В броневике стало душно, пахнуло паленой резиной и пластиком. Бойцы спецназа полезли в вещмешки за противогазами, но надеть их так и не пришлось: послышалось неприятное, тревожное шипение, гул…

Корпус броневика разломился, будто скорлупа грецкого ореха, раздался взрыв, за ним еще один, и Николай вылетел в раскрытый боковой люк.

Ему показалось, что мир вокруг замер, а небо закрутилось над ним, словно перед последним вздохом.

Он видел отчетливо, как потроха броневика в секунду превратились в пылающую топку, как черный дым окутал треснувший корпус и взорвался бензобак. Затем его тело рухнуло в придорожные кусты…

В шоке он в тот момент не чувствовал ни боли, ни ужаса.

Контуженный, Николай все же встал и двинулся туда, где пылал броневик.

Под кустом у обочины лежал полковник Шершень. Кровь из раны на лбу стекала струями на глаза, и он, отирая их, словно слезы, спросил у подошедшего Николая: «Кто-нибудь еще жив?»

– Нет. Только мы двое.

Шершень молча попытался повернуть голову, но еще одна рана на шее не дала этого сделать. Полковник застонал.

Николай присел, чтобы перевязать полковника бинтом из спецпакета, валявшегося рядом, но Шершень остановил его.

– Укатали Сивку крутые горки… Пусть теперь все решит судьба, – сказал военный. – Ты должен немедленно бежать. Если останешься здесь, кончится плохо. Ты должен был быть приманкой. И конец твой, казалось, был предрешен.

– Кому это казалось? Кому? – закричал Николай, заводясь. – Вы что же все за всех уже решили? Сволочи! Твари! У вас всегда оправданий до жопы…

– Не я решал! Другие. Ты либо исчезнешь в дурдоме, либо скорее всего тебя грохнут, и это не мое решение. Пойми, я только винтик… Я в этом говне уже двадцать лет варюсь и только выполняю приказы… Ты должен был стать приманкой для их аппарата. Решение принимал не я, не я… Но я предложил принять такое решение.

– Гад! Какой же ты гад, полковник!

– Как только аппарат богенов засекли бы наши РЛС, из Ясненской дивизии его бы сбили ракетой… А потом все было как по уставу…

– Это что, закон твоей жизни? Ты мне свой устав не пиши! Раз попал в дерьмо, значит, тони? Так, да? – кричал Николай, не слушая объяснений Шершня.

– Схема сработала, но все случилось слишком быстро. Богены решили атаковать первыми… Тебе надо немедленно бежать.

– Только сиротой не прикидывайся и не жалей меня. Не надо. Ты уж меня пожалел! Да чем ты лучше этих карликов-изуверов? Они чужаки, а ты свой – сука! – впал в бешенство Николай.

– В России, Коля, все друг другу чужие… Такие мы люди.

Дрожащей рукой полковник полез в нагрудный карман куртки и вынул оттуда обыкновенную канцелярскую скрепку.

– Вот, возьми, – протянул он Николаю.

– Зачем? – удивился тот. – Зачем мне это?

– Если сумеешь осторожно засунуть ее в нос и подцепить крючок – ты вынешь паразита, и тогда богены не смогут тебя засечь, а наши прекратят погоню… Беги, немедленно беги отсюда. Думаю, поисковая группа будет здесь с минуты на минуту…

«Строго секретно.

Табель срочных донесений.

В штаб ВВС.

Сообщаю Вам подробности гибели полковника Шершня и отряда спецназа ВВС.

25 июня в три часа по местному времени БТР-80 с полковником Шершнем выехал из Кыштыма в направлении населенного пункта Калиновый.

В 15.45 на 102-м километре Свердловского тракта машина, где находилась боевая группа во главе с полковником, в составе которой был один штатский, была внезапно атакована неопознанным летательным аппаратом. Машина получила повреждения лучом неизвестной природы. В первые же секунды произошел взрыв боеприпасов и горючего, повлекший за собой гибель отряда. Полковник Шершень был контужен, получил несколько

ожогов, ранений и сотрясение средней тяжести.

По прибытии спасательной группы на место трагедии полковник Шершень успел сообщить, что штатский сбежал в неизвестном направлении.

Это существенно затрудняет поиск третьего.

По дороге в госпиталь полковник Шершень скончался.

На личность штатского разослана соответствующая ориентировка в областные органы МВД и ФСБ.

Капитан А.Смыслов

Сверено с рапортом дежурного.

Исполняющий обязанности начальника в/ч 25840

майор И. Шумский».

Контузия оказалась легкой, но шок продолжался.

Пробираясь по лесу, Николай вновь и вновь вспоминал все, что случилось на шоссе: вой, слепящий луч света, горящий БТР, умирающего Шершня и бег…

Бег неизвестно куда, неизвестно зачем, только подальше от места побоища. Впрочем, так ли уж неизвестно? И, возможно, неизвестно лишь ему, но не тем существам, которые рулили им как детской радиоуправляемой машинкой. Ему стало обидно, что он теперь только чья-то марионетка, такой же киборг, как тот в черном, а значит, всего лишь умная наживка, которую могут не задумываясь заглотить хищные рыбы мира сего.

Канцелярская скрепка, подаренная полковником, давала какую-то надежду на избавление от киберрабства, но использовать ее Николай не спешил.

Столько крутилось вокруг этого третьего, что Николаю самому хотелось понять, куда приведет его в конце концов металлический паразит, который действительно знал, куда нужно идти и зачем.

Так, пешком, он довольно быстро добрался до поселка Калиновый и, повинуясь запрограммированному чутью, оказался у скособочившихся гаражей.

К крыше одного из них, самого крайнего, была приставлена лестница, на ней стоял знакомый ему тип и махал рукой.

Николай остановился и пригляделся – это был тот самый Володька Нардинов, что сидел с ним в «обезьяннике» за кражу металлов!

Он спускался с лестницы, бережно прижимая к груди коробку из-под апельсинов.

– Вот это да! А ты, братан, откуда здесь? – удивился Володька.

– Да вот, напарника ищу… – нашелся шофер.

– А знаешь что, пойдем ко мне, – предложил Володька. – Я вот здесь, вон видишь, вот в этой четырехэтажке квартиру снимаю.

Они вошли в квартиру, и Володька представил его Зине.

– Гляди, знакомого привел. Знаешь, где нас с ним судьба свела? В ментовском «обезьяннике» в ОВД. Это, в общем, Колян.

– А ты ему ничего не сказал? – насторожилась Зина.

– Ах, да! – Володька обернулся к шоферу. – Тут у нас такое случилось. Глазам не поверишь. Ты инопланетян видел?