Боль, которую я объясняла чрезмерной усталостью на охоте, отдавалась в ногах и руках. Тело затекло. Вероятно, я слишком долго пробыла у огня. К мигрени, терзавшей меня, я давно привыкла и не собиралась считать ее болезнью.

Важно только то, что Тристан выведен из игры. Единственный свидетель, который мог скомпрометировать меня!

Во время обеда рефектуар сотрясли слухи о его внезапном исчезновении. Каждая девушка выдвигала свою версию. Может, Тристан сбежал, чтобы вернуться в Арденны, ведь он так тосковал о родине? Или пытался проникнуть в замок, как это сделала я месяц назад? Некоторые удивились, почему я все еще здесь. Поппи бросала на меня взгляды с другого конца комнаты. Она избегала моего общества, вероятно, злясь за то, что я видела кровь на ее платке.

После обеда, во время репетиций Карусели, Главный Конюший тоже не разговаривал со мной. Похоже, он решил, что отныне я не достойна его внимания. Но благодаря его молчанию я слышала флейты и барабаны. В последние дни мы репетировали с полдюжиной гвардейцев-музыкантов, сидящих на специально отведенном для них балконе. Звуки военного рондо сопровождали танец лошадей. Я довольствовалась тем, что следовала за общими движениями конного балета, как мешок с картошкой на спине Тайфуна. Хотелось бы верить, что зубы мои стучали громче барабанов из-за аллюра скакуна. Но я дрожала с головы до ног не от этого.

– Ты очень бледная, – заметила Наоко по дороге в умывальню.

– Правда? Одолжи мне румян для ужина.

– Уверена, что не хочешь отдохнуть в постели с чашкой хорошего бульона? Ты выглядишь так, словно у тебя лихорадка.

– Не может быть и речи! – хрипло возмутилась я. – Тем более сегодня последний урок вампирического искусства. А через четыре дня начнутся испытания!

За прошедшие недели Сурадж и Люкрес учили, как определять срок хранения самых ценных гематических флаконов. Как правильно процеживать кровь в графин перед подачей вампиру. Как укладывать шелковую обивку гроба, чтобы она была максимально комфортна для отдыха повелителей ночи. Сегодня вечером они должны показать, как ухаживать за летучими мышами. На улице, на ледяном ветру…

– Какой смысл готовиться к экзаменам, если ты умрешь от пневмонии раньше?

– Не хочешь помогать? Нестрашно.

Я упрямо выхватила баночку с румянами из рук Наоко. Пальцы мелко дрожали, пока наносила толстые мазки на щеки. Совесть мучила: нагрубила Наоко. А ведь она желает мне только добра. Но я хочу выиграть в конкурсе. И никому не позволю помешать мне! Никому!

За ужином кусок в горло не лез. Подступила тошнота, когда заставила себя проглотить немного хлеба. Под парчовым нарядом меня бросало то в жар, то в холод. Не представляю, как выдержу урок вампирического искусства на холоде…

Как раз когда собиралась встать, чтобы взять меховую накидку, оруженосцы вошли в парадный зал и объявили: сегодняшний урок будет проходить в помещении.

Они привели с собой третьего человека: молодую рыжеволосую служанку чуть старше меня, которую я часто видела в школьных коридорах. Ее трясло. Не от лихорадки, как меня. От страха!

– Летучие мыши подождут, – заявила Люкрес дю Кревкёр, одетая в платье из меха крота. – Сегодня мы продемонстрируем кровопускание – важное умение для любого, кто намерен служить Королю.

Кончиком пальца в железной перчатке фурия ткнула в служанку.

– Сегодня днем эта воровка была поймана на месте преступления. Она украла фунт муки на кухне, не так ли, мадам Тереза?

Управляющая энергично закивала, размахивая лентами шляпки-шарлотки:

– Туанетта нас очень разочаровала.

Молодая служанка страдальчески пропищала:

– Умоляю, мадам Тереза! Клянусь, я верну муку, как только смогу!

– Разве мы недостаточно кормили тебя, неблагодарная?

– Речь не обо мне, а о моей семье. Я уже говорила: родители старые и больные. Брат – плотник, но больше работать не может. Он сломал ногу в прошлом месяце, когда упал с…

– …со строительных лесов, ремонтируя стены замка. Да, да. Мы уже это слышали.

Управляющая возмущенно скрестила руки на груди. Более чем когда-либо я видела в ней сегодня предательницу своего класса. Она, представительница четвертого сословия, относилась с таким презрением к простолюдинам, будто сама была благородных кровей!

– Не только ты живешь за счет Короля, но и твой брат. И вот как ты отплатила господину: украв его еду! Подлый удар в спину!

Искусственная раздутость обвинений вызвала непреодолимое отвращение. Что такое паршивый фунт муки для школы, утопающей в роскоши? Для самого богатого Короля в мире?

– Один раз украл – вором стал, – отпустила остроту Люкрес. – Всякое преступление должно быть наказано. Утешься, Туанетта, тем, что твой приговор послужит назиданием для пансионеров «Гранд Экюри».

Равнодушная к мольбам несчастной, Люкрес схватила служанку за руку с той хищной быстротой, которую я отметила на демонстрации с вампирическими розами. Грубо закатав рукав хлопкового платья девушки, Люкрес нашла след от прокола, точно такой же, как у меня под парчовым платьем.

– Кодекс смертных гласит: каждый вор должен заплатить своей кровью трехкратную цену кражи. Но, когда речь идет о королевской собственности, цена должна быть увеличена в девять. Итак, девять фунтов муки первого сорта. Давайте округлим до десяти. Что эквивалентно полному литру крови простолюдина.

Льдисто-голубые глаза фурии загорелись кровожадным блеском, а по комнате пронеслись приглушенные возгласы. Каждый подумал то же, что и я: в теле хрупкой Туанетты, вероятно, не более четырех литров крови. Если забрать четверть от общего количества, то она может умереть!

Сурадж достал из кожаного футляра на столе хорошо знакомые мне предметы – иглы, пробирки, резиновые трубки. Отец использовал такие же, когда каждый месяц собирал кровь у собственной семьи и жителей деревни.

Юноша усадил дрожащую девушку на стул.

– Успокойся, Туанетта, – произнес он низким голосом. – Это будет быстро.

В отличие от Люкрес, он не радовался. Его профессиональное выражение лица напоминало папино, когда тот неохотно выполнял свой долг, предписанный Кодексом смертных.

– Нужен доброволец, чтобы сделать кровопускание, – объявил он, обводя комнату темным взглядом.

Поднялось несколько рук. Но Люкрес проигнорировала их и указала на Рафаэля, хотя тот не изъявлял желания. Наоборот, испанец спрятался в глубине комнаты, его черные одежды слились с тенью стены.

– Кабальеро де Монтесуэно! Вы ни разу не приняли активного участия на уроках вампирического искусства. Сегодня у вас есть шанс это исправить.

Под охристым тюрбаном лицо Сураджа побледнело.

– Почему он?

– А почему нет? – зло парировала Люкрес.

По ядовитому взгляду, которым она одарила индийца, я могла догадаться: фурия в курсе несчастного романа. Хуже того, она наслаждалась моментом. Ее цель очевидна: столкнуть любовников друг с другом, заставить их страдать.