— Ага. Декольте до пупа, поэтому я и заметил. Явно для мальчиков сделано, не для меня.

— И что это было?

— Гадость какая-то на плече цветная, не разобрал. Крыло и морда противная.

— Летучая мышь? — уточнил Санников.

— Очень может быть. — Василий сразу насторожился. — Ты знаком с дочкой Малахова? — перешел он на официальный тон.

— Нет.

Санников погрузился в свои мысли.

— Слушай, Костя, не темни! Неужели ты не понимаешь, как это важно?!

— Для меня это тоже важно. Так что…

— Даже не думай! Никакой самодеятельности!

Костя удивленно поднял брови. Похоже, он перегнул с серьезностью.

— Ничего такого, не волнуйся. Будут новости — позвоню. Пока.

* * *

Отец терпеливо дожидался его возвращения. Костя разогрел ужин и виновато вошел к Николаю Петровичу.

— Пап, я совсем совесть потерял, извини. Больше не буду отлучаться надолго.

— Отлучайся сколько нужно, — быстро бросил отец. — Но только… Рассказывай мне, старику, хоть что-нибудь… А то телевизор — это такая скукотища.

— У Ларисы родители нашлись, — жуя, сообщил Костя.

— Да ну? — Отец даже ложку бросил. — И ты так спокойно об этом говоришь?! Она, наверно, без ума от радости!

— Не-а…

И Костя рассказал Николаю Петровичу о посещении загородного домика. Выслушав, отец засыпал Костю вопросами. Но, похоже, его ответы не внесли ясности…

— Ничего не понимаю, — развел руками Николай Петрович.

— Вот и мы тоже. Я обещал помочь Ларисе разобраться во всем этом.

— Конечно, — с пониманием поддержал отец, — ты просто обязан ей помочь…

Поговорив еще немного с отцом и позабавив его рассказом о том, как Петя шарахнул его табуреткой, Санников нехотя поплелся мыть посуду. Мысли его сейчас были далеки от кухни. Роль, отведенная ему случаем в ситуации с Малаховым, нравилась Косте все меньше и меньше. Конечно, было бы до чертиков благородно, если бы он сумел что-то сделать для Малахова и вернуть его Ларисе. Однако в этой ситуации рассчитывать на благодарность не приходилось. Костя представлял как Малахов — небритый, с печальными, словно у оленя, глазами — выходит на свободу, приезжает к Ларисе, и она… А что она? Бросается ему на шею, конечно. Что же еще? От этих мыслей ужин казался безвкусным, чай — холодным, хлеб — черствым.

В постели Санников ворочался долго. Что может скрывать дочка Малахова? Папа, мама и мамин ухажер — сколько раз ему приходилось сталкиваться на консультациях с подобным. Хорошо, папы нет, он в другом городе. Остаются мама, дочка и мамин мужчина. Что может случиться?

Костя подпрыгнул и сел в кровати. Он знал, что случается в таких ситуациях. Дочка очень похожа на мать. Но она свежее и моложе. Одним словом — все то же самое, но без признаков увядания. Боже мой! Последний шар лег в лузу, и вся игра была как на ладони. «Он настоящий мужик», — вспоминал Костя слова Васи, восстанавливая в памяти лицо Малахова. Настоящий мужик — это как кодекс. Настоящий мужик если любит, то уходит из семьи. Настоящий мужик не мечется между двумя огнями и, конечно же, не стреляет в того, кто подобрал брошенную им женщину и утер ее слезы.

Но вот если горячо любимая доченька… Ведь именно она звонила ему в Архангельск, сообщить, что мама… Совсем не это она ему сообщила! «Мамин дружок лезет ко мне под юбку» — вот что она сказала. Это же просто хрестоматийный вариант, как же он раньше не догадался! Тогда он идет и стреляет… Нет, тогда настоящий мужик бьет морду. А стреляет он, когда все уже случилось! «Он меня изнасиловал!» — говорит любимая дочь, и отец стреляет. Потому что настоящий мужик не может оставить этого так просто. Он не пойдет в милицию, а свершит свой суд сам, даже если это будет стоить ему жизни. Ай да Костя, ай да сукин сын!

Спать уже не хотелось. Хотелось бежать к Васе, делиться догадками. Хотелось танцевать, бить в ладоши, носить себя на руках. Костя позвонил Василию, разбудил и выложил свои мысли…

Но, положив трубку, Санников спросил себя: а что толку от этой догадки, если девчонка не признается? Да и как она может признаться в таком… Одно дело — отцу любимому: защитнику и покровителю. И совсем другое дело — на допросе чужому дотошному до подробностей дяде. Девяносто процентов женщин, переживших насилие, скрывают этот факт только потому, что не хотят огласки и не желают отвечать на каверзные вопросы типа: «Не сама ли ты, голуба, все это затеяла?»

Да и Малахов вряд ли избежит наказания. Благородные мотивы вины не отменяют. Ружье уже выстрелило. А почему — вопрос второй. Вот почему Малахов ничего не стал говорить Ларисе. Он сделал то, что должен был сделать, он не мог поступить иначе. А для Ларисы лучше считать, что он бросил ее, чем знать правду и десяток лет жить в ожидании. Выходит, этот Малахов, как ни крути, человек действительно благородный. На его фоне он, Костя, — так, жалкий тип, и Лариса конечно же права… Только вот беда, Малахова она теперь долго не увидит, а он будет иметь все преимущества, потому что останется рядом. Жизнь несправедлива. Но, похоже, он должен восстановить справедливость. В конце концов, и ему не чуждо благородство, и он тоже считает себя настоящим мужчиной. Он не станет пользоваться ситуацией, а расскажет Ларисе все как есть.

* * *

Заснул он под утро и, конечно, проспал. В голове бродили сомнительные мысли о том, что он вовсе не должен рассказывать… И чтобы эти некрасивые помыслы не окрепли до состояния убеждений, Костя тут же позвонил Ларисе на работу.

Однако сначала ему ответили, что Белова на вызове, потом сказали, что снова только что уехала, а в середине дня, когда он позвонил с работы, после консультации, неприятный женский голос отчеканил, что Белова в отпуске и две недели он может не утруждать себя звонками ей.

У Санникова оставалась еще одна консультация по записи, но он плохо слышал, что ему говорит постоянный клиент, страдающий манией преследования. Такому нужен психиатр, психология здесь бессильна. Он все-таки привел мужчине несколько доводов против того, что кто-то его преследует, и отпустил в глубокой задумчивости. Костя знал: через неделю мужчина вернется и приведет ему контраргументы. Так строилось их общение. Но это будет еще не скоро.

После работы он медленно побрел в сторону остановки. Торопиться смысла не было. Скорее всего, он сегодня идет к Ларисе в последний раз. Она выслушает его и тут же раскается в том, что не сохранила верности такому прекрасному человеку, как Саша. Ей будет стыдно и больно, но он не намерен всего этого видеть. Его дело — рассказать и — уйти…

Они столкнулись в подъезде. Лариса бежала вниз по лестнице с двумя большими сумками. Следом через ступеньку прыгал Петя. Санников не успел ничего спросить, Лариса сунула ему свои сумки и повернула назад:

— Там, внизу, — крикнула она, — красная машина. За мной… приехали. Поставь эти, а я быстро сбегаю за остальными.