— Возможно, станет, — прошептала Лотта. Холод разливался в ее душе, терзали сомнения, и бесполезно было гнать их прочь. Тео клялся, что позаботится о ней. Конечно, он не прогонит ее, несмотря на провал. — Я могла бы попросить его. Да, я буду просить его, — повторила она.

— Вне всякого сомнения, — осторожно, с улыбкой кивнул Эван.

— Но риск, что он откажет мне, действительно есть, — продолжила Лотта, нервно сплетая тонкие пальцы. Руки у нее слегка подрагивали. Она любила Тео и хотела доверять, но уже в Лондоне поняла, что помощь имеет свою цену. Сейчас она бесславно провалила возложенную на нее миссию шпионки. Это давало ему право отказаться от своих слов и снять с себя ответственность за нее. Разве не так поступали до сих пор все ее мужчины? Лотта не хотела подвергать его такому испытанию.

— Видите, у вас нет другого выбора — только полностью подчиниться мне, — сказал Эван. Он ожидал, наблюдая за ней. — В противном случае вы закончите свои дни на улице.

Снова, в который раз, в маленькой жаркой комнате повисло молчание. Эван с интересом наблюдал за ней. Лотта понимала, что все ее противоречивые мысли и чувства, как в зеркале, отражаются на ее лице. Возможность выбора — всего лишь иллюзия, и Эван слишком хорошо понимал это. Она могла выполнять его указания и предавать свою страну. Но могла отдаться на милость Тео, с риском быть отвергнутой. Стоило ей отказать Эвану или получить отказ от Тео — она останется одна, и ее жизнь рухнет.

Тени недавнего прошлого прошли перед ее мысленным взором, давя и пугая, заставляя дрожать при одной мысли о возвращении.

— Я не стану шпионить в пользу французов. Пусть даже мне некуда деться. Вы требуете слишком многого от меня, милорд.

Она увидела, что в глазах Эвана зажегся огонек интереса и чего-то еще, что можно было бы принять за восхищение. Пока его взгляд внимательно изучал ее лицо, Лотта поплотнее сжала губы. Она очень надеялась, что сможет удержаться и не отступить от своего слова, в попытке спасти свою шкуру. Это оказалось гораздо труднее, чем она могла себе представить. Инстинктивно она всем существом стремилась снять с себя тяжесть решения и принять предложение Эвана. Оно давало возможность избежать риска, что Тео откажется от нее, и страшного будущего уличной проститутки.

— А мне показалось, мы пришли к соглашению, и у вас нет выбора? — поинтересовался Эван.

— Это не так, — ожесточенно бросила Лотта. — То, что предлагаете вы, — это предательство. Если об этом узнают, я буду повешена.

— А я было подумал, что вас мучает совесть. На самом деле — всего лишь проблема самосохранения, — сухо заметил Эван. — Мне следовало бы лучше вас узнать. Если все откроется, вы всегда сможете сослаться на то, что я принудил вас к этому, — заметил Эван, пожимая плечами.

— Нет, — заявила Лотта, гордо вскинув подбородок и глядя прямо в его глаза. — Я не стану никогда и ни на кого ссылаться. Я больше не стану никого умолять, — сказала Лотта, припомнив все бесконечные мольбы и унижения своей жизни. Она упрашивала Грегори позволить ей вернуться, потом просила миссис Тронг не лишать ее места под крышей борделя, отчаянно молила Тео о спасении. Но все бесполезно. В результате она потеряла последнюю уверенность в себе, своих силах.

— Итак, вы не желаете шпионить на меня, но и к брату на поклон идти не собираетесь, — задумчиво произнес Эван.

— Не собираюсь, — подтвердила Лотта.

Это было бравадой с ее стороны, в то время как она испытывала неуверенность в том, чем все это закончится. Что станет с ней, если Эван раскроет блеф и вышвырнет ее вон? Она не сможет предлагать себя, как те горничные из «Медведя». Лучше голодать, чем опуститься до этого. Но и пройти те двадцать миль, что отделяли ее от поместья Пализер, Лотта тоже не могла. Вряд ли упасть в ноги родственников, которые уже выказали свое пренебрежение, будет меньшим унижением.

— Нет, — тихо повторила она.

Эван выпрямился, тени от пламени заметались по его лицу.

— Вот теперь вам действительно удалось удивить меня, — медленно произнес он. — Как интересно! Не думал, что у вас хватит смелости бросить мне вызов.

— Вы можете вышвырнуть меня на улицу, но мое мнение не изменится, — подтвердила Лотта, изо всех сил надеясь, что до этого не дойдет.

— Нет нужды разыгрывать мелодраму, — усмехнулся Эван, несколько растягивая слова. Он подался вперед и прикоснулся к ее щеке настолько осторожно, что совершенно не вязалось с той решимостью, которую она минуту назад читала в его глазах. — Думаю, у меня нет никакого желания расставаться с вами, по крайней мере пока. Хотя ваше предательство заслуживает того, чтобы послать вас упаковывать вещи.

Лотта испытала невероятное облегчение от его слов.

— Так что же нам теперь остается? — спросила она.

— То же, что и прежде. Вы — моя любовница и восхитительно играете свою роль, — сообщил Эван.

— Но мой долг перед Тео… — начала Лотта.

— Можете сообщать своему брату все, что пожелаете, — со смехом предложил Эван. — Может быть, так вы сможете обезопасить себя. Только помните, Лотта, что это все — ложь, — уже серьезно добавил он. — Больше не пытайтесь предавать меня, — прикоснувшись вновь к ее щеке, попросил Эван. — Пожалуйста, не стоит испытывать меня. Я настороже. — Его слова были произнесены жестким тоном.

Их взгляды встретились. Лотта только покачала головой.

— Я никак не могу понять вас, Эван, — пожаловалась она.

— К чему вам это, — засмеялся Эван. — Просто вы мне нравитесь, Лотта. Слишком нравитесь. Вот в этом-то все и дело.

— Но вы никогда не сможете мне доверять, — прошептала она.

Все перепуталось в ее голове. Эван позволил ей остаться. Не вышвырнул ее на улицу. Она в безопасности, по крайней мере пока. И Тео никогда не узнает… Она почувствовала облегчение, смущение, ее душа разрывалась между преданностью и желанием отстоять собственные интересы.

— Я ни в малейшей степени не доверяю вам, — признался Эван. — А вы не доверяете мне. Это остается основой нашего партнерства, — добавил он, пожимая плечами.

— Вы останетесь? — после некоторой паузы спросила Лотта.

Эван поколебался. Беспокойный отсвет свечи отражался в его глазах.

— Да, — наконец сказал он. — И черт бы меня побрал, я хочу вас, Лотта Пализер, несмотря на то что вы предали меня и расстроили мои планы.

Он склонился и поцеловал ее. Лотта чувствовала, чего ему стоило сдерживать себя. Он весь пылал изнутри. Повалил ее на подушки, и она затрепетала в его руках. Губы уже целовали ее со сдерживаемой страстью, руки раздевали, глаза упивались ее наготой. Она поняла, что теперь произойдет. Он потребует, чтобы она окончательно сдалась и полностью подчинилась его воле. Она заставила его уступить и привела в ярость. Теперь ее время платить.

Но не сейчас.

Все восстало внутри ее. Они оба вовлечены в борьбу — чья воля окажется сильнее. Однажды ей уже удалось выиграть.