с Риа не оказалось достойных людей — все они молчали и делали вид, что не слышат ужасных требований короля. Наэдин потребовал от нее расплату телом. Он отказался принимать ее извинения, приплел покушение на свою жизнь — магии-то она не пожалела. Из дворца ее не выпускали до тех пор, пока она не согласилась. А потом и выяснилось: подоплека этого ритуала — невинная дева становится женой того, кому отдает свое тело. Иронично. Виноватой выставили Риа дер Томна, а король…

Раздраженно взмахнув руками, Ирж чуть не расплескала вино. Ей было ужасно жаль Риа, и она невольно ставила себя на ее место: каково бы ей было? Особенно часто она начала об этом задумываться после сватовства Валдериса.

«Интересно, он уже знает, что я в Академии?» — промелькнуло у нее в голове.

— Бедная, — посочувствовала Лесса. — Это так жестоко — оказаться женой собственного насильника.

— Наэдин должен был жениться на эльфийке, — Иржин устало улыбнулась. — А оказался женат на человечке. Да еще и без возможности сходить налево — у Траарнских очень жесткие брачные клятвы. Честно, я не представляю, каким образом его эльфийская невеста от него понесла. И не хочу этого представлять.

— Да чего там, — фыркнула Вик, — это как раз таки легче легкого представить. Коров же оплодотворяют без быков.

— Какие у тебя познания, — восхитилась Алиана. — А что было дальше?

— Его Величество Наэдин прожил короткую жизнь и отошел в мир иной, когда принцу-бастарду исполнилось восемнадцать лет. Риа дер Томна была вынуждена еще несколько раз вступать с ним в связь, — Иржин передернулась, — у них в общей сложности родилось четверо детей. Когда принцу-бастарду исполнилось четырнадцать лет, Риа сбежала в Редген. Вместе со своими детьми. Король, лишенный возможности как-то… Лишенный, мгм…

Тут леди дер Томна замялась, не зная, как точнее высказаться, но ее спасла Вик:

— Лишенный полового сношения?

— Да, его самого. Он дотянул до коронации и инициации своего бастарда и отошел в мир иной в муках. Из-за этого границы Четырех Королевств изменились, Завеса стала слабее. И вот уже после этого началась травля, — Иржин хмыкнула, — на нас вымещали злость и страх. Сначала тайно, а после… А после открыто, и чем дальше, тем хуже все становилось. Конец открытому противостоянию положил тот самый пожар, за который никто не взял на себя ответственность.

Подняв голову, Иржин поймала взглядом мельтешащие огоньки и, криво усмехнувшись, продолжила:

— Никто не взял на себя ответственность за гибель двадцати семи членов моего рода. С тех пор мы живем в малом особняке, сильно не плодимся и никуда не высовываемся. Каких-либо негативных чувств к Траарнским я не испытываю — они молодцы. Именно они стояли и стоят стеной между нами и остальным миром. Я искренне надеюсь, что Ледяной Ад существует и Наэдин там страшно мучается. Как и его истеричная мамаша, которая и начала всю эту кашу. Сам бы он вряд ли обратился к этому обряду. Мало того, что мелкая и тощая девица одним ударом посадила его на задницу, так еще и обряд Отречения от Дома — не думаю, что мужчина пошел бы на такое. Скорее уж отшутился бы.

— То есть, Траарнские — те самые мужчины, которые действительно могут умереть от… гм… от недостатка любви и ласки? — недоуменно спросила Тродваг.

— А поплавец его знает, что там с этим даром Рубежника, — пожала плечами Иржин. — Я не удивлюсь, если это действительно так. Это частично объясняет и невоздержанность Наэдина — он стремился вкусить любви всех женщин. Налюбиться наперед.

— Налюбился, что уж, — проворчала Вик. — А про пожар… Говорят, что это была случайность?

— Наш родовой особняк насчитывал четыре надземных этажа и два подземных, — с кривой усмешкой произнесла Ирж. — В ту ночь никто не спасся — почему? Почему сгорел даже камень? Какой огонь выжигает каменные глыбы? Зачарованные не одним поколением моей семьи! Нет, нас целенаправленно убивали, а мы выжили. Я знаю, что юный король навещал мою семью и что он клялся своей жизнью, что не виновен в почти полном уничтожении рода дер Томна. Да это и понятно, он был лишь марионеткой в руках Совета. Удивительно, что к середине жизни ему удалось сбросить это ярмо. Впрочем, нас это уже не касается.

Немного помолчав, Иржин припечатала:

— Вот поэтому я не хочу иметь ничего общего с представителями этого рода. Я уверена, что принц Ардин станет чьим-то счастьем. И я искренне обещаю выпить не меньше трех бутылок вина, когда он женится. На ком угодно — мне все равно, кто станет королевой Траарна.

Иржин залпом допила вино и поставила бокал на стол. Затем подняла взгляд на затихших подруг:

— Ну как вам мой вариант?

— Я верю, — категорично произнесла Лесса.

— Я тоже, — кивнула Алиана. — У нас не говорят об этом, но о роде дер Томна отзываются с теплом. Мама как-то сказала, что дер Томна переступили через себя и помогли там, где не мог помочь никто другой.

И дер Орнат выразительно потерла острое ухо, подсказывая, о каких таких «нас» она говорит.

— И я верю. Просто потому, что это куда логичней, чем то, о чем говорят. Ведь если Риа хотела стать королевой, то почему даже не попыталась поселиться во дворце? Формально она была в своем праве, — уверенно произнесла Натив и, допив вино, задумчиво произнесла: — Интересно, а принц знает правду?

— Может, знает, — пожала плечами Ирж, — история-то поучительная. А может, у них своя правда.

— А давайте спросим? — загорелась Натив.

— А давайте спать ляжем, — устало вздохнула Иржин. — Вик, тебе-то весело. А я с этим живу. Какой смысл ворошить эту историю, если правда никому не нужна?

— А можно глупый вопрос? — неуверенно спросила Лесса и сразу продолжила: — А зачем ему был бастард? Наэдину, в смысле. Риа рожала только дочерей?

В комнате повисла тишина, которую разбил мягкий голос Алианы:

— Селекция. Дар Рубежника неестественен по своей природе, именно поэтому у Траарнских много ограничений. Если посмотреть на родовое древо королей Траарна, то можно увидеть закономерность: эльфийка-редгенка-человечка, и круг начинается сначала. Королева Мэврис — редгенка, мать короля — эльфийка, значит, принц Ардин женится на человечке. Отсюда рекордное количество девиц в академии.

— И что самое интересное, — подхватила Вик, — что Траарнские остаются людьми. У них нет острых ушей, звериных глаз и второго облика. При том, что в них уже давно не должно было остаться человеческой крови!

— Но все мы привыкли делать вид, что совсем-совсем ничего не подозреваем, — подытожила Иржин. Давайте уже спать.

— А ты огонечки оставишь? — попросила Вик. — Мне так тяжело уснуть без моего