– Если ты сейчас же не заткнешься, получишь еще, – рявкает он, снова хватает меня за локоть и тянет на выход из дома.

– Моя дорогая девочка, – растягивая слова, произносит Мерфи-младший. – Я уже успел соскучиться.

Он сидит во главе стола в беседке, где обычно сидит Финн, когда к нему приезжают его заместители.

– Ты же… – произношу, заикаясь, дрожащим голосом. – Ты же помогал мне.

Он мерзко улыбается, окидывая меня взглядом и игнорирует мое обращение.

– Положите на стол. Я смотрю Фоули так и не обрюхатил тебя. Так это сделаю я. У меня знаешь, какие сперматозоиды, Мишель? Четверо детей от разных женщин! – с гордостью выдает он, а моя истерика усиливается.

Двое бойцов подхватывают меня на руки и укладывают на спину. Я пытаюсь брыкаться, но мне тяжело сопротивляться стокилограммовым мужчинам. Я хаотично машу ногами, пока еще двое не растягивают меня на столе в позе звезды. У подонков железная хватка, и все, что мне остается – мотать головой и выкрикивать проклятия.

Мерфи встает и подходит ко мне, нависая над столом.

– Норовливая кобылка. Хочу ее объездить. Сначала я, а потом и мои парни. Мишель, ты не того мужика выбрала. А ведь я предлагал тебе…

У меня в голове сразу всплыл наш короткий разговор в самолете как раз перед тем, как я отключилась.

– Вам стоило бы держаться подальше от особняка вашего мужа, миссис Фоули, – сказал Мерфи. – Там самое опасное место для вас. Я мог бы защитить вас лучше, согласись вы пожить немного в моем доме.

– В качестве кого? – вяло спросила я заплетающимся языком.

– В качестве моей жены, конечно.

– Я замужем.

– Это легко исправляется в современном мире, моя дорогая.

– Я не ваша дорогая, и сейчас вы нарушаете правила. Или кодекс. Как там у вас это называется?

Я уже практически отключаюсь, когда Мерфи приближает свое лицо к моему и произносит тихо:

– У нас это называется волчья стая, и в ней каждый выживает, как может.

Как я могла забыть это? Как могла не рассказать Финну? Всего этого можно было бы избежать, если бы я вспомнила раньше. Сейчас мне просто хочется рвать на себе волосы, потому что шанс упущен. Меня изнасилуют, и где-нибудь в середине процесса я просто умру от унижения и болевого шока. Ни за что не поверю, что такое зверье будет со мной нежничать.

– Скотч, – коротко командует Мерфи, и ему в руки тут же вкладывают катушку прозрачной липкой ленты. Где-то на краю сознания маячит не вовремя пришедшая мысль о том, что в фильмах мафия использует серый.

Мерфи приклеивает скотчем мои запястья и щиколотки к столу, оплетая его вокруг ножек. Ноги свисают так низко, что мне кажется, словно сейчас я выверну их от того, что брыкаюсь. Когда я зафиксирована на столе, Мерфи берет нож и разрезает надетый на мне сарафан, распарывает ткань, а остальную рвет. На мне нет лифчика, и голодный, сальный взгляд подонка скользит по моей обнаженной груди.

– Я ожидал чего-то поинтереснее, но мне и так нравится.

Я крепко зажмуриваюсь, когда он протягивает ко мне свои кровавые лапы, и молюсь всем богам, чтобы сейчас внезапно появился Финн и перестрелял всех ублюдков, а меня вызволил.

Финн

Меня просто разрывает в клочья. Я готов воскресить того бойца, что вел Мишель, и убить его еще раз уже собственными руками за то, что перепутал тоннель. Он повел ее через винный погреб, а не через подвал, как ему было приказано. В спецслужбам таким не место, они не умеют слышать то, что им говорят. Мендес уже трижды извинился за своего недалекого подчиненного, но что мне от этих извинений? Мы прорвались через тот тоннель, куда спецназовец должен был повести мою жену, тихо положили всех в доме, а теперь я пробираюсь на крышу в обнимку со снайперской винтовкой. Мой финальный выход. Я буквально отобрал винтовку у одного из парней Мендеса, потому что должен сделать это сам. Как только увидел, как Мерфи приклеивает запястья моей жены к столу, меня разорвало. В глазах появилась красная пелена, а желание убивать достигло таких размеров, что только увещевания Адриана остановили меня от того, чтобы не вырваться на улицу и не нарваться на пулю.

Парни Уолша зачистили территорию вокруг особняка. Во дворе осталось еще около тридцати человек. Этот мудила привел с собой целую армию, и мы будем выкашивать ее. Но сначала я лишу эту протухшую рыбу головы. Я взбегаю наверх по ступенькам, миную крышу, даже не замечая, по каким балкам скачу. Приоткрываю в конце дома маленькое окошко и ложусь. Сразу же передергиваю затвор и прицеливаюсь. Задерживаю дыхание, которое норовит вырваться со свистом, потому что я вижу, как грязные лапы Мерфи ползут по коленкам моей жены. Моей, сука, беременной жены!

Кровь в жилах застывает, покрываясь ледяной коркой. Я знаю – чувствую – что это ощущение дано мне организмом на считанные секунды, чтобы я из человека превратился в боевую машину. И я перевоплощаюсь. Руки перестают дрожать, а тело —вибрировать от ярости. Взгляд становится яснее, и мне легче навести резкость. Я смотрю в оптику на улыбку мудака.

– Прости, девочка, придется тебя немного испачкать, – шепчу тихо. – Но я тебя потом отмою. Обещаю.

И снова задержка дыхания, палец на курок и… выстрел. Точный, идеальный. Пуля прошивает голову Мерфи, и он отлетает в сторону. Мишель вскрикивает от страха, и крепко зажмуривается. А потом начинается хаос. Из дома вылетают бойцы спецназа и начинается перестрелка. А в центре этого безобразия моя жена. Моя девочка. Испуганная. Одинокая. Под ударом. Но я сейчас не могу смотреть на нее и концентрироваться на ее чувствах. Мне нужно отстреливать каждого, кто пытается протянуть к ней свои лапы в надежде прикрыться ее хрупким телом.

Все заканчивается буквально за считанные минуты. Кого-то взяли живым, а кто-то встретил в этом дворе свою смерть. Кровавое место этот особняк. Из него надо валить как можно скорее. Я бросаю винтовку и со всех ног несусь на улицу, где один из бойцов уже прикрыл разорванным сарафаном грудь Мишель и теперь отрезает липкую ленту, которой Мерфи закрепил ее на столе.

Я выбегаю из дома как раз в тот момент, когда двое парней помогают Мишель сесть. Она обводит растерянным взглядом окружающую обстановку. Уже не плачет, но мне не нравится ступор, в который она впала. Расфокусированный взгляд Мишель наконец останавливается на мне, и ее глаза тут же наполняются слезами. С помощью одного из бойцов она встает со стола, но ее ноги подкашиваются. Я едва успеваю подбежать, чтобы подхватить ее на руки. Разворачиваюсь и несу на выход из двора. Весь бардак, который здесь устроили, предстоит разгребать Уолшу, Адриану и Мендесу. А моя миссия на этом закончилась.

Испытываю ли я облегчение от того, что наконец убил всех, кто был причастен к смерти моей семьи? Несомненно. Но это облегчение и удовольствие значительно подпорчено тем, что Мишель попала в самую гущу событий. И теперь она, как поломанная кукла, которая вцепилась в мою футболку и надсадно рыдает, захлебываясь слезами.