— Нет, — отрезал Михаил. — Вика не станет вашей наживкой. Разве в отделе полиции профессионалов нет для этого?

— Есть, — согласился Енисеев.

— В том то и дело, что есть, — продолжил Гущин. — И они профессионалы! Сваровский на это не клюнет. Он не выйдет на связь с неизвестно с кем! Да блин, что я доказываю?! Мих, тебе что, самому не хочется наказать этого старого мерзавца за смерть брата?

— Хочется, — согласился он. Я видела его напуганные глаза. Если бы он умел взглядом замораживать, то я осталась бы сидеть замороженной льдинкой, но никуда не уехала — Хочется, но Вика останется дома.

— Постой, — прервала я Михаила. — В этом деле я могу сама решить, что мне делать.

— Нет, не можешь, — Миша взял меня за руку.

— Могу, — вырвалась я.

— Ты на работе и занята, — напомнил Миша.

— Я отдыхаю, у меня больничный.

— Теперь работаешь, — сказал он.

— Тогда я увольняюсь! — выкрикнула я.

— Отрабатывай две недели, — спокойно сказал он.

— Не хочу. Можешь штрафовать! — гавкнула я, хотя видела, как он побледнел.

— Я тебе испорчу трудовую, — наверное, это был его последний аргумент.

— Порть! — выкрикнула я. Он меня так взбесил, я готова была разбить в кровь его улыбчивые лицо. Но я повернулась к удивленным гостям: — Я согласна. Что делать?

— Она не согласна, — настаивал Михаил.

Но я направилась к выходу, обратившись к Гущину:

— Поговорим в машине?

— Отлично, — отозвался он и повернулся к другу: — Жек, успокой малышку, а то у него будет инфаркт. — как я поняла, это он говорил о Высоковском.

Я видела бледное лицо начальника. Но мне было плевать на его беспокойство. Почему он считает, что я не имею право голоса, если я работаю на него? Я с ним сплю! Разве ему мало этого? Ведь мы никто друг другу, и я могу с ним не считаться. Хочу — помогаю ментам, хочу — сижу дома! Не нравится — уволюсь!

В бешеном состоянии я залезла в машину Гущина.

— Ну ты даёшь! — сказал он. — Тебе роскошная жизнь наскучила?

— При чем тут это? Он не вправе решать за меня. Я не рабыня!

— Да, Вик. Ты просто дура. Не обижайся, конечно… Но тоже самое можно было сказать по-другому. Хотя с кем я разговариваю? Ты жестокая и не умеешь сочувствовать и кого-либо жалеть.

Я на Гущина не обижалась, но не была готова к его нотациям, поэтому перешла к делу:

— Что я должна сделать?

***

Мы приехали в участок. Оттуда я с мобильного Екатерины позвонила Сваровскому. Трубку он взял не сразу. Текст моего разговора был перед глазами, хотя я его отлично выучила:

— Слушаю, — отозвался хриплый голос.

— Господин Сваровский?

— Ты не Кэт, — догадался он.

— Правильно. Я Вика, та девушка, что вы хотели убить. Только вышла печальная ситуация. Я убила вашего коня и ее дружка Круза. И ваши брюллики у меня.

— Детка, ты не знаешь, с кем в прятки играешь, — предупредил он.

— Знаю. И хочу на вас работать.

Наступило короткое молчание и, наконец, он спросил:

— Зачем тебе это?

— Мне нужны деньги, — заявила я. — Я показала вам свой талант. Я — отличный снайпер. И могу работать покруче вашего бывшего коня.

На что он сразу ответил:

— Ты убила моих людей, думаешь, после всего случившегося я возьму тебя?

— Возьмете. Я вам показала себя. И нашла ваш груз. Теперь вам решать забрать его или нет.

Снова зависла тишина, прежде, чем он недовольно заворчал:

— Что за игры? Ты надеешься провести Сваровского? Детка, ты знаешь, что с тобой сегодня же случиться?

— Вы встретитесь со мной. Заберёте груз и дадите мне новую работу.

Надо ли описывать мое состояние. Внутри меня всю колотило. Я так боялась, что будет голос дрожать, что от напряжения у меня болели все мышци.

— А как же твоя свадьба с Высоковским? — спросил он и как будто вонзил кинжал в спину.

— Никакой свадьбы нет и не будет, — мне самой стало горько от этой мысли. — Меня Высоковский нанял себя охранять. И пустил этот слух, чтобы оправдать перед людьми мое присутствие. Я выполнила свой долг. Теперь свободна. И осталась без работы. А к деньгам я привыкла. Я знаю, что у вас заработаю больше, чем у него. Ведь так?

— Допустим, — согласился он. — Ты сказала мне правду…

— Это правда.

— Хорошо. Твоя взяла…

***

На встречу я шла только с включенным телефоном. Мне не стали вставлять «прослушки», чтобы не рисковать.

Бриллианты мне дали настоящие, которые были спрятаны в красивом кейсе. Я в жизни не держала такой дороговизны в руках. Естественно, дрожала. Я понимала, что если ребята вовремя всех не повяжут, то меня просто убьют. Кто станет работать с человеком с улицы, да к тому же с той, кто навредил тебе?..

К моему удивлению, Сваровский приехал на встречу. Меня ждали несколько машин. Я приехала с Гущиным. По легенде он мой компаньон. Но шла к ним на встречу одна, а Гущин остался в машине.

Меня встречал какой-то бугай, и мне стало ясно, что это вовсе не Сваровский. Он сразу же пригласил меня сесть в машину. Я отказалась:

— Никуда я не поеду!

Но было поздно, он меня просто затолкал в машину. В ней меня присягнули к верхним ручкам и забрали кейс с драгоценностями.

— Все чисто. Нет «жучков», — сказал один здоровяк. — Камни на месте.

Машина тронулась, и меня охватил страх. Я четко знала, что меня везут убивать. Они все получили и мне не доверяют.

— Куда вы меня везете? — нервно поинтересовалась я.

— К твоей родне, — засмеялся толстяк.

— В смысле? — прикинулась я дурочкой. — В Воронеж?

Но вместо ответа бугай скотчем заклеил мне рот.

Я даже не успела сказать им фразу, которую мы приготовили на этот случай.

А дальше… Мы ехали недолго. Я сдерживала слезы, вспоминая, как был против моего участия Михаил.

В этот момент я пожалела о необдуманном риске. Ведь я даже не знала, ехал ли Сергей за мной, и где вообще группа захвата? Почему никого нет?..

Мы остановились в лесу. Там и притормозили две другие машины.

Из автомобиля, где сидела я, вышли два здоровяка и меня, отстегнув, вытащили и бросили на землю.

Затем достали пистолеты… Я с ужасом смотрела на дуло одного из них…