Том подошел к окну, отодвинул занавеску и взглянул на ночное небо. Венера светила ярче прежнего. Он невольно подумал, что где-то, на другом конце города, Сара точно так же стоит у окна и смотрит на звезды. От этой мысли стало легче. Он вспомнил, как забавно она нырнула рыбкой, прикосновение ее теплой влажной кожи — и вывалил одежду на кровать.

Как ни странно, на другом конце города не Сара, а Ричард смотрел на звезды.

— Ты только взгляни, какая ночь! — Занавески были открыты, и он не мог оторвать глаз от звездного неба.

— А в Лондоне звезд вообще не видно, — торопливо произнесла Сара. — Разве что спутники иногда. Знаешь, как в той песенке про падающую звезду — загадаешь желание, а потом оказывается, что это и не звезда совсем, а ракета, и непонятно, стоило ли вообще загадывать.

— Что за песенка?

Сара вздохнула и повернулась к Ричарду спиной. Ей хотелось, чтобы он поскорее уснул, но сегодня он был на редкость разговорчив. В другое время она, возможно, и порадовалась бы, но сейчас, после свидания с Томом, это было свыше ее сил.

Сара добралась до дома около половины десятого — Ричард в это время только-только отъезжал от фермы, где осматривал выводок щенков. Перед сном она хотела принять душ и смазать комариные укусы кремом, но Ричард ее опередил, первым заняв ванную. Почесывая зудящую щиколотку, Сара решила, что без душа ей не уснуть.

— Пойду душ приму, — сказала она.

— Неплохая мысль, — ответил он. — Заодно всю эту живность из волос вытряхнешь. И как тебе только в голову пришло отправиться на прогулку без шляпы?

Сара потрепала его по руке и вылезла из кровати. «Это твой муж, — сказала она себе. — Твой любящий муж, которого ты предала».

Она заперла дверь ванной и отыскала флакон «листерина». В отличие от Ричарда, она никогда им раньше не пользовалась, но теперь принялась яростно полоскать рот. Включив душ, сняла халат и взглянула на свое белое платье, замоченное в тазу. Сейчас душ казался ей единственным спасением — скорее смыть с себя запах Тома, запах всего этого дня, предотвратить надвигающееся безумие.

Сара отвернула кран горячей воды, подставляя тело обжигающим струям, затем проделала то же самое с холодной водой, пока совсем не окоченела. Струи ледяной воды тонкими иглами пронзали спину.

Она схватила флакон с шампунем, выдавила голубоватый гель на ладонь и принялась ожесточенно скрести голову. Густая пена стекала по лицу.

— Какой ужас! — бормотала Сара, отфыркиваясь. — Какая ужасная ошибка!

Ее сильно мутило. Она вспомнила день свадьбы и туалетную кабинку.

Отыскав мочалку, привезенную из Лондона, стала яростно тереть колени, лодыжки и ступни. Она прекрасно знала, что комариные укусы лучше не трогать, чтобы не расчесать до крови, но ей отчаянно хотелось смыть, соскрести с себя сегодняшний день.

И как она только могла быть такой безмозглой идиоткой! Едва не теряя сознание от дурноты, Сара еще и еще раз намыливала тело. Сердце словно взбесилось, и она ничего не могла с этим поделать — чем больше думала, тем громче и быстрее оно стучало.

И вдруг ее осенило. Ну конечно же! Лиз — милая, умная и такая родная Лиз, Турнпайк-роуд, дом 48, квартира 12. Глас разума. Беременная, рассудительная Лиз — восемь лет совместной жизни с Дэйвом, два года замужества и никаких проблем.

Смыв с себя остатки пены, Сара прижала руку к груди, стараясь унять сердце. И как она раньше не догадалась? Уж Лиз-то точно знает, как поступить. Сара ей доверяла, как самой себе. В Лондоне сейчас день, а значит, есть шанс застать Лиз дома.

Чуть не рыдая от радости, Сара нашарила полотенца — одно для волос, другое — для тела, вылезла из ванны и прошлепала вниз, оставляя мокрые следы.

Сара заранее знала, что может сказать Лиз, но ей просто необходимо было это услышать. Ей нужно услышать, что Ричард — муж, а Том — случайная ошибка и что муж гораздо важнее всего остального. Но больше всего Саре нужно было услышать, что она глупая корова, а Лиз — единственный человек на свете, кто скажет ей это.

Одной рукой придерживая полотенце на голове, Сара подтащила стул к телефону, не обращая внимания на мокрые следы на ковре. Как и следовало ожидать, она до крови расчесала комариные укусы. Номер Лиз она помнила наизусть, но вот код… К тому же Ричард недавно поменял телефонную компанию, что только усложняло дело. И куда этот проклятый справочник запропастился?

Внезапно телефон зазвонил. Сердце тут же принялось за прежнее.

— Алло?

— Это Том.

— Боже!

— Хорошо, что ты сняла трубку.

— Ты из дому? — тихо спросила Сара.

— Из телефона-автомата, — торопливо ответил он.

— Я не могу сейчас говорить…

— Знаю. Я и не собирался звонить, но потом увидел на небе Венеру и вспомнил тебя… Я ушел от Анни.

— Что?

— Не пугайся. Давно нужно было это сделать. Я пока у друзей поживу. Послушай…

— Ты где?

— Я попозже позвоню. Мне пора. Просто хотел услышать твой голос. Вот и все.

— Послушай, Том…

— Это было потрясающе.

— Том…

— Я просто хотел поблагодарить тебя. Вот и все.

И он повесил трубку. Сара стянула с головы полотенце, провела рукой по мокрым волосам и с ужасом вспомнила, как Том укусил ее за плечо. Она повернула голову, проверяя, не осталось ли на плече следа. След был, но такой крошечный, что вполне сойдет за комариный укус.

— Венера, — прошептала она и привстала, выглядывая в окно. Он был прав — Венера сияла ярче других звезд. Одной рукой придерживая полотенце, Сара потрогала плечо там, куда он ее укусил. Если постараться, можно было даже дотянуться губами до этого места.

— Том, — выдохнула она, оставив запотевшее облачко на оконном стекле. В голове все еще звучал его голос. — Том… Как же мне быть?

Ровно в пять Гарри вышел из банка, надел наушники, врубил на полную катушку «Блонди» и направился к пабу.

Сегодня он намеревался как следует надраться. Раньше он себе такого не позволял, но ему почти тридцатник и надо же когда-то начинать.

— Надраться, — объяснил он своему отражению в мужском туалете на работе. — И никаких вопросов!

Он до сих пор не мог пережить потерю Венди Вагнер, а этим утром она заявилась в банк собственной персоной, что окончательно выбило его из колеи. В довершение всего на Венди было фиолетовое бархатное платье со шнуровкой, едва прикрывающей лифчик.

Уж если такие люди, как Хамфри Богарт, Джон Уэйн и Джеймс Бонд, не брезговали пить в одиночестве, заключил Гарри, то ему сам бог велел. В его положении это самое что ни на есть мужественное решение. Глядишь, и волосы на груди вырастут.