Это были те самые мужчины, которые высказывали пожелание разыграть «фантазию со школьницей» уже во время второго, если не первого сексуального контакта. Я была рада, что мой мужчина воспитывался на «Плейбое», а не на Интернете! Это большая разница.

Еще одна моя подруга побывала на нескольких свиданиях с молодым медиком-ординатором. После того как они переспали, она рассказала, что поначалу все было очень мило и чувственно, и ей казалось, что они выражают свою взаимную приязнь друг к другу, пока он ни с того ни с сего не заявил: «Скажи мне, что ты сексуальная сука!»

— Я была так огорошена, меня словно льдом сковало! — рассказывала она.

Эта агрессивная вспышка была настолько категоричной и не соответствовавшей моменту и тем чувствам, которые она начинала питать к своему партнеру, что она больше ни разу с ним не встречалась — хоть он и продолжал ей названивать.

Я задумалась об этой нестыковке в значении, которое придают сексу мужчины и женщины. Что такое секс — акт близости, игра или то и другое разом?

Когда речь заходила о реальности извращений, встречающихся в порно, я, конечно, предпочитала о ней не думать. Я хотела жить в собственной реальности, в своих мыслях о том, что значат для меня разнообразные сексуальные действия.

Я не учитывала, что у моего партнера могут оказаться на этот счет совершенно иные идеи. Я придерживалась подхода типа «только не на моем заднем дворе». Как минимум я точно знала, что Рами не смотрит порно, пока я дожидаюсь его в спальне. Но я задумалась о том, не делает ли он это, когда меня рядом нет. Ведь мы, в конце-то концов, поддерживали отношения на расстоянии.

Будучи натурой импульсивной, я решила ему позвонить.

— Рами, — сказала я, — когда ты не со мной, ты смотришь порнушку?

— Да, — ответил он, ни на миг не замешкавшись.

«О нет!» — подумала я. В мое воображение мигом хлынул поток иррациональных мыслей. Как смеет он иметь тайный мир , о котором я ничего не знаю! Как так, я не знаю его до последнего дюйма и желания! В моем чувстве реальности на мгновение образовалась дыра. Потом я взяла себя в руки.

— И какого рода порнушку? — спросила я, изо всех сил стараясь казаться хладнокровной и невозмутимой.

— Пару раз в неделю включаю канал Showtime и смотрю кино для взрослых.

Что ж, это мягкая эротика — ничего страшного.

— А в Интернете?

— В компьютере — нет. Я не понимаю, как им пользоваться.

— Ты мастурбируешь, когда смотришь?

— Иногда, — проронил он небрежно.

Когда я в следующий раз проводила выходные у него дома во Флориде, меня вдруг накрыл приступ паранойи. Я отправилась в спальню Рами и взялась за обыск. В ящике комода я обнаружила стопку DVD, похожих на «домашние видео» с полуобнаженными молодыми красотками на обложках. И пришла в ярость. С дисками в руках я приступила к нему.

— Это Юсиф мне подарил, — пояснил он, когда я вывалила всю эту красоту на стол перед ним.

Юсиф был одним из женатых друзей Рами. Я всегда считала его скользким типом, и он порой бесил меня до неистовства.

— Юсиф — извращенец, — продолжал Рами. — Он сутками смотрит порнуху в своем кабинете. Наделал копий и подарил их мне. Богом клянусь, я их даже не смотрел!

— Тогда почему ты их не выбросил?

Рами ничего не ответил, но избавился от дисков немедленно.

Я могла бы задаться вопросом, почему он держал их у себя столько времени, но решила не обращать внимания — ради собственного спокойствия. Я пыталась помнить, что не должна считать, будто мне чего-то не хватает, только потому, что Рами нравится то, что он видит в других.

* * *

Я подумала о другом своем 24-летнем пациенте, который, подобно Кейси, пришел ко мне на консультацию. Его беспокоило то, что слишком интенсивный просмотр порно в Интернете снизил его интерес к подруге. Он говорил, что очень любит ее, однако все его мысли крутятся вокруг того, что он видел в онлайне. Сказал, что чувствует себя «испачкавшимся» и хочет встречаться со своей девушкой «с более чистых позиций» . Зрелое заявление для такого молодого человека. Когда я попросила его описать свою сексуальную жизнь до того , как он начал смотреть порно, он сказал:

— Да у меня в жизни не было такого периода, чтобы я не смотрел интернет-порнушку.

Ничего себе! Я попыталась угадать, как вездесущий Интернет должен был формировать его желания. Желание и порнография оказались неразрывно связаны, и теперь молодой человек хотел выпутать из этого клубка свою сексуальность. Он хотел лучше осознавать ее, и я задумалась, смогут ли он и Кейси освободить свои желания от навязанных предпочтений — или им придется просто принять то, что их заводит, и поделиться этим со своими партнершами.

Я спросила Кейси, рассказывал ли он когда-нибудь Эми о той стороне своей натуры, которая увлекается порнографией.

— Я наперед знаю, что ей бы это не понравилось.

— Так вы пытались рассказать?

— Она — девушка романтичная, ей нравится заниматься любовью.

— Значит, не пытались…

Кейси хотел покончить с этим вопросом.

— Немножко пытался. Предлагал пару приемов… — пояснил он. — Но, послушайте, я по-настоящему уважаю и обожаю ее. Я не чувствовал бы себя комфортно, делая с Эми что-то из того, что вижу в онлайне. Я не хочу, чтобы она знала обо всем этом безумном дерьме, которое я смотрю, ясно? А некоторые вещи я просто не стал бы с ней делать. Я просто слишком ее уважаю.

— Конечно, вы не хотите разыгрывать с ней бо́льшую часть этих сюжетов. Но здесь важно не содержание образов, на которые вы смотрите, скорее, вашим отношениям не хватает эротизма. То, что вы не делитесь с ней своей эротической стороной, по крайней мере частично, нарушает связь между вами.

— Вы что, не понимаете? Я люблю Эми и хочу заводиться от того, что занимаюсь с ней любовью! — воскликнул он. — Но с вами я честен: мне это скучно.

— То есть вы считаете, что заниматься любовью скучно, но хотите, чтобы я помогла вам возбуждаться от этого? Думаю, вам скучно потому, что вы недостаточно эротичны.

— Я не хочу оскорбить ее.

— А что в этом настолько плохого?

Кейси одарил меня пронзительным взглядом, как бы говоря: «К чему это вы клоните?» Мы перестали понимать друг друга.

Я пыталась заставить Кейси осознать, что его страх перед реакцией Эми был частью возникшей проблемы. Он был слишком озабочен тем, что она может подумать, будто его эротические желания оказывались подавлены, а затем сублимировались, возникая в другой сфере — в интересе к порнографии.

Но я бы ни за что не смогла заставить Кейси сложить эти две отдельные части его сексуальности, если бы не избавилась от его стыда. Я хотела, чтобы он освободился от самоосуждения, чтобы мы могли провести настоящее исследование. Поэтому я попросила Кейси обдумать его представление о «безумном дерьме». Что это выражение означает на самом деле?