Знала ли Алиенора об этом прецеденте? Маловероятно, но в ее случае можно обнаружить немало составляющих, сыгравших свою роль в деле ее далекого предка. Прелюбодеяние мужа (в данном случае подтвержденное), сильный характер супруги, ее политическое могущество, государственные интересы, предусматривавшие объединение Аквитании с другими владениями Плантагенета, и, наконец, давление со стороны Церкви. В данном случае влияние Церкви взяло вверх, без сомнения, из-за слишком очевидного намерения Генриха жениться на Розамунде, с которой он теперь жил открыто.

Разумеется, это не было единственной «выходкой» Генриха II. Вопреки тому, что утверждает Режин Перну[285], за Генрихом в истории закрепилась репутация распутного повесы. Вильгельм Ньюбургский, не всегда относившийся к королю неблагосклонно, на сей раз его не щадит:

До брака с Алиенорой у Генриха уже было, по меньшей мере, два бастарда — один из них, Жоффруа, впоследствии стал канцлером и архиепископом Йоркским. Можно вспомнить и о виконте Одоне де Пороэ, обвинившем короля в том, что тот обесчестил его дочь. К этому обвинению следует добавить и другое, которое историки часто отбрасывают в сторону в силу того, что исходит оно от Гиральда Камбрийского, слишком, по мнению многих, падкого до слухов и сплетен. Согласно одному такому слуху, о котором сообщал Гиральд, спустя немного времени после смерти Розамунды ее место на ложе Генриха II якобы заняла юная Аэлиса Французская, которой тогда было шестнадцать лет, и Ричард, обрученный с нею в раннем возрасте, так и не мог жениться на ней с того времени, как она была отдана под опеку короля.

Была ли Аэлиса новой соперницей Алиеноры? Гиральд дает довольно уверенный ответ, говоря об адюльтере короля с юной невестой Ричарда, чтобы отнестись к его рассказу с должным вниманием, несмотря на хронологическую ошибку относительно визита папского нунция (действительно, в момент прибытия легата Розамунда еще жива — именно на ней Генрих хотел жениться, изыскивая для этого удобный способ). К тому же «внебрачная авантюра» Генриха с Аэлисой подкреплена многими косвенными доказательствами, в частности, тем фактом, что Ричард так и не женился на Аэлисе, несмотря на сильнейшее давление и политический интерес, который мог представлять такой брак. Чтобы объяснить упорный отказ Ричарда брать в жены Аэлису, ссылались на его гомосексуальные наклонности[288]. Но все равно это не могло стать достаточной причиной: как известно, спустя четырнадцать лет Ричард все же женился — на Беренгарии Наваррской. Чтобы освободить себя от обязательства, данного в отношении Аэлисы Филиппу Августу, ее сводному брату, Ричард ссылался на все тот же аннулирующий аргумент, о чем рассказывает Рожер Ховденский — серьезный историк, не имеющий привычки верить сплетням: «Я не бросаю твою сестру, но не могу сочетаться с ней браком, ибо мой отец спал с ней и породил от нее сына»[289].

У Генриха II, без сомнения, было еще много любовниц, как и у большинства могущественных людей того времени (если не сказать «во все времена»). На мой взгляд, рискованно утверждать, что Алиеноре не было до этого никакого дела. Никто не может знать, какой была ее реакция на череду измен ее мужа, особенно когда он, подобно Гильому IX с Мальбергионой, открыто усадил на ее место Розамунду Клиффорд. К обманутым надеждам и, возможно, несбывшейся любви в тот момент прибавилось оскорбленное самолюбие: поэтому сложно утверждать, что поведение Алиеноры, подстрекавшей своих сыновей к бунту против собственного мужа, не было вызвано личной злобой покинутой супруги.

Итак, поводов ненавидеть мужа у Алиеноры было предостаточно. К супружеским разногласиям, в недавнем времени лишь усилившимся, прибавились и политические, как мы только что видели. Вопрос, который часто задают историки, касается не столько причин восстания, сколько его даты его начала, 1173 г.?[290] Это время могло показаться подходящим по множеству причин. С одной стороны, Алиенора стала опасаться, что Розамунда Клиффорд не только заменит ее подле короля, но и вытеснит с английского престола. С другой стороны, угроза нависла и над ее собственными владениями: в феврале того же года Раймунд Тулузский принес Генриху II и Генриху Младшему оммаж за землю, которая, по ее мнению, входила в состав Аквитании. Ее сына Ричарда, которому она передала свое герцогство, оттеснили на третье место, несмотря на отцовские обещания и торжественные инвеституры, утвердившие его в роли герцога Аквитанского. Растущее раздражение ее старшего сына, возмущенного отказом отца даровать ему королевскую власть, на которую он получил право после коронации и миропомазания, и пожаловать ему хоть какую-нибудь землю, с которой он мог бы жить, предоставило Алиеноре удобную возможность подтолкнуть своих детей к мятежу, а затем вступить в союз со своим первым мужем, дабы противостоять второму. Момент был выбран неплохой, но все же мятеж начался преждевременно: сыновья Алиеноры были слишком молоды и неопытны в военном деле (как, впрочем, и король Франции), а потому попытка мятежа не увенчалась успехом. Алиенора дорого заплатила за эту ошибку — и заплатила за все одна.