перед строгим директором, сидели мы. «Мы», в смысле я, Мила, двое убийц, к которым почему-то даже не приставили охрану, и… пришедший в себя хмурый Голубев.

– Вероника Сергеевна, к вам у меня вопросов нет, кроме одного: зачем вы все-таки побежали вглубь кладбища, когда вам ясно дали понять, что делать этого не нужно?

Не успела я возмутиться, как Вельский продолжил:

– Однако обстоятельства, – хмурый взгляд на убийц и Милу, – сложились так, что действия ваши выглядят вполне логично и оправданно. Если хотите, можете пока перейти в зону отдыха.

– Спасибо, но я тут посижу!

Во-первых, туда еще дойти нужно, а мне из-за лодыжки больно, во-вторых… тут лучше видно и слышно!

– Воля ваша, – кивнул советник и перевел тяжелый взор на других членов нашего «кружка».

Только сейчас, в ярком освещении кабинета заметила, насколько уставшими и потрепанными выглядят Вельский и Ярослав! Под глазами обоих залегли темные тени, на щеках щетина, лица бледные и осунувшиеся…

– Итак, начнем сначала. Голубев, как ты, собачий сын, умудрился уснуть на посту? Внятно и быстро обрисуй ситуацию с момента получения задания.

Лейтенант Голубев встрепенулся, выпрямил спину и четким, хорошо поставленным голосом отрапортовал:

– Поступил приказ о прекращении слежки за объектом и передислокации в зону Тарутинского вала, где я должен был сидеть в засаде и ждать злоумышленников, что пожелали встретиться с барышней Воронцовой. Времени у меня было достаточно, так что я остановился выпить лимонада. Затем не торопясь дошел до вала, прошел вглубь кладбища и засел за одним из надгробий. А дальше… гм, – он замялся, – далее проснулся уже ночью, заметил суету в паре шагов от себя, встал и понял, что это барышня Воронцова с эльфой. Дальше эльфа с криком «вурдалак» швырнула в меня камень и попала в голову, а потом Верхоусов, – гневный взгляд на Ярослава, – добил.

– Да уж… О вашем наказании поговорим позже. Вы двое… – обратился Вельский к убийцам. – Во-первых, назовитесь, во-вторых, расскажите, какого беса забыли на валу и зачем приставали к барышне Воронцовой.

Что? То есть они не убийцы?!

– Так мы это… Ваше сиятельство, не губите! Я Микола Фомин, дружище мой Дорофей Бажин… – заканючил басовитый коротышка.

– Не губите, вашбродь! Мы из «Народной дружины»!.. Вам кто хош подтвердит! Вот хоть у барышни-регистратора спросите, – кивок на Милу. – Она же нас и записала. Мы за порядок!..

– Патрулировали улицу, а тут глядь: девка идет! Странная такая: крадется, чесноком обвешенная, да не к центру, а в сторону старого кладбища… Ну шо тут думать? Тут дело ясное: наслушалась бредней да вурдалака пошла вызывать. Мы ж сектор у вала как раз и охраняли… от таких вот скудоумных!

Я от возмущения аж подпрыгнула! Нормально, да?! «Скудоумная»!

– Смотрим, – продолжил тот, что Дорофей, – а девка-то свернула с дороги. То есть не к воротам пошла, а напрямик через пустошь к стенам. Ну, мы удивились, конечно, да решили немедля остановить ее. Кто знает, чего она там себе удумала, мож, беса какого вызывать, мож с собой кончать… Скудоумная… чего еще скажешь?

Они нормальные или нет?!

– Ну и что нам с ними делать? – обернулся Вельский к Ярославу.

Впрочем, это был риторический вопрос, после которого советник сразу же взглянул на Милу.

– А теперь вы, милая барышня. Расскажите, каким ветром вас занесло ночью на кладбище и зачем вы нарядились в простыню?

– Я… Это я написала записку и вызвала Нику на кладбище, – дрогнувшим голосом внезапно проговорила эльфа. – Я очень сглупила, но поняла это, когда было уже поздно.

У меня нет слов! Я потрясенно уставилась на эльфу. Какого беса?! Для чего было вызывать меня на кладбище? Настолько меня ненавидит? Но почему? За что?!

