Я хочу познать ее всю, до самого донышка, руками, губами, пока не доберусь до тайны этого взгляда, сосредоточенного на мне, этой ее странной сладостной силы.

Поцелуй длится часы, века, все более яростный, наши языки неистовствуют, терзают друг друга, мое объятье становится все крепче, ее руки скользят по моей спине, бедрам, проникают за ремень моих брюк. Я прижимаюсь восставшей плотью к ее лобку, покрываю мелкими поцелуями ее шею, груди, сжимаю их, ласкаю, нежно беря губами ее соски, как я мечтал сделать, впервые увидев ее обнаженной, слышу ее стон, который с тех пор жаждал услышать. В прошлый раз мною владело непреодолимое желание взять ее тотчас же, но сегодня все иначе.

Я ввожу два пальца внутрь нее, не прерывая поцелуя и чувствуя, с какой пылкостью и неожиданной силой ее руки раздевают меня, освобождая мой член, нежно и требовательно гладя его. Она падает на колени передо мной, губы охватывают его, и у меня вырывается хриплый, почти животный крик. Я погружаю пальцы в ее мягкие локоны, притягиваю ее лицо к себе, наслаждаясь искусной игрой ее языка, но спустя пару мгновений со сладким стоном отступаю от нее, поднимаю и сжимаю в объятьях. Все, я больше не могу терпеть.

Я беру ее на руки и несу к дивану, опускаю на него, словно водружаю богиню на алтарь, падаю сверху и впиваюсь поцелуем в ее губы. Она раздвигает ноги и рукой направляет меня внутрь себя, принимающую, открытую, влажную. Ее короткий вскрик наслаждения, когда я проникаю в нее, возбуждает меня еще острее, и я с силой вонзаюсь в нее.

– Луис… – шепчет она, откинув голову назад и все быстрее двигая бедрами. Новым поцелуем я заставляю ее умолкнуть. Ее все более прерывистое дыхание рифмуется с моим, наши губы сливаются воедино, она стонет и, наконец, содрогаясь в конвульсиях, кричит в мой рот. Я, все еще напряженный, выхожу из нее, приподнимаюсь на руках и смотрю на нее, тяжело дышащую и потрясенную, глаза открыты, локоны спутаны. Я улыбаюсь. Я и помыслить не мог, что такое случится между нами. Искренне удивляюсь своему желанию доставлять ей наслаждение. Я хочу познать ее всю, до самого донышка, руками, губами, пока не доберусь до тайны этого взгляда, сосредоточенного на мне, этой ее странной сладостной силы.

Крепко обняв ее и уткнувшись лицом в ее волосы, я ощущаю себя первым мужчиной на Земле, занимавшимся любовью. И тут до меня доходит, что впервые Ева этого необычного Рая назвала меня по имени.

Я склоняюсь к ней и легким дуновением охлаждаю ее горячую кожу: шею, плечи, грудь, соски, живот и, наконец, едва касаюсь губами ее лона. Она вздрагивает от неожиданности и стонет. Я поднимаю голову и вижу, как в ее широко распахнутых глазах вновь нарастает желание.

Я поворачиваю ее на бок и языком рисую круги на коже, нежно ласкаю пальцами ягодицы и промежность, увеличивая ритм и откровенность ласк, пока не наступает новый оргазм. Выгибаясь дугой, она кричит еще громче, чем раньше, и этот страстный крик, и этот одуряющий аромат свергают меня в пропасть. Я рывком переворачиваю ее на спину и, захлестнутый волной запредельного вожделения, никогда раньше не испытываемого мной, одним толчком вхожу в нее. Я хотел бы завершить все вместе с ней, но мое желание сильнее меня, воли сдерживать себя уже не осталось. Я безумно хочу ее. Теряя контроль над собой, я ускоряю ритм, и волна оргазма вышвыривает меня из нее, и я, рыча, изливаюсь на ее белый живот.

С ее губ никогда еще не срывалась банальность. Я понимаю, что пропал.

