– А как он вел себя тогда?

– Молчал. Молчал и все.

– Буйным не был? – ахнула Анна.

– Нет, что вы! Он тихий, молчаливый. Ему что ни предложишь, на все соглашался. Но я чувствовала, что он не поддается. Вообще. У него внутри что-то такое, что не дает ему поменяться.

– Не пить?

– Ну да, сначала не пить. А потом, через некоторое время, он уже не пил, понемногу жизнь как-то наладилась. Но внутри он сопротивлялся. Словно не хотел этих всех перемен.

– И что же вы?

– Я же уже говорила. Переживала сначала. Потом даже решила плюнуть. Не хочет сам себя вытащить из дерьма, никто ему не поможет. А в конце концов успокоилась. Вижу, не спорит. Не скандалит. Не сопротивляется. Словно на веревочке идет. Не сам, а я его тихо тащу. И я плюнула. Я перестала переживать из-за его этих настроений. Не замечала их. Просто командовала – надо то, надо это. Ступай туда, займись этим. Он неохотно слушался. Потом привыкли оба к этому.

– Вы его стреножили?

– Ну зачем так? – нахмурилась Зося. – Просто решила довести дело до конца. И в конце концов влюбилась. Да так, что жизни уже не представляла без него. Как это произошло – не знаю. И почему – тоже не знаю. Ведь я его видела таким безобразным, таким отвратным! А потом он стал другим, и я поняла, что никогда бы такой мужчина на меня не обратил внимания. Нас свело его несчастье. А так, в обычной жизни – нет. Знаете, как в книжках говорят – не мой круг. Кто я? Из деревни, торгашка, образование – одна школа. А он? Он образованный, он много читает. Он знает столько, что я даже и представить себе не могла, что столько можно выучить! Когда у нас все наладилось и мы стали жить вместе, я больше всего любила его слушать. Вы не поверите, он таким образом дал мне образование. Раньше я стеснялась при нем говорить. Теперь нет. Я многому научилась у него.

– Отлично, – хлопнула в ладоши Анна, стараясь скрыть надвигающиеся ярость и раздражение. – Вы помогли друг другу. Но Зося, вам не приходило в голову, что Марк имеет право на собственное мнение? На собственный выбор? На собственный взгляд на устройство его жизни? А, как я понимаю, вы даже работу ему нашли?

– Да. И работу тоже.

– А когда-нибудь учитывалось его мнение? В серьезных вопросах?

– Когда мы планировали отъезд? – уточнила Зося.

– Ну и отъезд тоже.

– Вы же слышали, он сказал, что это было самое лучшее наше решение.

– Зося, но других вариантов же не было у него? Верно ведь? Представьте, вы вытаскиваете его из этой бездны. И он, благодарный вам, старается делать все, чтобы вам было хорошо. Он понимает, что всем вам обязан. Он человек порядочный, добрый. Он следует за вами. Но насколько его устраивает та жизнь, которую вы предложили ему?

– Вы смеетесь? – Зося аж подскочила. – У него не было вообще жизни! Понимаете, ее почти не осталось!

– Вы пришли и спасли. И потребовали за это преданности?

– Я ничего не требовала. Откуда вы это взяли? – с вызовом спросила Зося.

– Из вашего рассказа, – ответила Анна. – Но ведь бесконечно это продолжаться не может! Вы когда-нибудь задавали себе вопрос: а он собирался продавать свою квартиру? Уезжать насовсем хотел? Или он поступил так, потому что вы его вынудили сделать?

– С какой стати я его вынудила?! Не хотел бы, отказался! Ему рот никто не затыкал!

– Вы уверены?! – усмехнулась Анна. – Зося, я тоже знаю, что такое сильные женщины. Они порой парализуют все – чувства, мысли, волю. А если человек еще и обязан сильной женщине… Зося, Марк же в долгу у вас. Думаете, он не чувствует тяжесть этой благодарности?

– Он счастлив, – с нажимом произнесла слово «счастлив» Зося. – Понимаете, мы с ним счастливы.

– Зося, – пристально глядя Зосе в глаза, поинтересовалась Анна, – а если он влюбится, захочет уйти от вас, захочет поменять жизнь? Он должен будет вспомнить, что вы для него сделали?

– Вы специально так говорите! – покраснев, закричала Зося. – Вы нарочно это все говорите! Вам хочется увести его, но вы не можете и поэтому отравляете мне жизнь!

– Вы ошибаетесь, – спокойно сказала Анна. – Меньше всего я хочу испортить вам и ему жизнь. Я просто задумываюсь об ошибках, которые мы иногда делаем.

– Вы о своих беспокойтесь. А мои оставьте мне, – заявила Зося. Помолчала, а потом добавила: – Я в вас не ошиблась. Вы опасны. И вы жестоки. Даже более жестоки, чем я.

Последние слова она произнесла уже на ходу.

В этот день Анна ушла рано с пляжа, уехала в Дубулты, там сходила в местный музей и пообедала. Вечером она была в кино. Ей совершенно не хотелось никого видеть. Разговор с Зосей оказался мучительным. Анна вспоминала его и жалела о своей несдержанности. Она понимала Зосю, жалела ее мужа.

И еще Анна поняла, что ее интерес к Марку не остался незамеченным. Зося все почувствовала, а значит, все поняли и другие. Быть объектом наблюдений не хотелось. Как не хотелось и убедиться, что справиться с тем, о чем говорила Зося, у нее нет сил. «Что за ерунда? Мы с Марком больше десяти слов подряд друг другу не сказали. Откуда Зося узнала?» – спрашивала себя Анна. Но это было лукавство. Она сама это понимала.

За несколько дней до отъезда наступила жара. Такая, что казалось субтропики плавно переместились на балтийское побережье. Сначала все радовались – вода прогрелась до исторических рекордов, которые никто, как правило, не помнит, но любит упоминать. Во всяком случае, море, которое всегда вызывало мурашки, теперь было похоже на теплый чай.

– Никакой бодрости с той воды! – поскучнел Валера. Теперь он уже не мог вызывать восхищение окружающих, плавая, как морской котик в обжигающе холодной воде.

– Да, просто пекло, – изнывала под зонтиком Лада Алексеевна, – это намек на то, что пора в дорогу.

– Так у вас же еще неделя? – говорили ей все, но Лада Алексеевна отмахивалась:

– В такой жаре я не могу дышать! И Серафим Иванович чувствует себя плохо.

Действительно, исчезли «бабочки» с «вечерних» нарядов благообразного старика, появились рубахи балахоны. Было заметно, что духота и влажность доставляют ему массу неудобств.

– Что это за отдых, если все время надо сидеть в помещении с кондиционером? – по вечерам жаловалась Лада Алексеевна.

– Обещают, что это продлится всего несколько дней, потом будет прохладней, – успокаивала ее Агнесса.

Анна тоже не любила такую погоду.

– Валера, я не пойду гулять, я поваляюсь с книжкой, – отказывалась она, когда ее спутник стучал в номер.

И оставалась одна, держа в руках книжку, но не читая ни строчки. Анна лежала, и мысленно благодарила жару за то, что нет необходимости встречаться с тем, о ком она думала теперь постоянно. «Ничего-ничего, очень скоро я уеду и все это превратится в воспоминания», – думала она, закрывая глаза и пытаясь представить свою московскую жизнь после возвращения из отпуска.