помчались, оставив далеко позади сразу захромавшую на обе ноги Зинаиду. Мальчишка поздновато оценил угрозу своему положению. Он заработал ногами во всю силу, на полной скорости неосторожно вылетел на перекресток — и под визг тормозов был сбит какой-то машиной. У меня даже сердце зашлось! Видит бог, я этого не хотела!..

— Веник, скорей! — заорала я.

— Я не могу… — неожиданно жалко заблеял он. — Ведь уже темно…

— У тебя же фара! Ты мужчина или тряпка?!

— Фу, какая ты жестокая, Несси! — подхалимским голосом вскричала ренегатка Маргарита. — Ведь Вениамин Михайлович нездоров! Разве можно так ему говорить?!

— Скорей! Гони! Там что-то происходит! Ну же! Давай! Там ребенка машина сбила!

Я даже попыталась в азарте погони протянуть руку и достать рычаг газа, да Маргарита мне все мешала. Байкер засопел, обиделся, рванул машину, едва не подняв ее на заднее колесо — и с криком ухнул передним в незамеченную никем из нас яму. Колесо застряло, нас молниеносно подбросило вверх — и мы полетели через руль, через голову — вперед и в темноту. Я сидела сзади и поэтому улетела дальше всех — легковесная, как выразилась Маргарита… Мотоцикл перевернулся, ударился о дорогу, заглох, фара погасла. Веник истошно взвыл:

— Темно-о-о!!!

— Не беспокойтесь, Вениамин Михайлович! — закудахтала в потемках Маргарита, забыв даже поохать и похвататься за бока. — Я здесь, здесь! Дайте мне вашу руку… вот так… Какая у вас сильная, мужская рука!

Да, черт возьми! По-моему, я одна в этой компании способна сохранять здравый рассудок. Оставив их квохтать и миловаться прямо посреди лужи, я что было силы побежала вперед, к освещенному перекрестку. Расстояние между мной и желанным чемоданчиком сокращалось с максимальной скоростью, на которую были способны мои некогда тренированные ноги. Я спотыкалась, едва не подвернула правую ступню, дважды падала, больно билась коленями и локтями, но тут же снова поднималась и продолжала этот безумный, бесконечный бег к своему счастью, к сытому достойному существованию, о котором мечтала всю свою сознательную жизнь, к желанной и недостижимой заначке на старость…

Мне не хватило метров двадцати. Сквозь соленый пот, заливающий и щиплющий глаза, я уже отчетливо видела бежевую иномарку, свернувшую к обочине, и суетящегося рядом с ней мужчину в светлом плаще. Я рванула, налегла грудью вперед, точно спринтер на финишную ленточку, но тут дверца иномарки хлопнула, приглушенно взвыл двигатель — и машина умчалась прочь по Заневскому проспекту, мигнув мне на прощание красными огнями. Еще на несколько секунд она задержалась на светофоре, на площади Фаберже — и исчезла в потоке таких же красных огней, движущихся к центру города.

Все было кончено. Теперь можно было не торопиться. Хрипло, с клокотанием дыша, я дотащилась до перекрестка. У меня еще хватило ума и самообладания оглядеться и пропустить пару грузовиков и мини-автобус, и лишь потом перековылять на ту сторону дороги.

Там, у поребрика, привалившись спиной к фонарному столбу, с выражением физического страдания на худом лице сидел подросток, утащивший наш дипломат. Ему было так худо, что он даже не испугался меня. Я осторожно приблизилась и присела рядом с ним. Он широко раскинул по земле ноги с роликовыми коньками, правое колено было неестественно вывернуто, штанина завернута выше щиколотки, оцарапанная лодыжка распухла и посинела. Несколько минут мы просто сидели и молчали, не имея сил для слов.

— Ты как? — спросила наконец я, отдышавшись. — Голова цела?

— Цела… — скривился подросток. — Нога только болит!

— Что ж он, гад, тебя в больницу не отвез?

— Он хотел сначала… даже ногу посмотрел. А потом взял кейс… вон там… Он отлетел, когда я падал… Он его поднял, а кейс приоткрылся… Он в него посмотрел, захлопнул, потом сказал: «Ты посиди, я сейчас за врачом сгоняю!» И уехал… Вы меня в ментовку сдадите? Учтите, я кейс не крал! Я его в контейнере нашел!

— Мы тебя в больницу отвезем, — устало сказала я. — А в контейнере ты что искал?

Подросток молчал.

— Давай уж, говори! Может, еду, а?

— Только никому не болтайте, — пробубнил он себе под нос.

Я оглядела парня и поверила. Одет он был бедно, явно с чужого плеча.

Из темноты вышли Маргарита и Веник, ведя заглохший мотоцикл с двух сторон за рога, точно крестьянская семья бодливую корову. Чуть позже подковыляла Зинаида, держась за поясницу. Моя спецкоманда снова была в сборе.

— Ну? — спросила Зинка, с недоумением глядя на нас, мирно сидящих у столба. — Что теперь?

— Все, — ответила я. — Теперь — все. Полный каюк. Я выхожу из игры. Сил у меня больше нет. Сдаюсь. Вениамин, заводи свой мотор. Надо ребенка в травмпункт отвезти.

— А… как это? — не поняла Зинаида.

— Агнессочка! — умоляюще сложила пухлые ладони Марго. — Может, еще можно что-нибудь сделать?

— Может, догоним? — бодро поинтересовался байкер, шевеля седой грязной бородой, из-под руки поглядывая в обе стороны темного проспекта, точно былинный витязь на распутье.

— Кого?! — закричала я, сорвавшись. — Кого ты собираешься догонять?! Ветра в поле?! Раньше надо было догонять, раньше, когда я тебя просила! А теперь все! Финита ля комедия! Все довольны, все смеются!..

И я, каюсь, зарыдала.

Они стояли и смотрели на меня растерянно и испуганно, точно малые дети вокруг плачущей матери. А мимо нас в сторону центра, окатив Марго дополнительной порцией грязи, с ревом пронеслись угрюмый джип «битка» и его неразлучная спутница, желтая «волга». Значит, маячок в кейсе снова заработал…

Частный детектив Анастас Борисович Вукович и фамилией и внешностью напоминал не то болгарина, не то румына. Это был толстый черноволосый мужчина с выпученными глазами и беспрестанно шевелящимися усами. Все его полное, налитое лицо покрывали мелкие черные родинки. Мы встретились у него в офисе. Офис — это, конечно, громко сказано. Маленькая конурка в конце длинного белого коридора второсортного бизнес-центра. Однако по телефону он говорил со мной очень важно, с придыханием: