Бобриков обладал развитым инстинктом самосохранения и меньше всего на свете хотел оказаться ночью в незнакомом районе.

Погрузившись в невеселые размышления и услышав какую-то мелодию, он не сразу догадался, что звонит именно его мобильный.

– Тэлэфон, – многозначительно сказал водила и подмигнул Бобрикову, как если бы они были закадычными приятелями, знавшими друг о друге нечто пикантное.

Бобриков, посмотрев на дисплей, увидел неизвестный номер. Держа заливавшийся трелью и вздрагивавший в руке мобильный, Олег, задумчиво глядя в окно, мучился дилеммой: ответить на вызов или проигнорировать. И первый, и второй варианты казались ему одинаково опасными. В конце концов, он не знает, что ждет его впереди, и, может быть, это судьбоносный звонок, который все изменит.

– Жэна, – хитро улыбаясь, высказал свое предположение таксист.

Бобриков недовольно на него покосился и нажал на кнопку ответа, понадеявшись на авось.

«Авось» оказался приятным женским голосом. Олег не сразу понял, где он мог его слышать. Все-таки в настоящий момент, да и раньше, он не состоял в длительных отношениях с девушками, поэтому трудно было уразуметь, кому и зачем он мог понадобиться.

– Олег, добрый вечер! Я вас не отвлекаю? Вы можете говорить?

– Конечно, – сдержанно улыбнувшись, ответил Бобриков и почувствовал, как его захлестывает тревога.

– Дело в том, что это серьезный разговор, и я не очень уверена, что телефон подходит для этого.

«Черт побери, кто же это?» – напряг свою память Бобриков, но в конце концов, чтобы не мучиться догадками, сдался и спросил напрямую.

– Прошу прощения, с кем я разговариваю?

Вопрос Бобрикова не вызвал предполагаемой им заминки или бури негодования.

– Это Марина, – уверенно ответила девушка, – секретарша Константина Павловича.

– Точно! – отозвался Бобриков. – Извиняюсь, совсем заработался.

– Ничего страшного. Так мы сможем сегодня увидеться?

Оборот, который принял их диалог, все меньше и меньше нравился Олегу. Судя по всему, этот разговор не предвещал ничего хорошего, кроме возникновения новых трудностей, когда Бобрикову и без того хватало проблем, в которых он увяз по уши. С другой стороны, он не хотел отказываться от этой встречи.

– Вы можете ко мне подъехать? – спросил Бобриков, подумав, что так будет и быстрее, и надежнее. Тем более сегодня ночью он все равно сваливает из страны, и терять ему абсолютно нечего. Уже завтра его квартира будет пустой.

– Диктуйте адрес. Я запишу.

Продиктовав адрес, Бобриков ощутил новый приступ тревоги, вспомнив, что у него в квартире вот уже которую неделю не убрано и там царит форменный бардак. Не лучшая обстановка для встречи с девушкой, но ничего не поделаешь.

Он не спросил, чему будет посвящен их разговор, но интуитивно чувствовал, что все будет крутиться вокруг Константина Павловича.

«Может, и она завербована ФСБ? – мелькнуло подозрение у Бобрикова. – Или это у меня началась паранойя? Какого хрена ей действовать напролом? Работай она на ФСБ, однозначно не стала бы себя так вести».

Успокоив себя рассуждениями подобного рода, Олег расплатился с водителем и махнул рукой, услышав, что у того нет сдачи.

Сильно хлопнув неплотно закрывавшейся дверцей, он повернулся спиной к автомобилю. Затарахтев, машина исчезла в арке, и Олег остался один во дворе, озираясь с таким видом, словно был здесь впервые.

Он решил дождаться Марины на улице, подумав о том, что, возможно, ему не придется приглашать ее в свою захламленную квартиру.

Ждать долго не пришлось. Едва он успел описать круг по двору, как из той же арки, где не так давно исчезла машина, появилась Марина в светлом плаще. Заметив Бобрикова, она слабо и грустно улыбнулась, словно возлагала на него последние надежды.

Олег неуютно поежился, ощутив значительный дискомфорт. Его смутила эта улыбка, и он подумал, что после всех этих призывных взглядов, улыбок и жестов всегда чувствует себя не в своей тарелке, поскольку не понимает, чем заслужил такое благожелательное отношение.

Подойдя к Олегу, девушка, ни слова не говоря, уткнулась лицом в грудь в Бобрикова и зарыдала. Тот потерял всякое понимание насчет того, как нужно себя вести.

– Что случилось? – растерянно спросил он, понимая, что случилось нечто серьезное.

Сквозь рыдания прорывались некие возгласы и плохо разборчивые слова. Бобриков стоял как столб, покорно обнимая Марину, которой нужно было утешиться в чьих-то объятиях.

Олег забеспокоился, подумав, что все же не стоит так стоять посреди двора и привлекать чужое внимание. Мало ли кто их здесь увидит, да и не стоит играть с судьбой в злые шутки перед скорым отъездом.

– Марина, не надо… Не надо плакать, – неуверенно сказал Бобриков, которому не приходилось еще успокаивать плачущих женщин.

Марина тем временем зарыдала еще сильнее, и Бобриков, продолжая чувствовать себя крайне неловко, полез в карман за носовым платком.

По лицу девушки уже поплыла тушь, и Марина стала похожа на девушку легкого поведения, обиженную хамоватым клиентом.

Олегу пришлось торчать во дворе еще добрых десять минут, прежде чем девушка кое-как успокоилась и согласилась подняться с ним наверх, в квартиру.

– Ты такой добрый, Олег…

Бобрикову понравилось, что она назвала его на «ты». Такое обращение говорило о том, что Марина ему доверяет.

Олег галантно распахнул перед ней дверь подъезда, откуда пахнуло затхлым воздухом, пропитанным запахом дешевого алкоголя и мочеиспусканий здешних пьяниц.

– У меня сейчас страшный беспорядок, – словно извиняясь, предупредил Марину Бобриков, глядя куда-то в сторону.

– Для меня это не имеет никакого значения, – отрешенно сказала Марина и тяжело вздохнула, словно за пару мгновений рухнула вся ее жизнь.

– Все будет хорошо, – самоуверенно заявил Бобриков в духе лучших шарлатанов-психологов или бизнес-тренеров.

Олег немного успокоился только после того, как за ними лязгнули двери лифта. Он нажал изрядно сплющенную кнопку седьмого этажа, и лифт поехал вверх, гудя натянутыми тросами.

Бобриков мельком бросал утешительные взгляды на блондинку, стараясь не смотреть ей прямо в глаза, потому что очень сильно смущался и ощущал, как на него волной накатывает паническая тревога. Пускай у нее поплыла косметика, зато туго стянутый на тонкой талии плащ заманчиво топорщился вверху, заставляя думать о прелестях, которые под ним прятались. Также от внимания Олега не укрылся ее пронзительный взгляд. Сведя все свои наблюдения воедино, он понял, что втрескался в нее по уши.

«Стыдно вести такую красивую девушку в свою холостяцкую берлогу, – размышлял Бобриков, пока лифт медленно поднимался. – У меня там жуть какой беспорядок. Ничего не убрано, все в пыли. Я уже не помню, когда последний раз вытирал пыль. И тут на тебе, как все не вовремя. Вечно непруха какая-то. Как только собрался отсюда сваливать, подворачивается такая девушка. С одной стороны, нужно уезжать поскорее, а с другой – не очень-то и хочется. Может, хоть чуточку, но я ей нравлюсь?»