– А сколько сил было потрачено, чтобы подобраться к наследнику, – тяжело вздохнул Неждан, – за право дружить семьями мы очень хорошо заплатили.

– Я думал, вы были друзьями с отц… с князем Владимиром.

– Можно и так сказать. Как ты думаешь, князь Владимир укрепил свою власть над всем царством? Это мы ему шептали в уши, у какого князя какая слабость, кто чего хочет, кто чем удовлетворится. О, мы были ему очень полезны, и все лишь за право подобраться близко к его сыну, быть рядом в тот момент, когда он поймет свое предназначение.

– «Мы»?

– Люди знают нас как жрецов Дажьбога, но это лишь часть правды, видимая часть. Жрецы Перуна ведут проповеди, имеют множество сторонников, особенно в глухих деревнях. Мы же берем людей в свои ряды осторожно, нас не так чтобы уж очень много, но зато мы в нужных местах. Наши люди подле князей и бояр, советы дают, наблюдают. Даже один князь есть. Самый настоящий.

– Тайное общество?

– Да что в нас тайного, – хитро улыбнулся гость, – все мы на виду, все знают, что мы жрецы Дажьбога.

– И что же вам нужно от меня?

– Нам? Наоборот. Я пришел предложить вам или, еще точнее, – тебе, нашу помощь и содействие. Я, как уже говорил, могу видеть будущее. Пусть я ошибся с тем, кто должен был стать великим пророком, но твой приход был предрешен. Как там люди называют твое учение – православие? Так вот: удивишься ли ты, если я скажу, что учение твое будет принято по всей Руси?

– Оно не мое, – вежливо поправил гостя пророк, – я лишь человек, который учит людей тому, во что верит сам.

– Твое-мое, какая разница… – отмахнулся жрец, – главное, что это учение победит. Перуновцы небось предлагали тебе к ним пойти, а? Так ведь?

– Так.

– Вот я и говорю: глупцы. Я же тебе предлагаю совсем другое. Это мы перейдем к тебе. Мы обратимся в твое учение, а не ты в наше. Мы поможем тебе, и мы многое можем. Наши люди будут шептать советы в разные уши, а уши эти произрастают на тех головах, что имеют власть. Мы предлагаем тебе создать церковь.

– Да, но как же так… Вчера вы верили в Дажьбога, завтра в господа нашего? Не будет ли это предательством? А нужны ли нам люди, которые вчера предали одного бога? Вдруг завтра они предадут другого?..

– А кто тебе сказал, что мы кого-то предаем? – Неждан хитро улыбнулся. – Дажьбог сам нам сказал перейти в твое это… православие.

– Так уж и сам…

– Сам. Понимаю твое опасение: придет хорошо организованная сплоченная группа, подомнет все под себя. Так ведь думаешь?

– Ну-у….

– Ты вот о чем подумай. Вера – она как огонь: когда нужно – согреет, когда надо – поможет прокормиться, а может и врагов жечь. Но за верой надо и следить, как за огнем. Дров подкидывать, свечи менять, иначе ветер может задуть. Вот сейчас ты проповедуешь, и люди тебя слушают. А завтра косточкой подавишься – и нет тебя. И что будут делать люди?

– Жить достойно.

– А кто им расскажет, как жить достойно, а как – нет?

– Есть святые книги.

– Их читают многие, но понимают по-разному. В Еуропах слыхал, что творится? Альбигойцев жгут целыми городами. И все во имя господа бога. Твоего бога.

– Доходили слухи. Но это римская церковь, не наша.

– Но эти люди читали ту же святую книгу. Ты хочешь знать, что и после твоей смерти учение сохранится? Тогда тебе надо создать церковь. И мы тебе в этом поможем.

– И не будете пытаться ничего переиначивать?

– Ты меня невнимательно слушал, наверное. Не мне предначертано было стать великим пророком. Зачем мне что-то менять, если твое учение работает лучше?

– Почему-то очень хочется отказаться… – Пророк внимательно посмотрел на жреца, но тот не смутился:

– Понимаю. Но вынужден разочаровать – такого варианта я не предлагаю.

– Вот как?

– Иначе и быть не может. – Неждан усмехнулся, но в глазах у него сверкнула неуклонная решимость. – Так или иначе, но мы все сделаем сами. Вопрос только в том, будет ли основатель нашей церкви живым или не будет.

– Да, дядя Неждан, удивляете вы меня…

– Какой я вам дядя? – опешил жрец от неожиданности.

– Плохой, получается. Когда-то мы на вашей горе крепость снежную строили, вы вместе с нами в снежки играли. А теперь убить меня грозитесь. И не узнаете совсем.

– Да быть не может, – глаза у визитера полезли на лоб, – а ведь и правда… да не может же быть… Нет, может!

Жрец пришел в необычайное возбуждение, он даже вскочил со своего места и принялся расхаживать по шатру. Его речь была сбивчивой, как будто он спорил о чем-то сам собой:

– Ну конечно! А как иначе! Я же видел сон! И вот… ну и пожалуйста. Все как должно.

Пророк терпеливо ждал, пока посетитель успокоится. Жрец перестал ходить по шатру и, уняв возбуждение, снова сел.

– А почему я тебя не узнал?

– Не знаю. Никто не узнаёт, кроме сестры… и Колывана, но даже он не сразу узнал.

– Ага, так Аленка знает, – оживился Неждан, – это многое объясняет. Я-то думаю: чего она тебя жрецам на расправу не выдала? Ха, это хорошо. Нет, волк меня задери, это просто прекрасно. Замечательно даже, учитывая, что сон меня не подвел.

– Передумали меня убивать?

– Пока да. Но ты мне не отказывай, не надо. За моей спиной – большая сила, ты еще увидишь, чего стоит нужное слово, сказанное в правильный момент верному человеку.

– Вы в бога не верите, – вздохнул бывший царевич, – без этого нельзя.

– Моя вера сложнее, чем кажется. Я вот верю, что, когда человек становится лучше, он идет к богу, а когда хуже – идет к… как вы его там называете?

– Мы не называем его по имени.

– Вот туда и идет… Ладно, это все не важно. Я внимательно все слушал, чему ты учишь, и хорошо все понял. Смею тебя заверить, будет все как надо.

– Не знаю, – покачал головой пророк, – не уверен.

– Великие идеи рождаются в голове романтиков, но фундамент под них подгоняют такие люди, как я. Взрослые и мудрые.

– Иными словами – я отказываюсь.

– Иными словами, – передразнил хозяина палатки жрец, – отойди в сторону, мальчик, теперь делом займутся взрослые дяди.

– Неужели и правда убьете меня?

– Лучше тебе не проверять это, – вздохнул Неждан. – Постараюсь этого не допустить, но я в нашем обществе не главный. И решать буду не я.

– А кто главный?

– Много хочешь знать. Он не любит, когда про него знают. Ему нравится дурачком прикинуться.

– Бедная сестрица моя – вокруг одни хищники.

– Хуже, брат, – рассмеялся Неждан, – кругом люди. Люди и есть самые опасные хищники, самые чудовищные чудовища. Но они же и лучше любого зверя или нечисти. Люди, одним словом.