Теперь он с самого начала, как пришёл, искал глазами того сотрудника, но его нигде не было видно. Подросток помахал рукой, делая знак Хаяси, который обходил игральные автоматы, постукивая по руке молотком для регулировки крючков. Поскольку он послал подростку ответный поклон, ясно было, что он его заметил, но тем не менее принялся с преувеличенной жестикуляцией давать наставления персоналу, а то ещё заговаривал и громко пересмеивался с постоянными посетителями. Подросток был так зол на Хаяси, что готов был тюкнуть его по лбу молотком. Хаяси не спеша приблизился и осведомился, нет ли к нему какого-либо дела, при этом он избегал смотреть подростку в глаза, а окидывал взглядом игровой зал.

— Того типа уволили?

— Я подумал, что, может быть, вы позволите пока перевести его в наш филиал в Мита? А там уж со временем и уволим, когда настанет подходящий момент.

— Я, кажется, велел уволить немедленно!

— Существуют правила трудового законодательства, а точнее сказать, двадцатая статья, — не так уж легко выгнать работника. В деловых кругах у всех голова болит от этого «улучшения условий труда», но по-старому работать уже нельзя.

В глубине души Хаяси совсем не хотел увольнять того молодого сотрудника, который преподал урок подростку, наоборот, хотел похвалить его, мол, отлично сработано! Он решил, что под каким-нибудь предлогом отложит окончательное решение до того, как Хидэтомо вернётся из Кореи.

— Если мы его уволим, неизвестно, что ещё он может натворить в отместку. Конечно, коль речь идёт о том, чтобы уволить во что бы то ни стало, вызову его сейчас, да так и объявлю…

Подросток почувствовал, что Хаяси его шантажирует, и чуть не заскрипел зубами, ведь возразить было нечего. Взрослые оказались гораздо хитроумней, чем он себе представлял, и подросток почувствовал, что паутина взаимоотношений, которыми взрослые повязаны между собой, окружает его, точно непрошибаемая стена. Будь здесь Канамото, он легко всё уладил бы — в голову подростка накрепко врезалась мысль о том, что следует нанять на службу Канамото.

Подросток решил сменить тему разговора:

— Хочу сходить в выставочный зал фирмы «Санъё буссан», чтобы посмотреть новые модели игровых автоматов.

— Но ведь в планах не было закупки новых машин…

— Только посмотреть. Если ты занят, пойду с кем-нибудь другим.

— Ну, тогда я готов сопровождать.

— Ведь шеф всегда говорил, что игральные автоматы — это сердце патинко, а вдруг нас в этом обойдут другие? — С этими словами подросток забрал у Хаяси его молоток.

Хаяси, который не знал, куда ему девать руки, теребил свой галстук в виде шнурка и не спускал глаз с отнятого молотка. Странный всё-таки мальчишка… Хидэтомо не стремился поскорей унаследовать игральный бизнес и вник в дела компании только после смерти родителя, а когда же этот охладеет к игре в хозяина патинко?

К ним подошла женщина, работающая в отделе обмена выигранных шариков на призы:

— Вас зовёт госпожа Сугимото, — сказала она подростку.

— Это ещё зачем? Совсем уж… — Подросток повернулся к выходу.

— Не изволите ли вернуть?.. — вкрадчивым голосом начал Хаяси.

— Потом представишь мне отчёт за неделю. — Подросток бросил Хаяси его молоток и пошёл прочь.

Лишь только подросток открыл двери приёмной, к нему обернулась сидевшая на подлокотнике дивана для посетителей женщина в обтягивающем платье расцветки «зебра».

— Это сын Юминаги? Совсем не похож.

Хотя женщина не сводила с подростка глаз, он повернулся лицом к Сугимото.

— Это госпожа Маи. Она с управляющим… — Не в силах подобрать подходящее слово, Сугимото посмотрела на Маи.

— Где Юминага? — Маи поднесла огонь к новой сигарете и выпустила дым.

— Я думаю, что он в Корее, — ответил подросток.

— Он должен был вылететь вчера, со мной. В восемь утра он собирался ко мне приехать, но, сколько я ни звонила по мобильному, он не отвечал, и это очень странно. До сих пор такого никогда не было.

— Может быть, он вдруг передумал и захотел поехать один, — сказал подросток, продолжая стоять к Маи спиной.

— Послушай, твой папа один ничего не сможет, он совершенно беспомощен. Ты не знал? Он и гостиницу сам не закажет, и в самолёте он ни разу не летал один. Да ему и билета на электричку самому не купить! — Маи швырнула сигарету на линолеум, раздавила носком своей лодочки на высоком каблуке и поднялась на ноги.

— Судя по тому, что говорит мальчик, он не звонил и к себе домой в Яматэ. Куда же он пропал? Может, новая женщина?

— Ну нет, это невозможно, — запротестовала Сугимото, не сводившая глаз с окурка.

— Почему же? — Маи, играя ямочками на щеках, подошла к Сугимото так близко, что долетало её дыхание, однако Сугимото увернулась и, нырнув к полу, подняла окурок и сунула в пепельницу.

— Ха-ха! Раз уж это говорите вы, то, скорее всего, так и есть. Вы ведь правая рука Юминаги и в делах, и в личном… Что ж, поделитесь вашими догадками — где Юминага?

Подростку очень хотелось крикнуть ей: «Спрашивай сколько угодно, никто здесь не угадает правильного ответа!» Но прежде всего её надо было выставить, и как можно скорей, поэтому подросток наконец повернулся к ней лицом:

— А что за отношения у вас с моим отцом?

— Я папин друг. О-очень близкий друг! — Маи выдержала паузу и надрывно рассмеялась.

— Любовница, значит? В таком случае вам остаётся только ждать, пока он позвонит, а в офис приходить не нужно, от работы людей отвлекаете.

Неужели нельзя её отсюда выдворить? Подросток ненавидящим взглядом впился в плешивую макушку Кавабаты, который наблюдал за происходящим, сидя за столом и делая вид, что погружён в работу.

— Не тот сейчас случай, чтобы ты так со мной разговаривал. Просто сидеть и ждать нельзя, согласен? А если папу где-то держат взаперти бандиты? Что тогда? — Выражение лица Маи впервые стало серьёзным.

— Ну, это маловероятно, вы же сами знаете.

— Когда исчезает в неизвестном направлении владелец патинко, естественно предположить, что его похитила какая-нибудь группировка.

Подросток как на диковинное животное смотрел на женщину с сияющими глазами, готовыми в любую минуту рассмеяться, и с надутыми губками, от которых приятно было бы принять даже укус. Пожалуй, он впервые видел на близком расстоянии создание, именуемое женщиной. Недалёкий ум и грубость манер лишь подчёркивали её сексуальную притягательность, и чем больше она капризничала, тем милее казалась. Подростку вдруг пришло в голову, что здорово было бы голышом упаковать её в полиэтиленовую плёнку, и тут же он почувствовал и паху напряжение.

Маи осталась довольна: уж во всяком случае, её феромоны оказали на подростка своё действие. Присев на подлокотник дивана, она скрестила ноги и напоказ облизнула кончиком языка свои губы в помаде вишнёвого цвета: