Я поднялась, расправила платье и двинулась к выходу.

- Стойте, маркиза, - услышала я уже на пороге.

Я обернулась – граф смотрел печально, его седые волосы висели жалкими прядками, и все его годы, сколько их было, резко проступили на его лице.

- Что вы хотите?

Я вернулась в комнату и в кресло.

- Мне нужно зелье, лишающее жизни постепенно и неотвратимо. И чтобы концов не нашли, конечно же. Я думаю, вам по силам решить такую задачу.

- Хорошо, маркиза, будь по-вашему, - вздохнул граф. – Но помните о том, что такие вещи не проходят безнаказанными. И то, о чём не узнают людские власти, никак не укроется от высшего суда. И если вы кого-то отправите на тот свет исподтишка, то не удивляйтесь, если и с вами случится так же.

- Не удивлюсь, - кивнула я.

- Тогда приезжайте через неделю, я приготовлю то, что вам нужно, - сказал граф.

- Что вы хотите взамен?

- Будем считать, что вы предъявили мне счёт, и я оплатил его.

Меня всё устроило, и через неделю я держала в руках три крошечных флакончика.

- То, что в них налито, не имеет вкуса и запаха. Но лучше добавить в еду или питьё. Один флакон – один человек, делить бесполезно.

Значит, в моих руках три жизни.

- Я поняла, благодарю вас, граф.

Я ушла из дома на площади Карла Святого, и больше никогда не встречала графа де Реньяна.

И теперь я чувствовала себя вооруженной – против любых врагов.

33. Праздник на горе

И какой дьявол надоумил Асканио устраивать этот праздник, думал Анри, спускаясь из своей комнаты вниз, в общую залу. Третий день крепость стояла на ушах – скребли, чистили, мыли, а повар Марсо бурчал, что он ни разу не был в королевском дворце и понятия не имеет, как там принимают гостей. Анри сначала не понял, к чему там дворец, но потом вытряс-таки из Марсо, что это его озадачил Асканио – мол, господин генерал должен показать себя и крепость в лучшем виде, ничуть не хуже, чем если бы он принимал гостей у себя дома.

Правда, Анри про себя только посмеялся – у себя дома это, простите, где?

Конечно, выделенным ему отцом, королём Луи, владением был Монтадор – небольшой замок на скалке и раскинувшаяся вокруг него провинция. Анри никогда не был приличным сеньором своей провинции – он и в замке-то том бывал хорошо если раз в год. Пока был женат – жили в столичном доме, потому что супруга совсем не желала жить где-то в глуши. Когда жены не стало – дети-то всё равно оставались в столице, даже если его самого там и не было. За детьми присматривала престарелая тётушка Анриетта, сестра отца, этого было достаточно. Потом Анри вырос и отправился служить, Максимилиан вырос и отправился служить, Шарлотта выросла и вышла замуж…

Конечно, был ещё дворец, где вырос сам Анри, и замок Лимей. Но это – собственность старшего в роду. Поэтому – воспоминания детства, куда без них, да и всё.

А сейчас его дом – это груда камней в горах, затерянная в снегу, на берегу покрытого льдом огромного озера. Впрочем, деревенские утверждали, что лёд ещё тонок, и выбираться далеко пока не следует. Вот после Рождества уже дело верное, можно будет и на тот берег, и на юг, и на север, и куда угодно. А Рождество – оно близко уже, на следующей неделе.

Пока же – чтобы чистотой сияли не только те три комнаты, которые ему отделала маркиза дю Трамбле, но – и всё остальное тоже.

Маркиза продолжала удивлять. Она день за днём с невероятным проворством носилась по лестнице вверх и вниз, лихо командовала умельцами из деревни и солдатами – тут доски, там гвозди, тут ошкурить, там зашлифовать, здесь прибить – Анри только успевал диву даваться. А потом ведь ещё и другие дамы снизу тоже пришли и принялись что-то делать – мыть, шить, обустраивать.

Что тут раньше-то было? Почему никто не додумался подружиться с деревенскими? Уж точно зимовали был лучше и с большими удобствами!

Старейший из здешних жителей, капрал Жервез, которому на днях сравнялось полных семь десятков, только плечами пожал. Вроде бы, раньше чаще открывался портал. Раз в месяц. И больше всего из того портала отправляли, хватало всем. Вина, сыра, масла мяса. Сидра или что там ещё бывало. Поэтому зимой в основном пили и спали, и не слишком-то задумывались о том, что нужно как-то иначе. Конечно, если командующий был построже, то требовал чуть побольше, чтоб убирали за собой, например. Если же нет – то к весне зарастали по уши понятно чем.

Анри очень не хотел, чтобы к весне заросли по уши понятно чем. Поэтому – вперёд.

- А нас пригласят на праздник в деревню? – спросил Северин.

- А тебе хочется? – поинтересовался с усмешкой Анри.

- Конечно! Госпожа маркиза непременно придумает что-нибудь этакое, чего у нас здесь не бывает, - сообщил юный паршивец.

Придумывать госпожа маркиза мастерица, это точно. Но пока что-то придумывал главным образом Жак Трюшон – в крепости имелись две гитары, две флейты, скрипка и барабан, и при этом – умельцы-музыканты, из этого разнообразия он состроил оркестрик и принялся обучать тот оркестрик каким-то танцевальным мелодиям. Сказал – чем ещё ночью-то заниматься, раз спать до рассвета нельзя?

Анри, правда, всё равно не верил, что удастся танцевать до рассвета, больно уж длинная ночь. И не очень-то верил рассказам Асканио о шныряющих меж людьми тёмных тварях, потому что такую тварь невозможно не заметить, как все они убедились совсем недавно. Но друг говорил о том, что эта ночь – особая, что в такие ночи, а их немного, тёмные твари отлично маскируются под людей, а если уснёшь – то уже и не проснёшься.

Может быть, это всё верно для краёв далёких и благословенных? А здесь все тёмные твари давным-давно вымерзли?

Когда Асканио в деревне передавал приглашение тамошнему святому отцу, тот выслушал со вниманием, ответил, что будет рад прибыть с домочадцами, но добавил, что у них строгий пост, поэтому далеко не все разносолы для них сгодятся. Анри переглянулся с Жаком – посты чаще соблюдали, чем нет, и главным образом потому, что еда на столе оказывалась самая что ни на есть постная. Но сообщил Марсо, чтоб тот имел