– Луис зашел купить подарок для Мануэлы, – объясняет Ева. – Если не ошибаюсь, Луис, ты имеешь в виду эту брошь? – В подтверждение своих слов она достает с витрины одно из украшений, разбросанных среди пластинок. – Вот она.

Протягивает ее мне на раскрытой ладони, и у меня глаза лезут на лоб.

Это та самая брошь с куском ужасного зеленого бутылочного стекла в центре, которая действительно бросилась мне в глаза в тот первый раз, когда я оказался перед ее магазином. Вблизи серебряная филигрань с изящными листочками выглядит замечательно, как живая. А вот камень, напротив, смотрится еще большей стекляшкой.

– Сейчас я ее заверну, – говорит она и направляется к прилавку, прихрамывая на левую ногу.

– Секунду назад это была правая нога, – шепчу я ей.

Она бросает злой взгляд на меня и с беспокойством смотрит на Альберто. Но он не кажется мне человеком, замечающим такие мелочи.

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь, Ева? – спрашивает он. Не бог весть как оригинально, но заботливо. – Может, все-таки вызвать неотложку?

– Мне – нет. Разве что Луису, он у нас ипохондрик, впадает в панику от малейшего укола булавки. А сейчас еще чувствует себя виноватым, и правильно, потому что это из-за него я упала.

– Как то есть из-за него? – Он испепеляет меня взглядом: – Ты что, толкнул лестницу?

– Нет, я напугал ее своим появлением. Эта девушка, видимо, пугается любого шороха, – говорю я мстительно.

– Это точно, она пуглива, совсем как ребенок, – подтверждает он снисходительным тоном доброго дядюшки. – Кстати, почему столько пуговиц на полу?

– Коробка опрокинулась, – сухо отвечает Ева. – Послушай, Луис, если хочешь, приходи забрать брошь завтра. Раз ты не уверен, понравится ли…

Ей явно не терпится поскорее избавиться от меня. По-видимому, ей доставляет мало радости видеть меня рядом со своим женихом. Поэтому выпускает шипы. Впервые мне кажется, что она испытывает неловкость. У нее напряженный и неестественный голос, даже когда она обращается к Альберто, словно она играет роль. Роль самой себя. Но я вовсе не собираюсь уходить, я хочу узнать и такую Еву тоже. Эту ее темную сторону. И еще: хотя не признался бы в этом самому себе, я не хочу оставлять ее с этим типом наедине. Я предпочел бы увести ее прямо у него из-под носа. «Мы больше не нуждаемся в тебе, дружок», – сказал бы я ему.

– Нет-нет, я уверен, ей понравится, так что я возьму сейчас, – отвечаю я.

Она зверем смотрит на меня.

– Но мне потребуется время, чтобы упаковать ее, – цедит она сквозь зубы. – Ты, наверное, не захочешь ждать.

– Ева, что с тобой?! – восклицает Альберто. – Впервые кто-то хочет купить что-то в твоем магазине! Разве можно так обращаться с клиентами?

Он с неожиданной сердечностью хлопает меня по плечу, и я понимаю, что в роли клиента я наконец обретаю смысл в его глазах. Do tu dos[23].

Это та самая брошь с куском ужасного зеленого бутылочного стекла в центре, которая действительно бросилась мне в глаза в тот первый раз, когда я оказался перед ее магазином.

Вежливость в обмен на вероятную выгоду.

– Прости ее, видишь, она немного расстроена.

– Еще бы, – усмехаюсь я, обалдевая от его патернализма.

– Знаешь, что мы сделаем? Мы пока пойдем и выпьем пивка в пабе по соседству, – следует неожиданное предложение. – А она тем временем упакует подарок, все равно потребуется какое-то время, к тому же осушит это море пуговиц. Ева, а ты, когда закончишь, присоединишься к нам, согласна?

У меня впечатление, что она сейчас хлопнется в обморок. Но она собирается с духом.

– Хорошо, – отвечает она, отводя глаза.

Ее голос слегка дрожит, и я на мгновение ощущаю укол вины. Но это моментально проходит. Это не я, а она лжет жениху, борясь с последствиями своих поступков. Могла бы быть искренней и иметь при себе нас обоих.

Могла бы?

– Тогда мы пошли! – Альберто распахивает передо мной дверь магазина.

Всего в паре шагов от него классический бар, декорированный деревом, гербами и предметами утвари старого Милана. Мы усаживаемся у стойки, как два вооруженных грабителя в перерыве между налетами.

– Стало быть, ты приятель Мануэлы? – спрашивает Альберто. – И чем ты занимаешься?

Ева робкая, нуждается в защите, а Мануэла… она такая… раскрепощенная, и я боюсь, что она втянет Еву в какую-нибудь малоприятную историю.

Терпеть не могу эту привычку задавать вопрос о профессии сразу же после того, как спросят о твоем имени и знаке Зодиака. Это такой же идиотизм, как интересоваться твоим банковским счетом. По тому, каким взглядом Альберто смерил меня, я понимаю, что мои котировки в его глазах очень невысоки. И то ли из-за этого, то ли из-за того, что я все еще нахожусь под впечатлением от вчерашнего разговора с Антонио, минуя мозг, с моих губ срывается:

– Я работаю жиголо.

Пиво попадает ему не в то горло.

– Кем-кем ты работаешь?! – откашлявшись, с изумлением переспрашивает он.

– Жиголо. Сопровождаю синьор, которым нужен эскорт, на ужин или на чью-то свадьбу, просто на вечеринку…

– А-а, то есть ты как бы выводишь их в свет. – Кажется, у него на душе полегчало. – А после… нет?.. – Он делает непристойный жест, обозначающий траханье.

– Бывает. Но только если им, естественно мне, этого хочется, почему бы и нет, – отвечаю я сухо.

– Но это… это все за деньги?

Он смущенно смотрит на меня, не зная, что еще сказать. Из той малости, что я понял о нем, речь идет об обстоятельствах, абсолютно для него неприемлемых.

– А чем занимаешься ты, Альберто?

– Я работаю в одном промышленном банке. Портфельный менеджер крупных клиентов, обслуживаю разные предприятия, частные инвестиции крупных промышленников…

Чувствуется, что он вернулся на родную почву и, придя в себя, охотно приступает к рассказу о себе, о сути своей работы, цель которой – рост нормы прибыли или хотя бы надежды на ее рост, о том, как уважает или завидует людям, с какими встречается. Я прерываю его.

– И это все за деньги? – спрашиваю я с нарочитой деликатностью.

Вижу, как в его глазах проскакивает вспышка злости, и думаю, что, наверное, смог бы узнать его, увидев в толпе. Но секунду спустя на его лице маска деланой доброты. Я снова клиент его невесты, не исключено, что единственный.

– Ну, естественно, как и в твоем случае, не по любви! – Он коротко смеется собственной шутке. – И давно ты знаешь Мануэлу?

– Меньше месяца, – отвечаю я. – Познакомился с ней как-то вечером. Она была вместе с Евой.