– Но откуда такие выводы. То, что Рэн не узнает тебя, не значит, что он убийца, – отрицательно качаю головой.

– Способ убийства его матери… Тринадцать ранений, и она была связана. Все это носило какой-то оккультный характер, понимаешь? Она сама открыла дверь, не было никаких следов сопротивления. Я поднимала дело…

– Зачем? – спросил я немного резко.

– У него в кабинете есть много книг с изотерическим уклоном, а у маньяков, у них всегда есть какая-то идея…

– Это бред, Лин. Твои фантазии, – обрывая ее на полуслове, качаю головой. – Рэн со странностями, но он не стал бы убивать свою мать. Скажу больше, он много времени посвятил поиску настоящего преступника. Не какого-то там пришельца или призрака, а человека из плоти и крови. Я пять лет его знаю, и не замечал за ним нелогичных действий. Он контролирует свои поступки.

– Тогда почему он не узнает меня? – горько всхлипнув, отчаянно спрашивает Линди. Я смотрю на нее с глубоким сочувствием.

– Может быть, ему так легче пережить свое разочарование?

– Что? – выдохнула она, распахнув глаза, в которых застыли слезы. Линди Перриш выглядит сейчас так, словно я только что воткнул нож в ее сердце.

– Пока Рэн любил тебя, ты была. А теперь тебя не стало. Для него. Это странно, не отрицаю, но если искать логику в его поведении, то я вижу ее так.

– Можно же развестись. Но он и слушать не хочет.

– Что ты хочешь от меня, Лин? Рэн живет по своим правилам, и сам решает, когда их нарушать, а когда нет. Я могу дать тебе денег, могу помочь с документами, но ты же не за этим меня позвала? Ты правда веришь, что я смогу убедить его в чем-то? Или тебе нужна исповедь? Поверь. Я тебя понимаю. Не осуждаю. Ты прожила с ним восемь лет. Видит Бог, не представляю, как ты выдержала, но, судя по всему, ты так и не выдержала. Помочь себе можешь только ты сама, больше никто. Остановись, Лин, не ищи серую кошку в черной комнате. Не придумывай несуществующих призраков. Рэн не убивал свою мать и тебе тоже ничего не угрожает, кроме образа жизни, который ты ведешь, надеясь на то, что Рэн наконец-то вспомнит о твоем существовании.

– Ты оправдываешь его? – изумленно спрашивает Линди, глядя мне в глаза.

– Я даю тебе совет, – мягко отвечаю я, и, протягивая руки, беру ее ледяные пальцы в свои ладони. – Рэнделл непростой человек, и ты знала об этом, когда начала жить с ним. Попробуй понять причины его поведения. Мне они кажутся очевидными.

– Просвети меня, – сухо попросила Лин, не отрывая от меня взгляда.

– Ты сама уже все сказала. Подумай. – Я пожал ее руки и медленно поднялся. – Тебе еще нужны деньги и документы?

– Нет, – опустив голову, безжизненным тоном ответила Лин. – Иногда я думаю, что лучше бы он убил меня. Наверное, поэтому я искала связь между его словами накануне ее смерти и самим убийством. Гораздо легче поверить в то, что твой муж сумасшедший маньяк, чем в то, что ты просто перестала для него существовать.

– Но мне, все-таки, кажется, Лин, что есть что-то еще, – задумчиво произнес я, наблюдая за ссутулившейся женщиной, потерявшей всякую волю к жизни.

– Да, – отрешенно кивнула она. – Но я не могу тебе этого сказать.

– Почему? – нахмурившись, спросил я.

– Ты расскажешь Дексу, и тогда он точно меня убьет.

– Я не скажу, Лин.

– А знаешь… мне уже все равно, – она вскинула голову, взглянув на меня безумным взглядом. – Пусть убьет. По крайней мере, я буду знать за что.

– Говори, – резко бросил я, глядя на нее сверху вниз.

– Я не просто так… не просто так решила, что Декс сделал это со своей матерью. Года три назад, на каком-то благотворительном приеме, я столкнулась с человеком, который был у Корнелии в тот день, когда ее убили.

– Это он тебе сказал? Прямо на приеме?

