– Могли, – кивнула Вера. – Только не обнаружили.Они всегда прятаться умели. Жизнь научила. В старые времена их не жаловали.Убивали, если поймать удавалось, потому что боялись очень.

– Откуда они здесь взялись? – нахмурилась я,догадываясь, какой будет ответ, и не ошиблась.

– Кто ж знает, – пожала Вера плечами. – Мамарассказывала, приходить от них стали перед самой революцией. Тогда еще леса внаших краях были непроходимые, вот они где-то там и обосновались, чтоб ихсыскать не могли. Ни тогда, ни сейчас. Но из леса иногда в деревни заходилкто-нибудь из велесовских, за солью, за порохом, чтоб охотиться, значит. Деньгиу них всегда были, ну и пошла гулять молва, что они секрет знают: могут любойклад найти, который в земле зарыт. Охотников разыскать деревню было много,думали, у них в каждом доме мешки с золотом. Вот и началось: что ни день,кто-нибудь по лесу рыщет, только все без толку. Засады на них устраивали, ноони словно чувствуют, если ждут их, так они сюда ни ногой. Потом грянулареволюция, не до них стало. Когда колхозы организовывали, опять про нихвспомнили, однако деревню не нашли, как ни старались. Дальше война, и снова недо них. Так что никто ничего толком не знает. Когда кого из них спрашивали,откуда вы, они отвечали: «мы Велесовы». Видно, фамилия у них такая, одна навсех. Вот и стали деревню звать Велесово.

– И ее нет ни на одной карте? – поинтересовалась я небез ехидства.

– Я никаких карт не видела, – спокойно ответилаВера. – А желающих найти деревню очень даже много. До сих пор не даютлюдям покоя мысли о кладах, которые они якобы могут отыскать. Только добромлюбопытство никогда не кончалось. Хорошо, если сутки, а то и двое проплутав полесу, домой вернутся. Были случаи, что вовсе пропадали люди.

– Этого не может быть, – упрямо повторила я. – Тоесть то, что пропадали, допустим. Вы говорите, здесь болота. Но в наше время… улюдей должен быть паспорт, в конце концов.

– Идем, – вздохнула Женька, взяв меня за руку. –Паспорт – это серьезно. Только мы не в Москве, где паспорта да регистрация, а…Хотелось бы знать, куда нас попасть угораздило, – прошептала она, косясьна Веру. Та, убирая со стола, сообщила:

– О нас и в газетах писали. Вроде здесь зона какая-тоаномальная, компас не работает и время останавливается. Человеку кажется, чтоон в лесу пять минут был, а на самом деле неделя прошла. Экспедиции приезжали,только и они не нашли ничего.

– Чего ж удивительного, – буркнула я. – Разникакого Велесова нет и в помине.

– А Слава? – спросила Женька с сомнением, и мнепришлось замолчать. Славу я видела собственными глазами, так что в его наличииусомниться не могла.

– Куда ты меня тащишь? – додумалась спросить я, когдамы покинули гостиницу.

– На озеро, – ответила Женька. – Искупаемся, азаодно и побеседуем без посторонних ушей, – шепотом добавила Женька.

– Тогда я купальник возьму, – сказала я, но подружкарукой махнула.

– Обойдемся, – из чего я заключила, что о купанииЖенька думает меньше всего, ей опять пришла охота пофантазировать.

Так и вышло: только мы оказались на озере, как Женька решилаошеломить меня своими знаниями в области родной истории. На этот раз мыотправились на противоположный берег озера, пологий, весь в луговых цветах.Место было открытое, но Женька все равно то и дело оглядывалась, предпочиталаговорить шепотом и на меня шикнула, чтобы голос не повышала.

– Ты обратила внимание на название деревни?

– Обратила, – вздохнула я.

– Вера сказала, что на вопрос они отвечали: «Велесовы мы».Соображаешь? То есть люди Велеса.

– Ценное замечание, – вздохнула я.

– Чего ты глаза закатываешь, я серьезно.

– Я тоже. Велес – это «скотий бог», насколько я помню,покровитель домашних животных.

– Не все так просто, – покачала головой Женька. –Кто был верховным божеством славян? – решила она меня проэкзаменовать.

– Перун, наверное.

– Наверное, – передразнила Женька. – В древнемКиеве идол Перуна стоял на горе, а идол Велеса на подоле в нижней части города.

– Получается, что Перун главнее, значит, я права.

– Ничего не получается. Велес считался богом всей Руси, аПерун богом княжеской дружины, и если Перуна соотносили с оружием, то Велеса сзолотом. Соображаешь?

– Женечка, что тут соображать? Это же мифы, практическисказки.

– Слушай внимательно, Велес – это бог богатства, а Верасказала, что эти из деревни способны отыскать клад, зарытый в земле. Теперьпонимаешь?

– Не очень. Стоп, – нахмурилась я, посмотрев наподругу, которая с безумным видом нарезала вокруг меня круги, не забывая то идело подозрительно оглядываться. – Ты хочешь сказать, что этот Слава имеетотношение к некоему кладу, который, по нашим предположениям, видел отецКошкиной?

– Наконец-то, – буркнула Женька.

– Мы даже не знаем, был ли клад, а ты уже такого нагородитьуспела. Слушай, откуда у тебя такие познания об этом Велесе?

– Я люблю кроссворды разгадывать, вот и набираюсьума-разума.

– Не знаю, что там в кроссвордах, но Велес – покровительдомашнего скота, это совершенно точно, после крещения Руси он стал святымВласием, очень популярный святой в деревнях, что неудивительно. Кстати, наРусском Севере следы культа Велеса очень долго сохранялись, – почесав нос,добавила я, с сомнением поглядывая на Женьку.

– Вот-вот, – поддакнула она. – Пока твой святойВласий возился со всякой живностью, Велес стал для христиан лютым зверем, злымдухом, чертом, одним словом.

– Вполне логично, – согласилась я. – Он былпокровителем скота и представлялся гражданам непременно с рогами и копытами, акогда святой Власий стал его конкурентом, ему с такими-то атрибутами была однадорога – стать нечистью.

– А Бояна в «Слове о полку Игореве» называют «Велесовымвнуком», – озарило Женьку. Я, признаться, такого не помнила, но Женьку заее знания страшно зауважала, но на всякий случай спросила:

– А это ты к чему?

– Они как-то связывали его с обрядовыми песнями.

– Ну и что?

– Ты посмотри, как все переплетается: мифы, золото и черт. Ивсе это есть у нас.

– Ничего у нас нет, – возмутилась я. – Кроме твоихфантазий, которые и мифами никак не назовешь. Клад – домыслы Кошкина или егочокнутого тестя, а чертом ты готова признать деревенского мужика, который засолью в магазин пришел.