Крепко обняв ее и уткнувшись лицом в ее волосы, я ощущаю себя первым мужчиной на Земле, занимавшимся любовью. И тут до меня доходит, что впервые Ева этого необычного Рая назвала меня по имени. Биение сердца понемногу затихает, лишняя в эти минуты способность думать вновь возвращается ко мне. Сейчас она скажет, что все было ошибкой, что она не должна была опять приходить сюда, что она не из тех, кто изменяет жениху, что не сможет больше бывать здесь…

Мысли следуют одна за другой, ввергая меня в панику. И в какой-то момент она будто прочла их в моем мозгу, откидывает голову назад и смотрит на меня блестящими глазами.

– Будешь меня рисовать? – спрашивает она, и ее еще припухший от страсти рот расплывается в усталой улыбке.

С ее губ никогда еще не срывалась банальность. Я понимаю, что пропал.

– Надо бы, – отвечаю я с такой же улыбкой. – Но не буду. – Одним прыжком соскакиваю с дивана. – Если хочешь, пойдем в душ вместе, Лео нет дома, – предлагаю я, направляясь к двери. – А после пойдем погуляем. Сегодня устроим выходной.

Через полчаса мы несемся на мотоцикле по Корсо Венеция.

– Я могу спросить тебя кое о чем? – задает она вопрос.

Она сидит на заднем сиденье, обхватив меня руками. Я увеличиваю скорость и успеваю проскочить перед самым носом оранжевого трамвая, прежде чем светофор загорается красным.

– О чем?

Я знал, что рано или поздно вопросы начнутся.

– Где Да Винчи?

Это был не тот вопрос, которого я ждал. Хотя думал, что она не заметит, что клетка пуста.

– Эти дни он живет у Лео, – объясняю я. – Когда он уходит из дома, всегда берет его с собой.

– Кто из них кого выгуливает?

– Лео Да Винчи, – улыбаюсь я. – По крайней мере, я так думаю.

– Какое счастье, что я доверила его твоим заботам, – замечает она с иронией. – И куда они ходят гулять, хорек и бродяга?

– Не знаю, наверное, в парк. У Лео сейчас тяжелый период. Моя сестричка умудрилась разбить ему сердце.

– Твоя сестра? Та, с которой я познакомилась в моем магазине?

– Да, Адела. У них там что-то… Точнее, для Аделы это было всего лишь приключение, а вот для Лео все намного серьезнее.

– А теперь она уехала.

Наверное, мой вопрос причиняет ей боль. Но я должен знать. Она долго молчит.

Звучит не вопросом, а констатацией факта. Ева произносит эти слова тоном человека, пережившего уход кого-то очень близкого. С кем не бывает. Однако мне кажется жизненно важным узнать прямо сейчас, когда и как это случилось с ней. Странно, обычно мне достаточно настоящего, а я, напротив, ощущаю необходимость проникнуть в ее прошлое, понять, что стоит за ее словами.

– Если с тобой такое бывало, ты знаешь, как это невыносимо, – бросаю я, надеясь вызвать у нее признание.

Но она, тяжело вздохнув, лишь плотнее прижимается грудью к моей спине и меняет тему.

– Куда мы едем? – спрашивает она.

– Я собирался отвезти тебя куда-нибудь поесть.

– Я не очень голодна… Хотя, если ты угостишь меня мороженым…

С удивлением отмечаю, что я и сам не сильно проголодался. Обычно после секса я готов съесть лошадь. Что ж, полакомиться мороженым представляется мне неплохой идеей. Я сворачиваю на улицу Сан Грегорио, где располагается мое любимое кафе-мороженое. Счастливая Ева заказывает большой рожок со взбитыми сливками, я же предпочитаю с шоколадом. Думаю, что, если ей так нравятся сладости, в следующий раз я устрою ей игру со взбитыми сливками. Потом думаю: в следующий раз? Я уже считаю это само собой разумеющимся? Не поехала ли у меня крыша?