— Я бы попросил! — усы дядюшки Абсалома воинственно встопорщились. — Быть может, в моем прошлом и можно найти темные полосы, однако они не помешали мне исцелить его светлость!

— Возможно, это просветление временно, и вскоре в вашей жизни вновь наступит пора темных полос, — ехидно заметил мэтр Кориус, и я отдала должное его проницательности.

— Мне чудится, что вы говорите о повторном приступе болезни с надеждой, мэтр? — не остался в долгу дядя. — Подобает ли это верному слуге?

— Ах ты, грязный жулик! — окончательно вышел из себя управляющий.

— Побойтесь богов, мэтр Петор, — ласково и кротко улыбнулся дядюшка. — Разве пристало будущим родственникам затевать склоки между собой? Обидное слово — как семя сорняка: непременно взойдет, распространится и погубит добрые посевы…

— Мой сын не женится на вашей племяннице!

— Отчего же?

— Оттого, что Кориусы — честная семья, в жилах которой течет благородная кровь, — с гордостью объявил мэтр Петор. — Из-за нужды, заставившей нашего предка продать свой титул, мы сейчас не имеем дворянского звания, но все знают, что на протяжении веков мы роднимся только с достойными семействами. Любой житель Таммельна почтет за честь, если один из моих сыновей посватается к его дочери!

— Прах меня побери! — воскликнул дядюшка, распахивая объятия. — С недавних пор я таммельнец и душой, и телом! И, как видите, желание вашего сынка жениться на Фейн обрадовало меня больше, чем праздничный пирог с жаворонками!

— Да вы цепкий репей, а не человек! — в голосе управляющего появились нотки отчаяния. — Вас гонишь в дверь, вы лезете в окно! Я прямо говорю, что знать вас не желаю, а с вас как с гуся вода! Как еще вам объяснить? Ваша племянница — грубая, невоспитанная девица, выросшая на улице и не умеющая даже имя свое написать без ошибок! Посмотрите на ее платье — оно же все измято и в пятнах, а на ее щеках я явно вижу следы грязи! Выдайте ее замуж за конюха или за кучера, там ей самое место. Но в моем доме принято вести себя иначе, и я не потерплю этих простонародных ухваток!

— Фейн — девочка смышленая, — тут же отозвался дядя, ничуть не смущенный справедливыми обвинениями в наш адрес. — Она быстро обучится всему, что нужно, уж поверьте! Сами посудите: как-то раз я показал ей, как выдернуть коренной зуб при помощи обычной столовой вилки. И что вы думаете? Она тут же освоила эту науку, хоть пациент и сопротивлялся, как черт! А как она вскрывает чирьи!.. Едва ли не ловчее меня! Скажете, вам в доме не нужен человек, который извлечет из вашего уха серную пробку быстрее, чем вы сами раскупорите бутылку вина? А вежливому обхождению она научится за пару недель, если не давать ей спуску и следить за тем, чтобы она умывалась…

— И кто же ее обучит этим премудростям? — с издевкой спросил мэтр Петор.

— Я бы мог давать уроки Фейн, — раздался тихий голос до того молчавшего Мике. — Она сама сказала мне, что желает обучаться!

— До чего же славный малец! — дядюшка Абсалом одарил Мике добрейшей из своих улыбок. — Именно такого я всегда хотел видеть рядом со своей любимой племянницей!

— Этому не бывать! — рявкнул Кориус-старший, у которого побагровела даже шея. — Молчи, недоросль! Мал еще, чтобы вмешиваться в такие разговоры!

— Не так уж мал, если разговор идет о моей женитьбе! — Мике с трудом преодолевал свою обычную робость, однако сдаваться не собирался. — Я хочу жениться на Фейн, и ее светлость покровительствует этому намерению!

— Да что наплела тебе эта девица, если ты позабыл обо всем на свете? — возопил управляющий, воздев руки. — Из-за нее ты потерял фамильный кинжал, который я доверил тебе из одной надежды, что ты позабудешь о своих ученых бреднях!..

— В потере кинжала виноват я сам, — упрямо ответил Мике. — Я не изменю своего решения, что бы вы ни говорили, батюшка. А если вы будете противиться — пожалуюсь госпоже Вейдене, так и знайте. Назначайте день свадьбы!

— Да что ты себе возомнил… — начала было я, гневно сведя брови, но дядюшка пребольно дернул меня за косу.

— И правда, мэтр Петор, — поддакнул он. — Назначайте день свадьбы, пока над нами не начала потешаться вся дворня. Виданное ли дело — то соглашаетесь, то отказываетесь, словно на рынке торгуетесь!

— Провалиться бы вам и вашей племяннице в преисподнюю! — сдался господин управляющий после долгого недоброго молчания. — Пусть они поженятся в первую неделю зимних гуляний. Но к тому времени эта драная подзаборная кошка должна походить на приличную даму, иначе порога моего дома она не переступит!

— Всенепременно, — легкомысленно пообещал дядя Абсалом, и Кориусы удалились. За ними выскользнул и Харль, все это время сидевший в своем уголке тихой мышкой, — он как губка впитывал каждое слово, чтобы потом как следует его приукрасить и распустить слухи о произошедшем по всему дворцу.

Мике на прощание махнул мне рукой и радостно сообщил, что с завтрашнего же дня станет давать мне уроки. Он полагал, что сначала мне стоит уделить основное внимание арифметике и чистописанию, а затем прибавить к ним историю и географию и, возможно, приправить небольшим количеством геометрии. От этих слов у меня стало во рту горько, как от самых противных микстур дядюшки, и я подумала, что выпущу из подземелья десяток демонов, если это позволит мне избежать знакомства со столь неприятными штуками. Нет, я все еще помнила, что ради господина Огасто должна измениться, однако, заслышав диковинные названия, тут же решила, что это стоит отложить в самый долгий ящик, который имеется у меня в запасе. Обучаться арифметике и прочим странным наукам, которые отчего так почитались благородными господами, можно было и после того, как чары с его светлости падут. Ни в одной истории про войну со злыми колдуньями не говорилось, будто рыцарь или принц хвалился ученостью перед тем, как вступить в бой! Что уж говорить про настырных родственников, которые гнали бы доблестного героя к алтарю, в то время как ему полагалось совершить подвиг, — нет, им не было места в таких рассказах!

…Вновь ненавистная свадьба рушила все мои планы. Коварная ведьма представлялась мне в ту минуту менее опасным врагом, чем Кориусы и дядюшка, соединившие свои усилия для того, чтобы отправить меня под венец. Я видела только одну картину будущего, с которой готова была согласиться: господин Огасто, освободившись от чар, отсылает прочь нелюбимую супругу, подает руку мне и увозит в свои дальние владения, о местонахождении которых знала разве что наука география, да и то я не была в том так уж уверена. Я не желала променять прекраснейшую мечту на свадьбу с каким-то Мике, хоть он и оказался не таким уж высокомерным занудой, как мне думалось вначале. От бессильной злости мне то и дело хотелось расплакаться, но я твердо сказала себе, что боги просто поторапливают меня, намекая: излишние сомнения могут привести к тому, что от раздумий я очнусь унылой госпожой Кориус, сидящей за ученической партой перед горой тетрадей с чистописанием. Нет уж, я не собиралась терять время зря! Золотая крона сегодня же пойдет господину подземелий в оплату за добрый совет и помощь!