– Нет, конечно. Мы просто поговорили ни о чем. И он показался мне приятным собеседником. Не знаю, где он достал мой номер телефона, но, когда через пару дней мне позвонили, я его сразу узнала. Он сказал, что хочет поговорить о моем муже. И я согласилась. Я думала, что это какой-то рабочий вопрос, что-то связанное с его бизнесом. Но он заговорил об убийстве Корнелии.

– Что именно об убийстве?

– Декс пришел к ней, когда у нее был прием, и стал угрожать, вел себя неадекватно, а потом ушел. И этот был тот самый день, когда она погибла.

– И ты поверила?

– Он ничего не просил, ни на чем не настаивал. Просто попросил меня быть осторожнее.

– Ты еще с ним виделась?

Лин обхватила себя руками и кивнула.

– Черт, – выругался я. – И что ты ему говорила? Ты спала с ним?

– Нет, нет. Я звонила, когда мне становилось не по себе. Когда Декс вел себя странно.

– Зачем, черт побери? – закричал я на женщину, и она испуганно сжалась.

– Я не знаю, – всхлипнула Лин. – Он говорил так убедительно, так меня поддерживал.

– Кто он? Имя?

– Гарольд Бэлл.

«Существует два рычага управления людьми: первый – это личная выгода, а второй – это деньги.»

Наполеон Бонапарт.

Рэнделл. Индивидуальное занятие №9. Заключительное.

– Мак говорит, что ты схватываешь все на лету. Но знаешь, я считаю, что у тебя врожденные данные в области лицедейства, – произношу я, глядя на носки своих кожаных туфель. Мы снова на крыше, но на этот раз я распорядился, чтобы в самом ее центре поставили стол для нас и стулья. Признаться, устраивать ужин на крыше мне еще не приходилось. Нам повезло, что погода выдалась теплая и безветренная, иначе мы бы ловили скатерть, чтоб ее не унесло с очередным порывом, а в салате через пятнадцать минут начал бы хрустеть песок.

Лиса уже пять минут напряженно сидела напротив, сканируя меня пристальным взглядом и молчала. Она отвечала на вопросы, но очень немногословно, словно боясь, что я опять у нее что-то выведаю. Такая наивная. Мне не нужны слова, чтобы считывать ее мысли по реакциям и жестам. Даже то, как она дышит выдает ее волнение и гнев. И страх, конечно. Они все меня боятся, даже несмотря на то слепое обожание, которым я порой бываю окружен, именно страх является ключевым чувством, на котором держатся остальные. Многие всерьез верят, что любят меня, что именно любовь является залогом их верности нашему делу. Все, что делают мои девочки (с мальчиками у меня немного другой договор) – они делают для меня. Но им невдомек, что именно я вложил в их головы подобный ход мыслей. Умозаключения, которые они делают, эмоции и чувства – все это моя работа.

Настоящая любовь никогда не базируется на страхе, и это то чувство, которым нельзя управлять, с ним нельзя договорится. Любой законченный циник безоружен перед любовью. Но так мало в мире людей, которые действительно по-настоящему любили. Современный мир так исказил смысл этого слова, что большинство даже понятия не имеет, что представляет собой любовь. Мы часто подменяем определения, прикрываемся любовью, чтобы беспрепятственно совершать преступления против самих себя и тех, кого, как нам кажется, мы любим. И это путь разрушения и деградации. Мы всю свою жизнь рассказываем всем, что ищем любовь и верим в нее, но на самом деле никогда с ней не сталкивались. Кто-то скажет: «Прошел мимо своей любви», но так не бывает. Нельзя пройти мимо, она всегда выбирает сама, бьет сразу, безрассудно, нелогично и внезапно. Бесстрашно, придавая сил, и открывая перед тобой целый мир, о котором ты и понятия не имел. Она несет счастье. Она раскрывает горизонты, и не читая никаких книг, ты вдруг начинаешь понимать весь замысел Вселенной. Так просто все, если любишь. Нет никаких пределов, ограничений, даже смерти. Ты получаешь дар ясновидения, который не имеет отношения к эзотерике и прочей мистической ерунде. Ты ясно видишь, кто ты и зачем пришел в этом мир. Но я не буду учить вас этому. Вы должны понять сами. Увидеть разницу.