– Думаю, что понимаю.

Лана удовлетворенно кивнула, вновь отдавая все внимание огню. Помолчала, но не удержалась от развития темы:

– Оказывается, это так приятно. Словно этот день… искупает, если не все, то очень многое в моей жизни. Почти двадцать лет я наслаждалась своим положением, особенно с тех пор, как отец стал канцлером. Смотрела, как окружающие трепещут и приседают передо мной, как будто я какая-то большая шишка. Мне нравилось это. Нравилось чувствовать себя выше других. Видеть страх в их глазах. Понимать, что имею над людьми власть, даже над преподавателями. Ни разу мне не пришло в голову воспользоваться положением, чтобы кому-то помочь. А все оказалось таким шатким. Щелчок пальцев короля, – она изобразила этот щелчок, отчего Братт непроизвольно вздрогнул, – и все рухнуло, а я стала никем. Даже больше, чем никем. Точнее, меньше.

Она горько рассмеялась странному каламбуру, но смех этот быстро оборвался, Лана посерьезнела.

– А этого у меня никто не отнимет. Это мое, понимаете?

Она снова повернулась к куратору, прижимая ладонь к груди.

– Моя собственная способность, мой дар. Мой риск и мое достижение. Эта русалка томилась там три десятилетия, а никто даже не знал об этом. Она страдала, и так продолжалось бы дальше, если бы я не уснула тогда в том подвале. И если бы у меня не открылись столь редкие способности. Погружение в ее сознание, в ее воспоминания было ужасным. Она столько пережила… В голове не укладывается, как жестоки бывают люди. Но теперь я знаю, что она свободна и спокойна. Я представляю, как она улыбается, и мне… так хорошо. Мне никогда не было так хорошо.

Лана почувствовала, как от волнения у нее сдавило горло, и закусила губу, чтобы не дать волю чувствам. И так сказала слишком много, ему, наверное, смешно слушать.

Братт не смеялся. Грусть ушла из его взгляда, но улыбка стала не насмешливой, а просто теплой.

– Я рад, что тебе довелось это пережить. Такие моменты… разворачивают жизнь на сто восемьдесят градусов. И меняют тебя раз и навсегда. Может быть, это поможет тебе найти себя и свое настоящее место в мире. Не знаю, где и как ты развила свои способности, и не буду спрашивать. Потому что в конечном итоге это, пожалуй, хорошо.

Лана кивнула, окрыленная его одобрением еще больше, нежели самим фактом маленькой победы. Вспомнился вопрос Аранта: «Ты действительно так жаждешь отомстить или тобою движет что-то еще?» Может быть, он прав в своем сомнении? Может быть, именно желание уметь что-то уникальное двигало ею все это время? Чтобы иметь значение?

Она снова посмотрела на куратора, склонив голову набок, и поинтересовалась:

– А вы ведь тоже сноходец, да? Вы так много об этом знаете… Это не просто академический интерес. Вы сами учились ходить по снам.

Опасная игра. Исходя из его поведения, Лана решила, что Братт ничего не помнит об их совместном сне. По крайней мере, не помнит, что она пришла в него нарочно, что выпытывала про Аранта. Расспросы могли пробудить ненужные воспоминания, но она просто… Да, опять не могла удержаться. С этим у нее всегда были проблемы.

– Учился, – после паузы признался он. – Но я не такой, как ты, Лана. Я не стихийный сноходец. У меня нет дара.

Лана нахмурилась, не понимая, как же тогда. Потом вспомнила кое-что.

– Это как-то связано с татуировкой у вас на шее?

Он вздрогнул и испуганно посмотрел на нее. Лана обезоруживающе улыбнулась, виновато признаваясь:

– Я увидела ее случайно, когда накрывала вас одеялом… В то утро, когда вы учили меня создавать точку выхода.

Братт потер лицо руками, как ей показалось, смущаясь. Ничто не мешало ему оборвать разговор, сказать, что она лезет не в свое дело, но он почему-то не стал этого делать.

– Можно и так сказать.

Он вдруг потянулся к пуговицам рубашки, расстегнул несколько сверху и оттянул полу в сторону, демонстрируя еще одну татуировку: невнятную закорючку с левой стороны груди. В ней Лана узнала букву демонического алфавита. Точное название буквы не помнила, но почему-то ей казалось, что сейчас это не имеет значения. Внутри и так все похолодело и скрутилось в узел.

– Я инициированный темный маг, Лана. Когда-то пошел этой дорогой по глупости. Жаждал силы и власти. Тоже хотел, чтобы другие передо мной приседали.

Братт снова скрыл татуировку и застегнул пуговицы. Только тогда Лана смогла выдохнуть.

– Потом понял, что был идиотом. К счастью, к тому моменту Легион научился блокировать темный поток. Процедуру можно пройти анонимно, что я и сделал. Татуировка, которую ты видела, – это магическая печать, ограждающая меня от демона, с которым я повязал себя. Я все еще темный, но теперь мне легче держать дистанцию с темной стороной. А призывать темный поток, наоборот, сложнее.

– Это многое объясняет, – пробормотала Лана, вспоминая, как легко и непринужденно Братт всегда направлял собственный поток. Хотя бы в том же подвале, переливая воду из бассейна в артефакт. А ведь у него даже фокусирующего артефакта нет: ни перстня, ни кулона, ни браслета. О том, что при инициации в качестве темного магу становится легче управлять светлым потоком, слышала даже она.

– Я порвал с тем прошлым, Лана, – зачем-то уточнил Братт, словно боялся, что ее мнение о нем испортится. – Я выбрал стать другим человеком, выбрал другой путь. Поэтому знаю, что ты тоже можешь это сделать. Не позволяй обиде и жажде мести вести тебя не тем путем. Возвращаться обратно трудно. Лучше запомни чувство, что испытала сегодня. Держись за него. Оно поведет тебя в правильном направлении.

Лана ничего не успела ответить: появившийся в дверях слуга сообщил, что стол накрыт к ужину, госпожа Фарлаг вернулась и хозяева ждут своих гостей в малой столовой. Братт поблагодарил его и легко вскочил на ноги, протянул руки Лане. Та не стала отказываться от его помощи. Он потянул ее на себя чуть сильнее, чем следовало, поэтому она по инерции качнулась вперед, оказавшись внезапно слишком близко. Так, что почувствовала на коже его дыхание.

Оба замерли, ни один не торопился сделать шаг назад. Или хотя бы отпустить руки другого. Сердце Ланы вновь понеслось вскачь, а дыхание куратора стало быстрым и тяжелым. Лана видела только его губы, потому что боялась посмотреть в глаза.

«Ну же, поцелуй меня», – пронеслась в голове совершенно неуместная мысль.

Это ведь уже не сон, после нельзя будет сделать вид, что ничего не произошло.

Но ничего так и не произошло. Тяжело сглотнув, Братт выпустил ее руки, сделал шаг назад, повернулся и торопливо вышел из гостиной первым.

– Значит, ты три года отучилась в Лексе, а теперь перевелась в СКА? – вежливо уточнила Тара Фарлаг, стараясь поддержать разговор, который не очень-то клеился.

Лана уже начала думать, что не стоило соглашаться на ужин. Хватило бы просто дождаться возвращения хозяйки, получить порцию ее благодарности и после вежливо откланяться. А так, сидя за столом в малой столовой, Лана никак не могла отделаться от мысли, что еще недавно у нее была такая же столовая, даже немного шикарнее. Как не могла она не думать о том, что хозяева дома прекрасно знают о падении ее семьи.