– Третьего дня я встретила Нику на фермерском рынке. Как раз шла на работу, а она пришла закупаться для трактира со своей подругой Айжаной. Меня такая злость взяла! Все казалось, что она шашни с Русланом водит… Это мой бывший жених, они работают вместе, – безжизненным голосом продолжила Мила. – Мы ведь собирались пожениться, но многие были против, и кто-то пустил слух, что я изменяю Руслану, а он… поверил. Сам-то поверил и тут же себе человечку нашел! По крайней мере, мне так казалось…

Плечи эльфы поникли, на нас Мила не смотрела, сосредоточенно разглядывая что-то у своих ног. И все же спустя пару минут она нашла в себе силы поднять взгляд и посмотреть на Вельского и Ярослава:

– Далее я быстро нацарапала записку, поймала первого встречного паренька и за медяк попросила передать послание Нике. Решила напугать гадюку до мелких бесов, решила, что она обязательно пойдет на этот таинственный Тарутинский вал, и… и тут уж я ее не разочарую! У нас в Эльдолеоне в театрах призраков так и изображают – надевают белую простыню, и всем сразу понятно, что это призрак… Я просто дура, знаю. Прошу прощения, готова понести любое наказание.

Под конец повествования и без того тихая речь эльфы скатилась до шепота.

– М-да, – задумчиво изрек Вельский. – Даже поразительно, сколько глупостей может наделать женщина из-за несчастной любви… Как вас зовут барышня?

– Миланиэль. Миланиэль ден Древинар.

– Так вот, Миланиэль, – кивнул советник. – По вашей милости барышня Воронцова спала несколько часов за двое суток и подвернула лодыжку, а уж сколько страху натерпелась… Из-за вашей прихоти половина полицейского управления всю ночь на ногах. Присовокупите сюда еще и аврал из-за недавнего взрыва и скорого приезда государя… Вот Голубев, например, на могилах уснул!..

По мере того как Вельский продолжал накидывать обвинения, Мила горбилась все больше.

– Так что же нам с вами делать?

«Понять и простить», – едва не вырвалось у меня, но нет. Мила определенно заслужила наказание. По ее милости я теперь не знаю, что мне делать: моя работа требует постоянной беготни, а мне ступить на ногу больно! Да и нагружать мне ее неделю нельзя, так врач сказал… Как же быть? Уволиться? Опять идти спать на лавку в парке? Что?!

А Руслан – придурок!.. Это все из-за него.

– Как ваша нога, Вероника Сергеевна? – словно прочитав мои мысли, уточнил Вельский.

– Болит, нагружать нельзя неделю.

– Значит, так, – обратился граф к Миланиэль. – До утра следующего дня посидите в камере заключения. Думаю, это пойдет вам на пользу. Я поговорю с вашим руководством, и всю следующую неделю вы отработаете в трактире «Алк-аш», будите заменять барышню Воронцову.

Ого!

Далее Всеволод Александрович обратился уже ко всем:

– Надеюсь, все здесь присутствующие обратили внимание на то, что наша с вами беседа проходит в весьма демократичном, доверительном ключе. Преступления так и не свершилось, что просто не может не радовать, иначе допрос каждого велся бы отдельно и далеко не в этом кабинете.

Успокоившиеся было «двоечники» вновь подобрались и напряглись.

– Давать какую-то оценку и выносить решение по поводу деятельности вашей «дружины» я не буду, – обратился Вельский к Миколе и Дорофею, – это прерогатива нового начальника городской полиции. Вы, молодые люди, можете быть свободны, но перед тем вам придется оформить подписку о неразглашении информации по данному делу.

Вельский обернулся к двери и слегка повысил голос:

– Тимур!

Дверь тут же отворилась, и на пороге возник орк-секретарь.

– Будьте любезны, проведите господ дружинников на пост дежурного, пусть там заполнят документы и могут быть свободны. Кроме того, захватите с собой барышню ден Древинар, она до завтрашнего утра арестована. Свяжитесь с городской администрацией, передайте, что в ближайшую неделю барышня берет отпуск за своей счет, с Полевским я потом переговорю отдельно. И да, милая барышня, – обратился Вельский к эльфе, – жалованье за неделю работы в трактире вам придется передать Веронике Сергеевне в качестве компенсации морального вреда. Выполнять! – Это уже секретарю.

Дружинники и Мила повскакали со своих мест и направились вслед за секретарем.

– Ты, Голубев, иди домой, досыпай. Сегодня даю тебе выходной, а вот завтра уже поговорим.

Дождавшись, когда лейтенант закроет за собой дверь, граф продолжил:

– Ярослав, вы тоже на сегодня свободны. Последние дни выдались насыщенными, нам всем нужно отдохнуть. Идите и Веронику с собой заберите… Милая барышня, вам все понятно?

– Э-э-э… То есть фактически у меня намечается внеплановый оплачиваемый отпуск, так? – все еще не веря